Клеопатра Lutsk. История юзерши - Людмила Харсун

В реальной жизни мужчины старше нее, проживающие в Луцке, казались ей малоинтересными, какие-то потертые, беззубые, шаркающие ногами. И круг интересов у них был – работа, да пиво перед телевизором. Молодежь ее не привлекала совсем, ей всегда казалось, что мужчина не должен быть моложе своей жены или подруги, а почему так казалось – Бог знает…

Ты пойми меня, это просто

Через какое время она сформулировала задачу с достаточной отчетливостью? Через неделю после первого выхода на сайт знакомств? Через день? Или она заранее осознала цель и четко спланировала ее осуществление?

Следом за малышней с ее ернически-похотливыми предложениями появились мужчины повзрослее. Поначалу то один, то другой осторожно заглядывали на ее страницу, возвращались через некоторое время, оставляя для нее, слегка недоумевающей, свой ник в списке посетителей.

Таня не сразу, но довольно быстро научилась нехитрому делу – просматривать и тех, кто заходил на ее страницу, и количество просмотров в анкетах этих посетителей. Она почему-то думала, что это может иметь какое-то значение. Она не поняла, что означают эти молчаливые посещения, но эти посетители дали ей надежду, что не все так плохо… Что есть еще те, что остерегается обращаться с пошлыми заигрываниями.

Наивная! Пошлость зрелых мужчин, испытывающих вторую волну гормонального прилива, оказалась еще неприятнее. Они начинали осторожно, словно побаивались – то ли какого-то своего начальника, то ли жены, стоящей рядом со скалкой. Несвобода, вынесенная из советских времен, сквозила в каждом слове, дышала сквозь каждую букву.

Одессит

Особенно отличался какой-то Maikl из Одессы. Почему-то случилось, что она выделила его из общей массы обитателей сайта. Поначалу она обрадовалась ему как соседу. Он был ее ровесником. Она бывала в Одессе у подруги и каждый раз увозила из нее теплые чувства.

Но этот гражданин, прикидывавшийся вначале добрым и участливым, по мере общения становился не просто развязным, он вел себя с ней так, будто она – деревенская простушка, которая задрав подол прибежит по его первому свисту, и просто обязана поддерживать темы Maiklа.

Самое противное, что она действительно отвечала на его реплики со всей своей искренностью. Выдумывала слова и фразы, способные удержать его в рамках. А может быть, это была зона, ранее запретная для нее, и это делало переписку с Maiklом особенно интересной и остро щекочущей.

Ей было лестно, что он наталкивает ее на темы, которые были ей недоступны раньше, рассказывает о своих делах в университете, в котором преподает, о тех интригах, что сплетают вокруг него на кафедре. А она в ответ подробно расписывала, к каким чудовищным ухищрениям прибегает хозяин рынка, где она торгует, чтобы соблазнить ее. Одессит злился – похоже, он был всерьез увлечен.

Темы, которые предлагал одессит, часто ставили ее в тупик. Читала ли она Хармса, – спрашивал он. Она и не слышала о таком. Долго думала, что ей ответить – дурочкой быть она не могла, это было совсем не в ее характере. Желая смутить одессита, пренебрежительно ответила, что таких глупостей не читает и читать не собирается.

Она считала его интересным и боялась упустить, опасалась, что для своих интеллектуальных виртуальных бесед он найдет другую собеседницу. А другой женщине она не собиралась отдавать никого. Одессит – это ее собственность, и упустив его, она, пожалуй, испытала бы страшное чувство потери и неудовлетворенности.

Это смутно волнующее чувство, конечно, посещало ее и раньше. Это о нем, об этом состоянии Сонька, не смущаясь, говорила: «И хочется, и колется…»

Смятение, волнение, взросление

Говорила она, конечно, о совершенно конкретной ситуации. И ситуацию Татьяна помнила прекрасно. Рано повзрослевшую Таню еще в восьмом классе отметил вниманием пионервожатый в лагере, куда она была отправлена матерью по путевке. Был он, как и полагается вожатому, старше пионеров. Возможно, разница в возрасте показалась бы сейчас ей совсем смешной. Но тогда эта разница в десять лет казалась ей огромной. И то, что взрослый парень, студент последнего курса, отслуживший до института в армии, выделил из всех красоток лагерной смены именно ее, интриговало, волновало, будоражило.

Эти его призывы никак не походили на все те отношения, которые были у нее до сих пор, ни на детские еще посиделки под краснеющим боярышником, ни на взгляды одноклассников. Она совершенно не знала, как себя вести с ним, таким взрослым, ожидающим от нее чего-то такого, для чего она еще не доросла. Она не пыталась избегать его, да в маленьком лагере, где все всегда было на виду, это было бы невозможно.

