Жестокая нежность (СИ) - Гутовская Ирина

«Н-да… Работники у Мацейчука под стать ему самому. Контроль во всем и всегда».

— Геннадий? — обратилась я.

Он убрал звук магнитолы и поднял глаза в зеркало заднего вида, поймав мой вопросительный взгляд.

— Вы давно работаете на Яна?

— Достаточно. Что-то хотите знать? — басистый голос Геннадия полностью отвечал его внешности.

— Не то что бы… — замялась я, не зная, правильно ли говорить о человеке за его спиной.

— Спрашивайте, — спокойно добавил он.

— Ян всегда такой?

— Такой? — удивленно переспросил он.

— Да. Грубый, жестокий, властный…

На мое заявление водитель усмехнулся:

— Не замечал ничего подобного. Да, человек непростой, но ведь и ответственности на нем много: мать, сестра, сын, работа, куча сотрудников со своими проблемами, которым по возможности старается помочь, проекты разные… Бывшая жена постоянно «мозг выносит», требуя больше денег… В целом, не сладкая жизнь, хоть и обеспеченная. Тут нельзя не быть принципиальным и требовательным к людям.

— Спасибо за откровенность, — я уже пожалела, что спросила. Не думала услышать столь положительной характеристики.

— Это общеизвестные факты, никаких секретов.

— Глупый вопрос задала…

— Нормальный. Правда, у многих ошибочное мнение о Яне, но когда узнают, если он того захочет, кардинально меняют отношение к нему.

— Я поняла.

Мне стало неудобно за свой интерес. И я решила закрыть тему, тем более мне не светит попасть в число тех, перед кем он раскроется и позволит увидеть другим.

Виолетта Павловна встретила меня на пороге. Ее глаза лучились радостью, что невозможно не улыбнуться в ответ.

— Тина, милая, здравствуй, — столько нежности в голосе, будто я родной человек, отчего немного смутилась.

— Здравствуйте.

— Наконец, я дождалась. Спасибо, что согласилась. Не была уверена, захочешь ли сменить работу.

«Согласилась? Ну да. Конечно, ей совсем не обязательно знать обстоятельства, при которых мне перекрыли кислород… Хотя, если честно, не против, плюсов больше, вот только не надо было сразу давить на меня».

— Давайте, обговорим фронт работы? — предложила я.

— Ты обедала? — заботливо поинтересовалась Виолетта Павловна.

— Да, я успела перекусить в столовой института.

— Тогда сначала чай, заодно поболтаем.

Прошел месяц.

Работала я три раза в неделю, полдня. Такой график, безусловно, меня устраивал. Много стала успевать, особенно помогать маме, высыпалась — больше не похожа на бледную моль, учеба давалась легче. И, конечно, денег хватало на все, даже начала откладывать.

С работодателем почти не пересекалась, что тоже не могло не радовать, ведь стоило ощутить его пристальный взгляд, становилось не по себе, он странно влиял на меня, чему пока не нашла объяснений.

В один из вечеров, когда собиралась домой, столкнулась с ним в дверях дома. Я буквально врезалась в его грудь, отвлекшись на пару секунд, чтобы отправить маме сообщение.

Ян схватил меня за плечи, не позволяя упасть. Подняв на него глаза, наткнулась на недовольное выражение лица.

— Все-таки ты так и не научилась быть внимательной.

Вспомнив тот вечер, уже не была уверена, что тогда он несправедливо наорал на меня и обвинил в неуклюжести. Я же спала на ходу от хронического недосыпа, вполне могла моргнуть и не заметить его. Все повторяется.

— Простите… — хотела отстраниться, но он не дал.

— Иди в машину. Отвезу в город.

— А Геннадий? — не очень хотелось находиться в обществе Яна.

— Отпустил.

— Может, я на такси?

— Тина, — сказал он вкрадчивым голосом, — когда ты поймешь, что своих решений я не обсуждаю? Иди. Я сейчас.

Он отступил в сторону, пропуская.

Устроившись на переднем сидении, почувствовала витающий аромат парфюма в машине — с древесными нотками, терпкий, насыщенный, притягательный. Прикрыв глаза, блаженно вдохнула.

«Сила и секс — вот, на что похоже. И конечно, подходит такому мужчине, как Ян» — от этих неприличных мыслей мгновенно очнулась. Стало стыдно от увиденных картинок в голове. Это запрещенная тема. Нельзя допустить, чтобы хоть часть из представленного: поселилась во мне и пустила свои корни.

