Верховная жрица - Уоррен Мерфи

На экране теперь высветилось БУТТХХХХХХ.

Римо вставил Е. Как будто верно. Теперь осталось закончить.

Но стоило ему набрать буквы ФУОКО и нажать на кнопку «Ввод», как машина мгновенно выдала «Вы – обманщик» и проглотила его карточку.

«Неужели я не имею права на вторую попытку?» – мысленно ужаснулся Римо.

Изображение на экране сменилось. Появилась длинная, мелкими буквами, надпись. Бедолага прочел, что в интересах клиентов для сохранности их вкладов АБМ в случае неправильного написания фамилии выключается.

Далее шли пространные извинения за причиненное неудобство, правда, при этом подчеркивалось, насколько важна банковская безопасность. К тому же вкладчикам следует знать, как писать свою фамилию.

– Не так-то это просто – написать Буттафуоко, – произнес Римо, настоящая фамилия которого в те дни, когда он числился не мертвецом, а добропорядочным гражданином, была Уильямс. – Никто не сможет написать Буттафуоко с первой попытки.

Римо так расстроился, что едва не забыл о том самом грабителе, который подстерегает поздних клиентов, приходящих сюда из отказавших им предместных банков. Бандит выбирал для своих походов поздние вечера. До сих пор никто еще сильно не пострадал, если не считать нескольких избитых людей, в том числе и монахиню из церкви на другой стороне улицы.

Римо вырос в католическом сиротском приюте и поэтому питал слабость к монахиням.

Прочитав о нападениях в газете, он решил вмешаться. Обычно подобного рода преступления не привлекали его внимания, но эти совершались неподалеку от банка, который Римо считал своим: тут у него было четыре счета на четыре различные фамилии, чего, однако, не замечал ни один ревизор. Нельзя же позволить какой-то там мрази нагадить сразу всем!

Выскочив из вестибюля банка, Римо почти уперся в сверкающий крупнокалиберный «магнум». Сказать «почти уперся» было бы, пожалуй, неточно. В тот миг, когда он миновал звуконепроницаемое плексигласовое ограждение, сразу же стало ясно, что кто-то прячется в тени. Чуткие ноздри Римо уловили запах страха, не менее чуткие уши услышали бешеный стук сердца.

Римо прикинулся, будто не заметил спрятавшегося, и как бы машинально двинулся прямо на него.

– Куда прешь? – предостерег его хриплый голос.

Тип с револьвером оказался ничем не примечательным человеком. Мертвенно-серая кожа, дряблое и худое тело, внешность типичного наркомана, весь сплошной комок нервов. Единственное, что бросалось в глаза – револьвер.

Римо позволил себе задержать взгляд на этом мастерски сработанном оружии. В предыдущей жизни подобное зрелище да еще направленное ему прямо в солнечное сплетение дуло вызвали бы у него выброс адреналина. Сейчас же Римо Уильямс просто расслабился.

В прежние времена он был бы устрашен видом такого, явно без всяких допусков изготовленного стального оружия с хорошо подогнанными деталями, оружия, предназначенного для нанесения обширных повреждений человеческой плоти, костям и внутренним органам. В глазах Римо это было грубое, почти средневековое орудие убийства.

Оно представляло собой набор примитивнейших инструментов: колесо – рычаг – молоток. В конце концов спусковой крючок – всего лишь рычаг, приводящий в действие молоточек курка. Что до барабана с пулями, то это просто разновидность колеса.

Пока все эти праздные мысли шевелились в мозгу на удивление спокойного Римо Уильямса, человек с револьвером рявкнул:

– Деньги! Живо!

И взвел курок. Набитый до отказа барабан плавно повернулся, пуля встала прямо перед дулом – примитивной пустой трубкой. Все случилось за какое-то мгновение, впрочем, Римо, все чувства которого были обострены, происшедшее показалось столь же длительным, как и подъем разводного моста.

– Так, значит, ты и есть тот самый человек, который грабит людей? – невозмутимым холодным тоном спросил Римо, рассчитывая успокоить человека с револьвером. В таких случаях лучше всего воздерживаться от угроз. А действовать надо с быстротой молнии.

– Нет. Я хочу ограбить только тебя, – огрызнулся бандит.

Пока он произносил эти слова, правая рука Римо с изумительной толстой кистью, обладавшая к тому же особой гибкостью, взметнулась вверх. И один палец, точно длинная пробка, заткнул дуло.

Грабитель посмотрел на Уильямса, как на психа. Он так и не выстрелил. Да и не выстрелит уже. Вот если бы Римо кинулся бежать, применил кулачную силу или позвал на помощь, человек с револьвером непременно бы нажал на спуск. Но он всего лишь требовал денег. И уж конечно, никак не ожидал, что его жертва выкинет такой фортель: заткнет дуло револьвера пальцем.

