Спецназ не сдается - Михаил Нестеров

Далее под ваучеры учреждается еще один чековый инвестиционный фонд, затем — созданный Банк содействия приватизации, в который переводится счет Фонда имущества области. Акции предприятий, доставшиеся Воеводину бесплатно, перепродаются, в том числе иностранным компаниям.

Выиграв на выборах, он становится губернатором области и входит в состав Совета Федерации, где покупает портфель главы Комитета по госнадзору (цена на кресла глав комитетов была немного ниже постов замминистра — а это от 300 тысяч долларов). Далее, сдав позиции, но не Комитет, — он просто сенатор[2].

Из трех «великих комбинаторов», участвовавших и руководивших комитетами и инвестиционным фондом, до Москвы «доехал» лишь Воеводин. Остальные «сошли», дабы уже никогда не бросать тень на высокопоставленного чиновника. Ильясов принял двойной заказ. В день убийства областных чиновников были ликвидированы и непосредственные исполнители. Теперь, по большому счету, о махинациях Воеводина и его заказе знал лишь один человек — «лицо кавказской национальности».

Сенатор мог закрыть любое уголовное дело, придерживаясь непогрешимой тактики: взятки на трех уровнях — следователю, прокурору и судье. Чтобы у судьи повязка была, как и положено, на обоих глазах, как у Фемиды, а у следователя и прокурора — на одном, как у адмирала Нельсона.

Эта стратегия никогда не давала сбоев. Но по отношению к Ильясову, за которого взялся лично генпрокурор, имеющий привычку не спать по ночам от пережитых волнений, эта комбинация с тремя неизвестными не срабатывала. Тут никакие деньги не помогут. И можно только представить, что будет с сенатором, если Ильясов окажется в следственном изоляторе. Генпрокуратура не упустит шанса распутать пару «глухарей» и снять зеленый дерн с финансовых махинаций высокопоставленного чиновника.

Очень трудно, почти невозможно выйти на заказчика убийства по контракту; а может, властям этого совсем и не нужно, поскольку на одном лишь примере-прецеденте обломятся все ветви законодательной и исполнительной власти, останется лишь безжизненный ствол. Ведь путь большинства парламентариев к вершинам власти трафаретом накладывался на восхождение к административному пику сенатора Воеводина.

Алексей Александрович не хотел быть первым сенатором, на которого опрокинется ведро с кремлевскими помоями.

Ко всему прочему, он был обеспокоен еще и тем, что не далее как вчера к прокурору был вызван губернатор ...ской области для предъявления ему обвинений в уголовных преступлениях — получении путем махинаций с госфондами на сумму всего-то полмиллиона рублей. Беспокоило то, что «Боров» сумел добиться от президента разрешения на эту акцию.

Сейчас Воеводин, глядя на Виталия Козырина, спросил:

— У нас есть люди в Баку?

Президент СВС, понимающий патрона с полуслова, покачал головой:

— Нет.

— Ищи, — напутствовал его генерал. — И чем быстрее ты их найдешь, тем лучше. Денег не жалей. Заодно поройся в своих ратоборцах. Они же у тебя все из спецподразделений, — с легким сарказмом акцентировал Воеводин. — Руки у них по плечи в крови. Особенно чеченской. Усек?

— Сенатор, без надежных связей и агентуры в Азербайджане я буду готовить эту операцию год.

— Год, ты сказал? Я даю тебе месяц. Запомни, сынок: если из-под меня выбьют кресло, твой ветеранский трест лопнет. Во-первых, из госказны ты не получишь ни копейки. Во-вторых, чтобы остаться на плаву, тебе придется переименовать твою некоммерческую структуру из СВС в ОПГ. А ножки у тебя слабенькие, ты только-только сделал первые шаги. Без моей поддержки ты не научишься ходить, будешь ползать. Без меня ты колесо без спиц, тебе даже палку будет некуда вставить. Ты не щурься, как дикая кошка. Таких подполковников, как ты, тысячи. Однажды тебе крупно повезло, благодаря мне ты имеешь не только вывеску, но и рекламу. Уйду я — и ничего этого у тебя не будет. Без работы останутся и десятки моих помощников и те, кто работает на них. Целая армия. И у всех есть семьи, есть надежды и громадье планов. Все они пропадут, а я по большому счету — нет. При нынешней политике, которая продлится еще минимум пять лет, я возглавлю какую-нибудь промышленную отрасль. И все это, — сенатор обвел руками свое поместье, — останется моим. А когда я отдам концы на нелегкой министерской работе — перейдет к моим детям. К дочери, на которую ты пялишь глаза. Так что, зятек, не упусти своих шансов — их у тебя несколько.

