Грех - Патрисия дель Рока

Они опустились возле крыльца. Антуан рассеяно пошарил в своих безразмерных карманах и выудил изогнутый ключ. Помахав им с торжеством, он отпер двери.

Три немолодых, но резвых служанки выбежали их встречать, долго и нудно приветствовали, а потом позвали кушать.

Рите очень понравилась ее комната – светлая, с изящной, старинной мебелью.

Она прошлась по всему помещению, потрогала ладошкой деревянную мебель, немного пыльные обои, шершавые гобелены, хрустальные вазы с искусственными розами – почему-то белыми, фарфоровые статуэтки. Все хранило странное тепло, будто законсервированное, застоявшееся в веках прикосновение чужих нежных, теплых, ласковых ладоней.

Ночью Антуан де Вилл проснулся от ощущения касания женского тела. Резко открыв глаза и моментально проснувшись, он, несказанно удивившись, обнаружил рядом с собой в постели… обнаженную Риту.

Соблазнительное тело вжималось в его худощавую плоть, и ночная рубашка совсем не помогала бороться с искушением.

Слабый свет ночника подсвечивал ее удивительные глаза, которые меняли свой цвет в зависимости от переполнявших ее эмоций. Обычно глаза были бирюзовыми, но иногда становились темно-синими, когда ей было страшно или больно, а иногда – изумрудными, когда ее переполняли положительные эмоции. Пышные волосы подчеркивали тонкое, идеальное, почти кукольное личико. Она казалась неземным созданием. Директор снова вспомнил, что ее бабушка была первой красавицей среди аристократок. А одна дальняя родственница – сводила мужчин с ума одним взглядом и до самой смерти обладала множеством восторженных поклонников.

Поначалу он пришел к ошибочному выводу, что девушка страдает лунатизмом и не осознает своих действий.

– Антуан, – томно прошептала она, прижимаясь еще сильнее.

– Девочка… уходи, – тихо ответил он, ощущая противную дрожь. Он впервые за много лет снова ощутил себя… мужчиной. Живым. О, эти сказочные глаза, в которых так легко было утонуть, как в ядовитом омуте. Мужчина ощутил ее боль.

– Нет, – Рита прикусила губу, протянула тонкую руку и погладила его по седым волосам. – Я не хочу уходить. И я не уйду. Пожалуйста, – в ее голосе было столько мольбы и печали. – Не прогоняй меня! Мне так плохо!

Ее тело начала бить дрожь.

– Люби меня! Пожалуйста!

– Но… тебе всего четырнадцать! А я – уже почти старик!

Мягкий смешок прирожденной соблазнительницы. Лунный свет серебрил ее роскошные волосы. В глазах вспыхнул огонь, которому не мог противиться ни один мужчина.

«О Бог мой, я должен сопротивляться, предотвратить это!»

Но… белые пальцы скользят по его телу… вниз. Чары юности. Он оказался неподготовлен – она застала его врасплох.

Словно удар молнии прямо в сердце, он мгновенно и слишком чувственно ощутил сразу ВСЕ: высокая грудь, прижавшаяся к его груди, теплое, ароматное дыхание, тонкие, длинные ноги, обхватившие его тело, стройную, гибкую талию. Эти грешные глаза.

– Давай же! – шепчет соблазнительница. – Я хочу! Хочу тебя!

Серебристое сияние луны окутывает их обоих.

Рита слабо улыбается. Антуан снова не остался у нее ночевать. И словно трещина появляется в ее спокойствии, она не может уснуть без него. Потому что страх душит ее. И ночные кошмары оборачиваются жуткими воспоминаниями.

Женщина взглянула на золотистые часы, похожие на макет луны, – всего три часа ночи. А ей не спится.

Рита откинула голову, помассировала виски. Завтра – отвратительнейший день в ее жизни. И снова она ничего ЕМУ не расскажет. Антуану необязательно знать, какой тварью она бывает. Хотя… иногда ей кажется, что он читает ВСЕ ее мысли. Но никогда не упрекает. И от этого становится так больно!

Ей надо выспаться. Завтра нужно быть во всеоружии. Покорить этих гребаных аристократов де Ноблэ!

Она резко вскочила и кинулась к шкафчику, где хранилось снотворное. Взяла таблетку из бутылочки, запила ее водой и отправилась в кровать.

Рита Свои застыла перед зеркалом. Ее широко распахнутые, пустые глаза, казалось, ничего не видели. Бледно-розовый деловой костюм, легкий слой макияжа, изящные золотые часики с крошечными бриллиантиками, бриллианты в ушах, золотое кольцо с изумрудом.

Все ее естество противилось визиту к де Ноблэ. Интуиция просто кричала об опасности. Но… начальник послал именно ее взять интервью у семьи состоятельных аристократов, сохранивших древнее, огромное поместье с большим участком земли. И она не могла отказаться. К тому же, это интервью не было сложным – все в стиле «женского журнальчика». «Какие фасоны платьев предпочитает леди де Ноблэ? Когда будет следующий бал в особняке?» Ну и так далее.

И все-таки она побаивалась. Странные слухи ходили об этой семейке в узких журналистских кругах. Хотя написать об этом никто не осмеливался – так как ни одному журналу или газете не хотелось судиться с миллионерами.

Накинув легкий плащ, женщина стиснула сумочку и отправилась к выходу, где ее ждал розовый лимузин, заказанный редакцией, чтобы отправиться к поместью де Ноблэ, где ее уже ждали.

Возле красивого озера и ухоженного парка счастливая семейная пара Леопольд и Элеонора де Ноблэ смотрелись, как красочная картина с изысканным фоном. Вокруг них бегал десятилетний мальчик с тонкими чертами лица, конечно же, натуральный блондин, как и оба родителя. Он срывал цветы и швырял их в воду, стараясь попасть в лебедей.

– Рита, мы так рады вас видеть, – чопорно улыбнулась красавица в белом платье, обвешанная золотом и бриллиантами, сверкающими под лучами солнца так, что глазам становилось больно.

Леопольд поднес руку Риты к губам, уставившись прямо в глаза:

– Рита Свои, лучшая репортерша нашего любимого журнала, какая честь!

Впрочем, его голос звучал язвительно и холодно. А глаза… Ей сразу же захотелось убежать.

Сыночек остановился и поглядел на нее так, словно прикидывал, как поудобнее схватить и утопить в озере.

– Сучка! – крикнул он, тыкая в нее пальцем.

– Простите его, Ритуля, вы понимаете… наш сынок просто много читает, и случайно прочел статьи про вас из враждебных вашему журналу газет, – улыбнулась Элеонора. – Вы же не обижаетесь на ребенка?

Ее прозрачный взгляд прожег молодую женщину насквозь.

– Конечно же, нет, – мило улыбнулась Рита. – У вас очень красивый сын.

Оба супруга немедленно просияли.

«Но держите этого малолетнего выродка от меня подальше!» – про себя добавила она, жалея, что не может сказать это вслух.

– Тогда прошу вас, – женщина по-свойски взяла ее под руку, и они двинулись по посыпанной гравием дорожке вдоль клумб с яркими, изысканными цветами.

Рита поднесла бокал к губам, чувствуя себя приговоренной. Все ее чувства вопят, что в вино что-то подмешено!