Шабашка Глеба Богдышева - Сергей Каледин

 Юля тихо взвыл, глядя в пролет, надеясь, что сейчас Егорыч встанет и отряхнется. Егорыч лежал, не двигаясь.

- А-а-а-а!- тихо выл Юля, не попадая ногами в ступени лестницы.

 Он подбежал к Егорычу и остановился, не зная, что делать. Потом медленно потянулся к маске, поднял ее... Глаза Егорыча были закрыты.

 Юлька бросился к вагончикам... ...Егорыч лежал без сознания, целый, не ободранный, только похрипывал, выдувая розовые пузыри. Кареев нагнулся к нему:

- Бухой?- Понюхал розовые пузыри и успокоенно распрямился.- Бухой.

 Егорыча прямо с моста увезли в больницу, и что с ним сейчас, никто не знал.

 Васька заклеил' письмо, потянулся за гитарой... По пути к гитаре он встретил Юлин просительный взгляд, но сделал вид, что не заметил его, и тихонько все-таки затренькал. Тренькал он Асадова, свою музыку, которую приладил к стихам. С Асадовым у него не получалось- буксовал на припеве и тоненьким, не дотягивающим голосом снова и снова заводил припев.

 Юля, вздохнув, продолжал необязательную  свою работу:  сортировал электроды на сухие и влажные, хотя сухих был непочатый ящик.

 Билов, поплевав на пальцы, дотронулся до чайника, потом без опаски приложил к  нему  ладонь и  поматерил  электрика.  Васька,  соблюдая невозмутимость, снисходительно взглянул на Билова.

- И так не кипит, да еще Асадов!..- забывшись, огрызнулся Билов.

- Ты чай кипяти, понял?- сквозь зубы процедил Васька.

- А чего?- со своего насеста проскрипел Глеб.- Хороший писатель, нежный...

- И этот туда же,- под нос себе прошипел Билов и выстраданно поднял глаза к потолку.

- ...А чего?.. Красиво звучит, и слова хорошие- про девушку, чтоб не отдыхала с кем ни попадя... Человека сперва узнай поближе, а уж тогда временно... Юля вот со своей балериной отдохнул, не узнавши,- я ему еле лекарство добыл...- Он вдруг вспомнил, что сейчас Юлю трогать нельзя, оборвал мысль.- А тебя, Билов, чем песня не устраивает?

- Пошло, Глебушка.

- Асадов ему- пошло, а сам со своей дудкой!..- Васька презрительно усмехнулся.

- ...А чего "пошло"?.. Я с этим не согласен. Человек, видать, взрослый, пожилой, он вас, пацанов корыстных, поучит хоть временно, а то так дураками и подохнете. Соня твоя послушала бы чуток Асадова,- глядишь, и рожать не намерялась.

 В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.

- Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?..- Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых.- Ну вот что, дорогие москвичи...- Он сделал передышку.- К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?

- Умер?- Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:

- Живой... Пока. Михайлов- ты? Ты с ним на мосту был?

- Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.

- Денежки тю-тю!- Васька ладонью стукнул по гитаре.- И отпуск полетел.

- Чай будет кто?- Билов поднял крышку с пола.

- Говорил, не получится...- лодал голос Глеб.- И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...

 Юля выскочил из вагончика.

- Не психуй!- вдогонку ему крикнул Васька.- Слушаться надо было!..

- Что делать, Вась?- несмело спросил Билов.

- Откуда я знаю?! Спать.- Васька засунул гитару в чехол.- Свет туши.

 Билов щелкнул выключателем.

- Э-это... если не  помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий...- тихо рассуждал в темноте Глеб.

- Спи, Глеб. Про себя переживай.

 ...- Зайти, что ль?- сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.

- Не на-а-а-до...- жалостно протянул Юля.

- Он тебя что, в гости звал временно?- поддержал Юлю Глеб.- Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу- машину ловить.

- Зайди, Вась,- вдруг осмелел Билов.- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.

- Не позорьтесь, пацаны корыстные,- забубнил Глеб.- С нас не взяли- и слава богу!.. Это разве работа- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи  вода надавит, подмоет: все  закладные порвет... На соплях... сварка-то...

 Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.

- Ну?- полуобернувшись, буркнул Кареев.- Чего еще? Постели сдали?

- Сдали,- сказал Васька.

- Привет столице!- Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.- Все. До свидания.

- Может, на другом участке есть работа?

- Может, и есть,- выпустил дым Кареев.- Только не для вас.

- А чего, Рафа?- спросила женщина.- Чего случилось?

- Потом расскажу,- раздраженно отмахнулся Кареев.- Не хотел их брать- как чувствовал... Павла знакомые...- И, резко обернувшись, спросил:- Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!

- Не знаю... Говорит, трезвый...

- Трезвый? Ну и мотайте!

- Погоди, Раф, а может, они мне подойдут?

- Тебе?- Кареев пожал плечами.- Не знаю... Тебе, может, и ничего...