Терпеливо выслушав сенатора, помощник наконец-то смог ответить:

— Шеф, у меня для вас есть две хорошие новости. И ни одной плохой.

И Виталий выложил перед сенатором два секретных донесения от Турка, адресованных начальнику отдела военно-морской разведки Петрову.

Сенатор долго читал и перечитывал бумаги, потом, сложив и убрав их в карман куртки, спросил:

— Что именно ты предлагаешь?

— Во-первых, — начал подполковник, — мы знаем, что Петров лично подчиняется начальнику разведуправления Главного штаба ВМФ контр-адмиралу Бушуеву. А он — я это слышал от вас — человек мягкотелый.

Сенатор сказал: да. Не редкость, когда военачальники бывают слабовольными. Даже Главным разведывательным управлением Генштаба в свое время руководили генералы отнюдь не бестрепетного характера. К таким бывший генерал КГБ мог отнести генерала армии Михайлова, снятого с должности в октябре 1991 года, и Тимохина; к «скромникам», но отнюдь не к слабодушным, — начальника ГРУ Ладыгина, оставившего «Аквариум» в 1997 году.

— Что дальше? — спросил сенатор.

— Дальше, — продолжил Виталий, — нужно заплатить Петрову любые деньги за то, чтобы два последних сообщения от Турка не попали в работу. Чтобы о них не знал начальник флотской разведки. Во-вторых, в кратчайшие сроки ликвидировать Ильясова и заставить его перед смертью перевести деньги, полученные им от Али-Шарифа, на секретный счет разведуправления Главного штаба ВМФ.

— Ты знаешь такой счет? — удивился сенатор.

— Узнаю сегодня вечером.

Воеводин, прищурив глаза, покивал собственным мыслям. Получается, что один из чеченских главарей то ли откупился от военно-морской разведки, то ли заплатил ей за какие-то услуги. А военно-морская разведка в угоду материальным интересам поступилась интересами государственной важности.

Чуть поразмышляв, сенатор кивнул:

— Это хороший крючок для начальника разведуправления. Очень хороший. Дальше.

— В-третьих, предъявив адмиралу просроченную шифровку от Турка и платежку от Ильясова, из него можно свить канат любой толщины. А наш главный «канат» — это третья часть сообщения от Турка, в котором говорится о том, что со счета Абделя Али-Шарифа был сделан трансфертный перевод денежных средств в банк «Даглас Кредит» в Мехико на сумму шестьсот миллионов долларов. Что счет был пополнен Али-Шарифом в результате нефтяных сделок. Хочет этого начальник разведуправления или нет, но он сделает все, чтобы...

Генерал, сам работавший в разведке, был тонким знатоком спецмероприятий. Даже не дослушав помощника, понял, что он ему предлагает.

Сенатор перебил собеседника и еще более веско изрек:

— Я сказал тебе, чтобы ты искал людей в Баку. Так вот теперь ищи их с удвоенной энергией. Но не просто так. — Он снизошел до того, что дружески потрепал подполковника по плечу. — Мы, сынок, сумеем заработать не только хорошие деньги, но и заполучить в свои ряды такого человека, о котором можно только мечтать. Андреевский флаг тебе в руки, дорогой! Да, постой. Петрову заплати. Пусть он попридержит шифровки. И про мебель не забудь.

«Вот настырный черт!» — выругался про себя Козырин.

Глава 2

Мебель для господина сенатора

3

Командир группы боевых пловцов ГРУ Генштаба «Гранит» не рассчитывал задержаться в Москве больше трех дней. Этого времени, полагал Яков Моравец, хватит для принятия экстренных мер, возникших, может быть, не к сроку. Через два месяца отпуск — в какой-то степени условный, поскольку капитана в любой момент могли отозвать в расположение базы. И ему в этом случае не пришлось бы писать рапорт, в котором он просил штаб Каспийской военной флотилии предоставить ему неделю в счет отпускных. Причина не надуманная, да и вряд ли возымеешь намерения обмануть начальство, работая в органах разведки. На имя Моравеца пришла телеграмма, в которой Якова извещали о тяжелом состоянии его сестры, проживающей в Москве.

Самочувствие ее действительно ни к черту, злился капитан. А вот госпитализация сестры была организована ее мужем. Молодец! Вместо того чтобы отправить ее хотя бы в Дагестан, поближе к брату и подальше от Москвы, он устроил ей отдельную палату в городской больнице. И, разумеется, никакой охраны к ней не приставил.

Стратегией тут не пахло, разве что расторопностью свояка, вызванной его лихорадочным состоянием. Вот кому самое место в больнице.