Псих против мафии - Валерий Ильичёв

«Хорошо, если кто-то один обидел владельца оружия, в противном случае нам не поспеть на все места происшествий».

С этой мыслью Ильин поднялся к себе на третий этаж. Войдя в квартиру, сразу поставил на плиту чайник и опустился в старое, продавленное кресло. Обычно он включал телевизор, но сейчас ему хотелось посидеть в тишине, наслаждаясь надвигавшейся со всех сторон полутьмой теплого летнего вечера.

Незаметно он задремал. Очнулся от визга тормозов на улице и с любопытством посмотрел через окно вниз, где, видимо, произошло транспортное происшествие, но тут вспомнил про чайник на плите и помчался на кухню. Вода уже выкипела. Преодолев голод, Ильин погасил газ, быстро разделся, лег на диван и тут же забылся тяжелым сном.

Его разбудил телефон. По давней привычке Ильин быстро поднялся и на третьем звонке поднял трубку. В голосе дежурного Лидова звучало сочувствие:

— Ильин, подъем! Двойное убийство: азербайджанцев в палатке завалили. Один — продавец, второй — Вагиф — у них старший, владелец всех киосков и ларьков в нашем районе. Да ты его знаешь: седой такой, низенький старик. Машину за тобой уже выслали. Так что минут через пятнадцать выходи к своему подъезду.

— Ладно, — вяло ответил Ильин и взглянул на часы. Было десять минут второго: не самое подходящее время для ночных прогулок. Одеваясь, Ильин уже был во власти новой криминальной загадки. Больше всего его сейчас волновал вопрос: это убийство — продолжение совершенного сутки назад убийства у гаражей или новое?

«Если почерк тот же, то интересно, сколько ещё патронов осталось в распоряжении человека, с такой легкостью применяющего оружие?»

Ильин тотчас захлопнул за собой дверь квартиры и быстро сбежал по лестнице вниз.

Осмотр места происшествия закончили только после шести утра, едва дождавшись рассвета. Единственным достижением была находка двух стреляных гильз от пистолета Макарова. Молодой чернявый парень и старик уже ничего не могли сообщить сыщикам. Парень лежал в передней части палатки у самого окошка, а старик — в правом углу возле табурета, на котором, по всей видимости, сидел в тот момент, когда убийца открыл стрельбу.

Кондратов был хмур и зол.

— Что-то ваш район, Ильин, становится огнеопасным. Уж не появился ли новоявленный Робин Гуд, в одиночку ведущий борьбу с проклятыми новоявленными капиталистами?

— Похоже на то. Сам видишь, в палатке ничего не взяли: и деньги, и товар на месте.

— А может быть, теперь главное — заключение эксперта: обнаруженные здесь гильзы такие же, как та, что нашли у гаражей, или нет.

— Ну что же, подождем. Наш эксперт уже на пути в управление, так что предварительное заключение скоро узнаем. А пока придется полазать по соседним домам, поискать очевидцев. Впрочем, вряд ли нас ждет успех. Все произошло в первом часу ночи, и если был здесь какой народ, то из тех, кто предпочитает с милицией не связываться.

— Все так, но попытаться надо.

Три часа поисков не дали никаких результатов. В одиннадцать утра Ильин позвонил эксперту. По предварительному заключению убийство Журавлева у гаражей и двух азербайджанцев в торговой палатке было совершено из одного и того же пистолета. Как сказал эксперт: «Очень уж характерны следы от бойка и царапины от магазина, оставленные на гильзах, обнаруженных на местах происшествий».

— Ну теперь, по крайней мере, все стало на свои места. Только я думаю, Ильин, нам надо этот факт скрывать как можно дольше, — предупредил Кондратов.

— Это почему?

— Я не исключаю возможности, что именно эти азербайджанцы и приходили потолковать с Журавлевым. Надо достать их фотографии и предъявить секретарю-референту Шикиной, да и другим сотрудникам, видевшим этих незваных гостей на фирме.

— Пожалуй, версия интересная. Похоже на начало криминальной войны. Кавказцы «накатили» на фирму Журавлева. Он отказался от предлагаемых ими условий. Тогда его убили. Ну, а друзья фирмы в отместку пристрелили беспощадных кавказцев.

— Все логично. Кроме одной детали. И Журавлев, и азербайджанцы убиты из одного и того же оружия. И это ломает выстроенную нами версию. Если только тут не вмешалась третья сила, о которой нам пока ничего не известно. Поэтому я предпочитаю молчать о схожести гильз, найденных на местах происшествий, чтобы не насторожить эту третью силу.