Да и сама она была человеком прямым. Ответить ему прямым отказом казалось ей ужасным, а приблизить к себе было опасно, так ей думалось тогда. Воспитанная матерью строго, она впервые оказалась в столь двусмысленном положении. Но на ее счастье лагерная смена закончилась быстро, дав освобождение от двойственности и внутренних метаний между чем-то чрезвычайно интересным и абсолютно недопустимым.

Глупости? Ни-ни!

Таня понимала, что пустить все на самотек, значило потерпеть принципиальную неудачу. И ждать у моря погоды она совсем не собиралась – о целеустремленности ее знали все. «Пора что-то делать», – для этой мысли, становившейся для нее все более очевидной, она зрела не больше двух недель.

Для начала она усовершенствовала свою анкету – специально для тех, кто не умел, как ей казалось, читать…

Простая, общительная, компанейская, не люблю ложь и лицемерие.

Убедительно прошу мужчин, младше 40 лет, меня не беспокоить! ОТВЕЧУ ТОЛЬКО ТЕМ, У КОГО ЗАПОЛНЕННАЯ АНКЕТА С ФОТОГРАФИЕЙ! ТОЛЬКО СЕРЬЕЗНЫЕ ОТНОШЕНИЯ! СЕКС НА 1—2 РАЗА МЕНЯ НЕ ИНТЕРЕСУЕТ!

Вот так было лучше! Теперь не понять серьезность ее намерений не смог бы только абсолютный идиот. Слова о лжи и лицемерии она добавила позднее. Но это был особый поворот в ее виртуальной истории.

Конечно, она не задавалась целью сделать свою страничку подобием идеально расставленных сетей, но четко, со свойственной ей логикой обдумала каждое слово. И опыт двухнедельного присутствия на сайте она сумела использовать со смыслом. Да, не афишируя задачи, она должна и будет стремиться к ее выполнению.

Капкан для кавалера

Параметры поиска выявились сами – она не будет сидеть в ожидании, она взяла инициативу… Во-первых – возраст… Ей был нужен взрослый и состоятельный, бесштанные ей были не нужны. Ее интересовали лишь те, кто свободен от жен и детей. Женатые отпадали сами собой. А вот что касается детей, нужно было задавать осторожные вопросы. И она будет их задавать… Иначе может случиться, что, положив много сил, она должна будет выдерживать чьи-то притязания… Имущественные…

Во-вторых, имело значение место жительства. К черту родных украинских кавалеров! К черту российские малозначительные контакты. Ей вспомнились рассказы авантюристки Соньки. Да-да! Этот вариант ей годится. В поиске участвовать будут только некоторые отдельно взятые страны, не очень далекие, Америка с Австралией ей ни к чему… Как же она будет потом видеться с детьми?..

Продумав практическую сторону, своей будущей – даст Бог! – жизни, она перешла к действию. Первые отозвались сразу… Хорошо, что на этом сайте есть такая штука как смайлики. Она не сразу поняла, что означают эти рожицы и для чего они пририсованы в уголке окошечка для сообщений. Но подсказки вылезли сами. Можно не утомлять себя словами – смайлик делал свое дело.

«Privet!» – отзывались одни, «Kak dela?» – интересовались другие…

Она отвечала иногда односложно, иногда и подробнее. Но интуиция пока не подталкивала ее ни к одному из собеседников. Ей либо не хватало слов, либо мужчины, поняв ее намерения, быстро теряли к ней интерес. Что ни говори, а порядочным девушкам непросто было на бескрайних просторах интернета…

Он… Он!

Он появился как-то неожиданно, когда она уже подумывала бросить затею. И хотя понимала, что две недели – ничто в любом ответственном и серьезном деле, чуточку сожалела, что позволила сама себя убедить… Или убедила себя сама…

И вдруг… Очередной привет обернулся – она и сама не поняла, чем и как… В какой момент ей захотелось раскрыться этому далекому человеку? В какой миг она осознала, что готова сделать на него ставку? «Это – судьба?» – спрашивала она себя. «Судьба! Судьба!» – пело сердце.

…Herbert – так его звали – писал ей каждый день утром и вечером, а иногда даже днем, когда у него было мало работы. Особого смысла в его словах не было. Поначалу на своем неправильном русском – а на каком же еще? – он рассказал, что был женат, и не один раз. Что последняя жена его была русская, что ему нравятся русские и украинские женщины. Почему – объяснить он не смог. И она постаралась сама ответить на этот свой вопрос.