- Сколько вас?- женщина повернулась к Ваське.

- Четверо.

- А проку...- Кареев усмехнулся.- Хотя, если свинарник...

- Коровник,- глядя на Ваську, поправила женщина.- Каменщики есть?

- Двое,- маскируя радость, спокойно ответил Васька.

- Пьют?- женщина взглянула на Кареева.

- Этот- нет,- Кареев отвернулся с безразличным видом.

 Женщина взглянула на часы, потом- на Ваську.

- К двенадцати подойдете к прорабской.- И снова обернулась к Карееву:- Так чего я тебе?..

- Марья Ивановна!- крикнул внутрь дворика Глеб.-Тетя Маня!

 Приземистый домик косо  сидел  в узком палисаднике,  дувальчиком отгороженный от улицы. Перед домом пестрые куры клевали землю.

- Нет Мани... Может, в магазине?.. Они вошли во двор. Куры прыгнули в разные стороны, взъерошив низкую пыль.

 Дверь была без замка. Глеб для порядка постучал и со скрипом подал ее внутрь. В сарайчике справа завозилась свинка. Они сняли рюкзаки. Ружье Глеб поставил в угол.

- Егорыч! Гости! Дверь в комнату была приоткрыта: в распахе виднелась часть дивана и зашевелившееся на нем красное одеяло.

- Егорыч! Угол одеяла сполз на пол.

- Кого?..- замученно донеслось с дивана. В комнате моргали кошачьи глаза- ходики. Вплотную с диваном, возле руки Егорыча стояла табуретка, на табуретке в стакане, прикрытом блюдцем, плавали темные ягоды.

- Егорыч, ты живой?! Как летать- он живой, гостей встречать- нету... Хозяйка-то где?- Глеб сел на диван в ноги к Егорычу, подобрав сползший угол одеяла. Остальные растерянно стояли.

- ...микстурой... в лаборатории кх, кх...- закряхтел живой Егорыч.

 Егорыч был такой же, как до падения, целый с вида, только рот чуть перекошен: в несмыкающемся правом углу виднелись желтые зубы.

- Туда, кх, давай...- он шевельнул головой за спину,- сесть.

 Глеб бережно за плечи вытянул легкого- даже со стороны видно: легкого- Егорыча из-под одеяла и примял подушку ему за спину.

- За-закурить дай... Некуреный, чего говоришь-то кх... со вчера...

 Глеб вынул "Приму".

- Полегче чего...

 Юля достал с фильтром. Слабыми руками Егорыч взял длинную сигарету и неуверенно вставил в незнакомый рот.

- Запугался?- спросил он Юлю,-кх... скривило... вот...

- Пройдет, Егорыч. Отпустит постепенно.- Глеб поднес ему спичку.- А мы тебе, это... презент несем...

- Кого?.. Кх...- Выплюнул Егорыч дым.

- Гостинец, говорю...- Глеб взял стакан с табуретки.- В шифоньере чашки возьму, ага?

- Бери, кх... Третий раз летаю, кх, кх... Еще жив... Странное дело! Глеб легко, как с нормальным, общался с Егорычем, будто и не он вчера уверял, что Егорыча нет уже на этом свете. Остальные неловко молчали, зажатые брезгливой жалостью.

-  А Юлька-то, кх, кх, говорю, запугался,-  Егорыч попробовал улыбнуться.- Не боись, кх, кх...

 Юля сидел бледный и глядел в пол. Глеб нашел чашки и по-хозяйски разливал водку.

- Давай я тебя попою, Егорыч... Икрой мягкой закусай временно. Икра-то у кого? Билов, в блюдечко ее вынь...

 Билов вынул из рюкзака баклажанную икру.

- Когда в Москву-то прилетишь, Егорыч?.. В январе не приезжай, в январе я окуней буду удить на морошку... Духу набери и постепенно...- Одной рукой Глеб поддерживал Егорыча за спину, трясущуюся от мелкого сухого кашля, другой- помогал вялой его руке совладать со стаканом.- О-о... Вот так... Держи ее временно. Ну, будь здоров, Егорыч!-  Глеб выпил.-Забыл! Икорки-то?..

- Не-е, кх...- Егорыч отвел слабую руку со стаканом в сторону.

 Глеб подхватил стакан.

- Чего врач сказал? Рентген делали?

- Светили... донизу, кх... ребра поломаты... Врач, легкое, кх... сказал, воспаление будет...

- Легких,- поправил Глеб.

- Ага,- легкое... И после желудка, кх... желудка там, надорвалось, говорит... После желудка... Тычу туда... вроде, кх... кость  лишняя. Ткни-ка...

- Чего ее тыкать, там лишних нет. Тебе, Егорыч, надо, это... грудь обмотать, чтоб ребра состыковались...

- Маня уж... замотала... Простыню раскурочила... Третий раз летаю, чего говоришь-то, все не до смерти, кх.... Маня под расписку из больницы вынула.