«Он никогда не обратит внимания на тебя» — тут же шептало подсознание.

«Я ни о чем таком не думала…» — оправдывалась я перед собой.

«Ну-ну… — продолжал звучать голосок внутри, — а кто только что мечтал о нем? А?»

— Хватит! — громко сказала я вслух, обрывая поток сочащихся глупостей. Надо выкинуть все мысли о нем. Как я вообще позволила себе подобное? Дура!

В этот момент открылась водительская дверь.

— Эй, ты в порядке?

Оглянувшись на Яна, в очередной раз ощутила себя нелепо… Поэтому кивнула в ответ и пристегнулась ремнем.

— Уверена? — устроившись за рулем, опять спросил он.

— Да. Устала.

Мне хотелось провалиться, исчезнуть, лишь бы не быть сейчас рядом с ним в замкнутом пространстве. Ведь стоило завести машину, теплый воздух окутал меня и аромат, уже смешанный с мужским, только его запахом, стал интенсивнее. Он забирался внутрь и действовал возбуждающе, а подсознание вновь подсовывало картинки…

Мне стало жарко. Я расстегнула пуховик, сняла шарф и шапку. Обняв себя, уставилась в окно, за которым простиралась темнота.

И тут моего лба на несколько секунд коснулась его рука.

— Что с тобой? Плохо? Температура вроде нормальная…

Хотелось завыть от нахлынувших эмоций и просить, чтобы он не убирал свою ладонь. «Да что со мной такое?! Надо срочно что-то делать».

— Все хорошо, — сказала стандартную фразу. И села удобнее.

— Как знаешь… Да, кстати, давно хотел поблагодарить за маму.

— В каком смысле? — я мгновенно переключилась, отвлекаясь от навязчивых мыслей.

— Она довольна тобой. А я рад, что ей не приходится много работать по дому.

— Ваша мама добра ко мне…

— Можно на «ты», — перебил Ян.

— Что?

— Говорю: перестань «выкать».

— Неудобно как-то…

— Тогда это приказ.

— Приказ… — повторила я и поникла. Пожалуй, лучшее отрезвляющее слово. Сам того не понимая, указал на мое место. Так правильно.

Уткнувшись в меховую оторочку на капюшоне, я смогла расслабиться и выкинуть тот бред. И планировала молчать до конца пути.

Зато Ян сегодня уж очень разговорчивый.

— Кто дал тебе это имя?

«Не все ли равно?» — хотелось сказать, да не стала грубить.

— Папа. И к певице оно не имеет отношения* (прим, речь о певице Тине Тернер), — сразу вставила, предполагая следующий вопрос.

— Тогда чем руководствовался твой отец?

— Смеяться не будешь? — осмелев, обратилась на «ты».

— Нет.

— Папа очень любил сказки. Всегда. Не смотря, что взрослый человек, мужчина, но с упоением читал… А когда я родилась, не долго думая, назвал Тиной, сокращением от Тинкербелл, персонажем из «Питер Пэна», посчитал, что его дочь похожа на маленькую фею и это имя ей подойдет… Даже неважно, что волосы темные.

— Забавно. Но почему ты сказала — любил? Он ведь жив.

Я не стала уточнять на тему его осведомленности.

Пять лет назад с ним случился инсульт и с тех пор, он прикован к постели. И поэтому заботы о семье легли на тебя?

Мне не трудно. Кто, если не я?

Больше Ян ничего не спрашивал, погрузившись в свои мысли. А я, сев в пол- оборота, поглядывала на него. И что поняла: он был со мной сдержанным, спокойным, мягким, даже внимательным… Позволил увидеть себя настоящим.

Ян стал периодически отвозить меня домой.

Уж не знаю, что это за порыв такой? Он ссылался на то, что давал Геннадию свободные вечера, ведь раньше ему не приходилось работать допоздна. Но по наивности думала — причина во мне, что он хочет остаться со мной наедине… Конечно же, нет. Даже мечтать не стоит. Я не узнавала саму себя. Так не должно быть… Каждый раз приходится пинать себя мысленно, возвращая в реальность.

В один из вечеров, после смены, ждала, что он сейчас приедет с работы и отвезет. Но в кухню зашел Геннадий и спросил, готова ли я ехать. Настроение тут же упало. И грустно кивнув, поплелась к машине.