— Мысль верная, если только третья сила действительно существует, а не просто какой-нибудь маньяк задался целью восстановить высшую, по его мнению, справедливость.

— Все может быть. Посмотрим, что покажет опознание. Если Шикина и другие подтвердят, что именно убитые Вагиф и молодой продавец из палатки приходили на фирму Журавлева, то мы намертво вцепимся в версию начавшейся криминальной разборки и будем её проверять.

— Да, похоже, преступные группировки вышли на тропу войны.

— Ну, тогда сегодняшнее двойное убийство уж точно не последнее!

— Хоть бы ты, Кондратов, оказался не прав!

— Да я и сам этого хочу. Но все же не прощаюсь на всякий случай.

После ухода Кондратова Ильин вынужден был вновь приняться за разработку плана оперативно-розыскных мероприятий, кляня бумажную волокиту, отнимающую у сыщиков массу времени.

И каждый раз, продумывая проверку очередной версии, он представлял себе того, кто столь рьяно взялся за оружие, за сутки убив трех человек. Перед внутренним взором Ильина постоянно возникало лицо фоторобота. Оно то приближалось, становясь более четким, то отдалялось, расплываясь и раздваиваясь, как в случайно надетых не тех очках.

Ильин теперь знал точно только одно: после первого преступления убийца не испытывал ни угрызений совести, ни жалости к своей жертве.

«Иначе разве решился бы он на новое убийство, да ещё сразу двух человек? Нет, преступник явно настроен решительно. Следует ожидать дальнейшего развития событий. Во что бы то ни стало надо найти и обезвредить убийцу, пока он не натворил ещё больших бед».

Ильин вновь попытался всмотреться в расплывчатый, плохо прорисованный в его воображении образ преступника. Но четким он так и не стал.

«А может быть, это начало войны между двумя криминальными группировками?»

Ильин не знал, что тот же вопрос задает себе один чиновник, меряя шагами свой просторный кабинет в центре города. Мало кто мог предположить, что этот государственный, занимающий не очень высокую должность чиновник причастен к тайным операциям криминального мира. Люди из его окружения, которым были известны подлинная роль и авторитет чиновника, давно уже не называли его иначе, как Хозяин. Он и сам был уверен, что его предназначение повелевать людьми. До перестройки ему это позволяла его должность, а теперь ещё и финансы, но главное — связи. Хозяин не лез особенно вверх, благоразумно заняв именно ту высоту, которая давала ему возможность фактически контролировать все. Он оказался как бы в эпицентре круга, где вершились политические дела и бизнес. Благодаря своему хоть и не очень высокому служебному положению, он был вхож в кабинеты начальников высокого ранга. Стараясь не засвечиваться перед прессой, телевидением, милицией и ФСБ, он тайно поддерживал связи с авторитетами криминального мира. Максимально используя свои возможности вхождения в административную команду и установленные прочные связи с уголовными лидерами, Хозяин стал тем необходимым связующим звеном, без которого не могла нормально функционировать созданная в городе система беспредельного криминального дележа добычи.

Хозяин держал под контролем буквально все, до мельчайших деталей, и именно такой скрупулезностью, он считал, и объяснялись его успехи и неуязвимость. Он не терпел неясности, неопределенности, как, например, в деле с убийством Журавлева. Кто-то убрал не просто средней руки бизнесмена, а человека, втянутого лично по его указанию в преступный бизнес с далеко идущими целями. Журавлев, талантливый химик, должен был организовать изготовление синтетического сильнодействующего наркотика, а его фирма, выпускающая лаки и краски, была лишь прикрытием. И вот кто-то завалил Журавлева в самом начале пути, намеченного Хозяином. Такого стерпеть он не мог.

«Кто же это сделал?» — терялся в догадках чиновник. Напуганный угрозами азербайджанцев, Журавлев позвонил Хозяину, но тот его успокоил, пообещав уладить это дело. И действительно, здесь особых проблем не возникало. Хозяин понимал, что кавказцев, имеющих солидную долю доходов от продажи анаши на продуктовых рынках, беспокоят просочившиеся слухи о возможности появления нового наркотика, способного увести у них часть клиентов. Но у Хозяина имелись и свои сильные рычаги воздействия на этих джигитов. И кавказцам дали понять, кто на самом деле стоит за лакокрасочной фирмой. Так что с этой стороны, казалось бы, Журавлеву ничто не могло угрожать.