Главная тайна ГРУ - Анатолий Максимов

Но вот наступил следующий век, ХIХ, и Западом была инициирована Крымская война с той же целью: ослабить, лишить выхода к морям, ликвидировать флот… Эта война стала первым военным походом коалиции европейских государств против суверенной России. Не стал ли девиз: «расчленить и превратить Россию в сырьевой придаток, управляемый извне» навязчивой идеей Запада?! Тому пример: решение «сильных мира сего» в Америке в 80-х годах XIX века выделить в два главных экономических противника следующего столетия Германию и Россию. Первую — потому что она уже заявила о себе в этом качестве на международной арене, а вторую — как обладающую огромными природными ресурсами и кадровой силой. Но главное в России устрашало Запад… ее непредсказуемая возможность к стремительному саморазвитию.

И как следствие такого отношения к России, инспирирование Русско-японской войны Страной восходящего солнца, поддержку которой на дипломатическом уровне проводили западные страны и милитаризацию которой стимулировали: Англия — усиленное финансирование, США — поставка сырья и производственных мощностей, Германия — строительство японской армии. А вместе — поддержание агрессивных замыслов и действий японской военщины против Российской империи.

Под этим углом зрения следует рассматривать позиции США в Первой и Второй мировых войнах, одной из целей которых было значительное снижение экономических и людских ресурсов этих двух стран-противников.

Так вот, в одной из глав этой книги речь шла о работе русской разведки в интересах распространения влияния России на Польшу. Петру I нужно было повлиять на своего ставленника — польского короля, колебания которого не в пользу политики России подогревали шведы, англичане и немцы.

На столе у Петра I появилась «Мемория досад» — памятка претензий к действиям антирусски настроенного польского короля. Все претензии были хорошо аргументированы на основе сведений, полученных от тайных информаторов русских разведчиков в этой стране, работой которых руководил лично российский монарх.

С оперативной точки зрения «Мемория досад» — это труд разведчиков, агентов и может быть квалифицирован как акция тайного влияния (операция содействия) в интересах российской политики в Польше и против недоброжелателей в Европе. Характерной особенностью документа был тот факт, что ни один из десяти источников, на основе информации которых была подготовлена «памятка», не был засвечен.

Работая над историей советской внешней разведки, возникло ощущение аналогии «Мемории досад» с документом, к инспирированию которого имели отношение советские органы госбезопасности в то время, когда по Европе уже шагали немецкие солдаты, развязав Вторую мировую войну.

Так, подвиг русских разведчиков в Польше был повторен в 1940–1941 годах в отношении США и Японии, которые вели напряженную дипломатическую войну за влияние в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Усилиями нашей разведки было ускорено появление Меморандума США — «мемории досад» американского образца — в отношении агрессивной политики Японии. Ультимативный характер этого документа привел к боевым действиям японских военно-морских сил против США. Массированная атака американской главной военно-морской базы на Тихом океане Пёрл-Харбор (7 декабря 1941 года) ввергла эти две страны в столь серьезное противостояние, что Япония оставила мысль о нападении на Советский Союз в помощь своим союзникам по «оси» Берлин — Рим — Токио.

Эта атака на второй день после начала контрнаступления советских войск под Москвой высвободила дивизии на Дальнем Востоке, которые приняли участие в решительном разгроме немцев. Победное завершение битвы за Москву вселило надежду в сердца советских людей и народов антигитлеровской коалиции: фашистов можно бить! В этой победе была доля и нашей внешней разведки.

У читателя может возникнуть вопрос: почему такое длинное вступление? И, казалось бы, не на тему? «Мемория досад» в адрес Польши и Меморандум США в адрес Японии — это звенья одной цепи в успехах разведок России с разрывом в 200 лет. Именно «Мемория» подсказала мне главную «изюминку» в концептуальном взгляде на проблему, о которой пойдет речь в этой книге.

Итак, «дело Пеньковского». Чтобы сразу окунуть читателя в суть проблемы, нужно сказать следующее: на Западе его предательство названо «феномен Пеньковского», и он вот уже сорок пять лет преподносится в качестве «шпиона, который спас мир» в интересах западной демократии. Но это одна сторона медали, и главным доказательством его предательства является судебный процесс в Москве в мае 1963 года. Тогда Пеньковского приговорили к расстрелу за передачу на Запад множества документов, раскрывающих государственную тайну.

А другая сторона? Она глубоко скрыта от постороннего взгляда в бывших советских архивах, и только косвенные данные говорят о том, что не так все однозначно в этом громком «деле»: предал — разоблачен — осужден — расстрелян.

Я собираюсь ознакомить читателя с «Меморией досад» — претензиями к «делу», суть которых в том, что в реальности Пеньковский работал на безопасность Советского государства. А пока прислушайтесь к широкому диапазону голосов либо согласных с западной трактовкой «дела Пеньковского», либо придерживающихся советской стороны, столь решительно осудившейю его. Но если он не предатель советского строя, то что же произошло?

Ниже приводятся высказывания из печати в пользу версии: Пеньковский — сотрудник советской госбезопасности и работа его против Запада — успех КГБ-ГРУ.

«Хотя судебный процесс и происходил с соблюдением законности… тем не менее создается впечатление, что все это дело чрезвычайно раздуто. Очевидная неуклюжесть Пеньковского вступить в контакт с американской разведкой и небрежный характер его последующих отношений с Винном могли бы подтвердить предположение, что он, возможно, с самого начала находился под колпаком русских».

«Таймс», 1963, 13 мая.

«Западные официальные лица в Москве считают, что смертный приговор Олегу Пеньковскому — чистейшая липа. Как выразился один дипломат, казнь Пеньковского состояла в том, что его паспорт уничтожили, а взамен выдали другой».

«Санди телеграф», 1963, 19 мая.

«Однако о нем пишут и как об агенте КГБ, которого всемогущее ведомство подкинуло простодушному Западу. Процесс над ним и расстрел стали всего лишь эпилогом поставленного на Лубянке спектакля. Пеньковский живет себе припеваючи под чужим именем…»