Мое непослушное сердце - Сьюзен Филлипс

Фэб невольно рассмеялась.

Хотя Молли по давней привычке почти ничего не скрывала от сестры, она стойко молчала о своем увлечении защитником «Старз». Мало того, что это позорно и унизительно, так еще Фэб наверняка поделится новостью с Дэном, а это уж совсем ни к чему. Зять горой стоит за свояченицу, и у мужчин неженатых, да еще с нормальной сексуальной ориентацией, не слишком много шансов подобраться к Молли.

Беспрепятственно общаться с ней может только примерный семьянин или голубой — это Дэн еще кое-как терпел.

И тут в комнату ворвался он сам — голубоглазый светловолосый гигант. Время было благосклонно к Дэну Кэйлбоу, и за двенадцать лет, что его знала Молли, немногочисленные морщинки лишь добавили обаяния мужественному лицу. Он обладал свойством выделяться в толпе и словно излучал надежность и уверенность.

Когда Фэб унаследовала «Старз», Дэн был старшим тренером команды. На беду, новая владелица ничего не понимала в футболе, и Дэн незамедлительно объявил ей войну. Первые битвы были настолько свирепыми, что Рон Мак-Дермит как-то даже отстранил Кэйлбоу от работы за оскорбление Фэб. Но недаром говорится, что от ненависти до любви — один шаг. Не прошло и полугода, как ярость превратилась в нечто совершенно противоположное.

Молли втайне считала, что именно о таких пылких чувствах складывают легенды и поют баллады. Она решила, что, если ей не посчастливится встретить свою судьбу, пережить то же, что связывало сестру с Дэном, тогда ей вообще ничего не надо, лучше остаться одной. Только Великая Страсть была нужна Молли. Великая Страсть, ха! Да скорее Дэн отменит наложенный на Кевина штраф и зимой расцветут розы!

Зять привычно обнял Молли за плечи. Стоило Дэну очутиться в кругу родных, как он обнимал за плечи того, кто стоял поближе.

У Молли сжалось сердце. За эти годы она не раз встречалась с хорошими, порядочными парнями и даже пыталась убедить себя, что влюблена в кого-то из них, но быстро трезвела, стоило лишь осознать: никто из них и в подметки не годится Дэну. Да что там «в подметки» — их даже жалким его подобием не назовешь! Постепенно Молли заподозрила, что вероятность встретить второго Дэна близка к нулю.

— Фэб, я знаю, тебе нравится Кевин, но на этот раз он зашел слишком далеко.

Тягучий выговор уроженца Алабамы всегда становился заметнее, когда Дэн был чем-то расстроен.

— Именно это ты говорил в тот раз, — отмахнулась Фэб. — И тебе он тоже нравится.

— Не понимаю! Для него нет ничего важнее игры в «Старз». Почему он из кожи вон лезет, чтобы все пустить по ветру?

— Тебе лучше знать, — мило улыбнулась Фэб. — Недаром ты едва не доконал команду, прежде чем появилась я!

— Должно быть, ты меня с кем-то спутала.

Фэб рассмеялась, и мрачная гримаса на физиономии Дэна сменилась откровенно интимной улыбкой. Правда, улыбка эта тут же померкла.

— Не знай я его лучше, посчитал бы, что он одержим дьяволом.

— Дьяволицами, — поправила Молли. — С иностранным акцентом и сиськами восьмого размера.

— Не забывай, подобные вещи — неотъемлемая часть имиджа футболиста, как крем на торте, — возразил Дэн.

Молли, не желая ничего больше слышать о Кевине, быстро чмокнула зятя в щеку.

— Ханна ждет. Привезу ее завтра днем.

— Только не позволяй ей читать утренние газеты.

Ханна сильно переживала, когда репортеры ругали «Старз», а новость о штрафе Кевина, несомненно, вызовет негативные отклики прессы, и это огорчит девочку.

Молли помахала на прощание родственникам, зашла за Ханной, поцеловала племянников и отправилась домой. Автострада была забита машинами. Наверняка пройдет не меньше часа, прежде чем она вырулит на дорогу в Эванстон, старый городок на Северном Берегу, где располагались и ее альмаматер и нынешний дом.

— Слайтерин! — обругала она мерзавца, посмевшего подрезать ее.

— Грязный паршивец Слайтерин! — вторила Ханна.

Молли усмехнулась. Слайтеринами звались плохиши из книг о Гарри Поттере, и Молли превратила имя в довольно приемлемое ругательство, которое без опаски можно произнести при детях. Ничего удивительного, что оно быстро вошло в лексикон сначала Фэб, а потом и Дэна.

Краем уха прислушиваясь к щебету Ханны, перечислявшей события сегодняшнего дня, Молли вернулась мыслями к разговору с сестрой и тем временам, когда она вошла в права наследования.

По завещанию Берта команда «Чикаго старз» отходила к Фэб. Все, что осталось после ряда неудачных вложений, перешло к Молли, и поскольку та была несовершеннолетней, Фэб управляла ее состоянием, пока оно не возросло до пятнадцати миллионов долларов. Достигнув двадцати одного года и получив диплом журналиста, Молли обрела и огромное состояние, позволившее ей вести полную роскоши и неги жизнь в шикарных апартаментах на чикагском Золотом Берегу.

Место было чистеньким и спокойным, соседи — в основном людьми пожилыми, не любящими вмешиваться в чужие дела, и девушка далеко не сразу поняла, какую ошибку сделала, поскольку была слишком занята, покупая наряды от кутюр, перед которыми не могла устоять, и раздавая подарки друзьям и приятелям. Себе она приобрела дорогую машину. Но уже через год Молли была вынуждена признать, что праздное существование богатой бездельницы не для нее. Она с детства привыкла трудиться, как в школе, так и на временной работе, куда устраивалась летом по настоянию Дэна. Поэтому после недолгих раздумий Молли решила стать репортером.

Она была занята с утра до вечера, но все же быстро осознала, что творчеством тут и не пахнет, и чувство неудовлетворенности собой и своей жизнью не оставляло ее. Молли казалось, будто она играет роль в каком-то спектакле, вместо того чтобы дышать полной грудью. В конце концов она уволилась, чтобы работать над романтической сагой, которую всегда мечтала написать, однако вместо этого принялась править истории, когда-то сочиненные ею для детей Кэйлбоу, — сказки о смелой, хоть и вспыльчивой, крольчишке, одевавшейся по последней моде, живущей в коттедже на опушке Соловьиного Леса и без конца попадавшей в забавные переделки.

Постепенно она начала иллюстрировать свои сочинения смешными рисунками. Молли с детства умела орудовать пером и чернилами, а теперь стала раскрашивать силуэты героев яркими фломастерами, и Дафна с друзьями постепенно ожили.

Она была на седьмом небе, когда «Бердкейдж пресс», небольшое чикагское издательство, купило ее первую книгу «Дафна говорит „привет“», хотя аванс едва покрыл почтовые расходы. Молли наконец нашла свою нишу в мире бизнеса, хотя при таком огромном богатстве подобное занятие могло считаться скорее хобби, чем призванием, и на душе у нее по-прежнему было невесело. Она не находила себе места. Возненавидела свою квартиру, гардероб, волосы… Даже сверхмодная стрижка «ежик» не помогла.