– Ты что, наркотиков наглотался? – негодуя, заорал грабитель.

– Именно, – отозвался Римо, крепко держа палец, а следовательно, и «магнум» все в том же положении.

Бандит в желтоватом мерцании ближайшего уличного фонаря покосился на чудака.

– Да? – заинтересовался он. – И чего же ты напринимался? Кристаллического кокаина? Амфетаминов? ЛСД?

– Синанджу, – сказал Римо.

– Это что-то новенькое, – пробормотал человек с револьвером. – И здорово от него балдеешь, от этого синанджу?

– Сильнее не бывает. Приучаешься дышать всем телом, думать всем мозгом, а не десятью его процентами, как большинство людей; ты-то, пожалуй, и двумя обходишься. Ну а в конце концов сливаешься со Вселенной.

– Ты, видать, говоришь про ЛСД, – разочарованно проговорил грабитель. – ЛСД – штука известная.

– Да, – подтвердил Римо, – но мое средство совершенно новое. – И продолжая удерживать «магнум» указательным пальцем правой руки, твердыми, как сталь, пальцами левой вышиб тяжелый барабан из посадочного гнезда.

Он ударился о плексигласовую дверь неподалеку, и патроны как горох посыпались на тротуар.

Реакция у грабителя была неплохая: при малейшем же шорохе он нажал на спусковой крючок. Однако бандит не заметил действий Римо и не почувствовал, что барабан вылетел из гнезда.

Револьвер издал щелчок. Грабитель моргнул. Тонкие губы Уильямса тронула дерзкая холодная улыбка. Глубоко посаженные темные глаза смотрели с мрачным юмором.

Грабитель остервенело нажимал и нажимал на спусковой крючок, но револьвер только тихо щелкал.

Убрав указательный палец, Римо развернул оружие так, чтобы бандиту стало видно квадратное окно, где обычно помещается барабан. В какое-то мгновение тот осознал, что держит в руке лишь обработанный кусок стали.

И вот в руках Римо оружие вновь стало смертоносным. Сверкающий ствол револьвера Уильямс вогнал прямо в мозг своего незадачливого противника.

Римо оставил его, агонизирующего, на тротуаре. Согнутый ствол торчал прямо изо лба, рука все еще сжимала рукоятку. Складывалось впечатление, будто он лег на тротуар и выстрелил себе в голову.

Когда на следующее утро грабителя найдут полицейские, они тут же начнут сверять отпечатки пальцев, найденные на месте преступления. Будут соблюдены все необходимые формальности, допрошены и отпущены все подозреваемые, но копам никогда не найти отпечатков пальцев его, Римо.

Не могут же они знать, что досье на Римо Уильямса уничтожено двадцать лет назад. После того, как его признали умершим.

Возвращаясь домой, Римо весело посвистывал. Он отнюдь не считал себя мертвецом. Наоборот, жизнь в нем так и бурлила. Ночной ветер принес соленое дыхание Атлантики, на уличный фонарь села чайка и принялась высматривать, чем бы поживиться.

А Римо все раздумывал, какой долгий путь пришлось ему преодолеть: из сиротского приюта в дебри Вьетнама, где он служил морским пехотинцем, затем работал под своим собственным именем патрульным в полицейском участке в Нью-Арке, Нью-Джерси. Тогда он старался защищать честных граждан от всякого рода уголовников, которые постоянно меняли тактику. И наконец, камера смертников в ньюаркской тюрьме – там прошли его последние дни. Там он был дома.

Минул год, прежде чем он стал считать Куинси, штат Массачусетс, своим домом. Нельзя сказать, что место это плохое. Скорее место хорошее – жилое предместье Бостона, чудесный пляж, где разгуливают бакланы и чайки, и мелкий песочек, на котором приятно сидеть часами... Голубая водная гладь – можно даже плавать, когда зараженность бактериями не превышает предельной нормы. Обычно дважды в год.

Отсюда удобно добираться до Логанского аэропорта, когда того требует работа, и до Веймутской военно-воздушной базы, когда чрезвычайные обстоятельства диктуют какой-нибудь вылет за счет налогоплательщиков. Достаточно лишь завести автомобиль, и через пять минут окажешься на юго-восточной автостраде (хотя Римо не любил Бостон с его оживленным уличным движением). К тому же, если не считать редких ночных ограблений магазинов и прохожих, здесь было довольно спокойно.

Окончательно освоиться в Куинси, штат Массачусетс, Римо мешали лишь мысли о его прежнем доме.