Характеры и судьбы - Геннадий Казимирович Карнач

3. Ришат

Ришат из тех людей, про которых обычно говорят – «человек с непростой судьбой». Хотя, у кого она, черт побери, простая?.. Детдомовский, у него даже не было отчества – только имя и фамилия, паспорт показывал. Невысокий, пенсионного уже возраста, плотный, с короткой стрижкой, разговорчивый, трудоголик, во всем любил порядок и правила, с обостренным чувством справедливости. Например, хлебные крошки со стола аккуратно сметал и бросал под дерево, никогда в урну. «Как же можно в мусор выбросить? Это же хлеб. Я с детства так приучен. Жаль, молодежь этого не понимает», – сокрушался, бывало, он.

А напарником ему попался совсем молодой парень, полная противоположность – никаких правил, никакого трудового и жизненного опыта. Таким на вахтах особенно тяжело. Ришат с напарником постоянно конфликтовал, требовал от него аккуратности и порядка. Если внимательно вглядеться, ничего особенного не требовал – чистоты в машине и в комнате, как ежедневно обслуживать техническую часть машины и т.п.

– Ришат, что у вас за кипиш такой с утра в комнате? – спрашивает Григорий.

– Так ты понимаешь, я ему одно говорю, а он совсем другое делает. Зайди вот посмотри, мало того, что он в комнате не убирается, так еще хлеб купил и рядом со своими грязными носками положил! – возмущению Ришата нет предела. – А в машине после его смены знаешь какая грязь? Я потом сам все чищу. Сколько раз можно ему повторять?

«Ну и ладно, я тоже за своим напарником убираюсь в начале каждой своей смены. И черт с ними, всех не научишь, особенно если они этого не хотят», – хотел сказать Григорий, но сказал другое:

– Ну, что поделаешь? Терпи, люди разные. Вахта ведь. Зато парень добрый. Побереги нервы лучше свои.

– Нет уж, что ни говори, нельзя так, – продолжает дальше нервничать Ришат.

Взрослому, тем более пожилому человеку почти бесполезно давать советы, в лучшем случае выслушают. Иногда хочется у таких людей спросить: «Требуя что-то от других и будучи уверенным что вы правы, спросите себя – а я сам счастливый, успешный, здоровый? Какое у меня право учить других, помимо возраста?». Но себя они не спросят никогда, а если кто-то спросит их – не поймут. И почти всегда свое представление о благе пытаются переносить на других, от этого во многом и страдают. Вот типичный случай: приходит Ришат на смену, видит, что машина грязная – начинает расстраиваться, ругаться с напарником, дальше продолжает сеять семена непонимания и злости. Если машина чистая, то найдется другой повод.

Нет, Ришат был не злой, но это ощущение попранной справедливости, эти обостренные нервы часто играли в его жизни злую шутку.

Еще он был не против поговорить, часто слушал собеседника, любил рассказывать про свою жизнь. После школы пошел служить в армию, потом военное училище, после которого попал в Таджикистан. После распада СССР там и остался. Случилось так, что он застрелил человека, по его словам – торговца наркотиками. Но военный трибунал не стал на его сторону, пришлось Ришату тянуть тюремный срок. В подробности не вдавался, вероятно, они были ему неприятны.

– Несмотря ни на что, сейчас я бы сделал так же, – обычно заканчивал он эту историю.

С женой пришлось расстаться, она с дочкой вернулась на родину в Татарстан, а он после тюрьмы остался без семьи и работы. Решил уехать из Таджикистана с новой молодой женой, поселились на российском юге. В России ему предложили какую-то смешную пенсию, так как срок службы в Ближнем Зарубежье не засчитывался в общий военный стаж. И пошел он работать водителем грузового автомобиля. Родилось двое сыновей, выросла и создала семью дочь от первого брака. Надо сказать, что он сохранил добрые отношения с прежней семьей и помогал им, чем мог. И на вахту он попал, чтобы помочь дочери купить квартиру – деньги ведь поначалу обещали хорошие, вот и решил, что за полгода работы без отдыха сможет заработать на первый взнос. При этом на себя он почти ничего не тратил и умудрялся жить на суточные, которые выдавали 200 рублей в день. Не курил, практически не пил спиртное, лишнего не позволял, с собой на смену брал только чай.

А вторая жена его дико ревновала, часто это заканчивалось нервными срывами. Григорий это заметил – Ришат часто резко разговаривал по телефону, на повышенных тонах, с угрозами в чьей-то адрес. Но разве спросишь человека об этом? И зачем?

Но Ришат как-то рассказал все сам. Был дождливый день, работать невозможно, техника застревает, поэтому отправили всех «домой», в их временный дом на вахте. Что еще делать – сидеть да разговаривать друг с другом. Слово за слово, и вот что узнал Григорий.

Вторая жена страдала какой-то нервной болезнью, вроде паранойи. Когда муж был рядом – дома все спокойно, но стоило ему куда-нибудь уехать – на вахту или к дочери от первого брака – начинались жуткие истерики и обвинения в адрес всех близких, в том числе детей. «Вы разе не видите, что он мне изменяет?! Это вы во всем виноваты!», – такие вот типичные выпады регулярно наблюдались с ее стороны. Ришат не пытался ее успокоить или хотя бы по-доброму поговорить, наоборот – обвинял в неадекватности, угрожал развестись и забрать детей.

Григорий пытался намекнуть, уговорить Ришата изменить отношение к происходящему, спокойно мягко поговорить, съездить домой на день-два. Бесполезно. Пожилые люди практически не восприимчивы к советам других, чувство попранной справедливости, очередные раны задетого эго просто распирали его. «Я ее в психушку отправлю, не могу так больше», – готовился он к очередному непростому решению в своей жизни.

Так и жил он: с одной стороны, тяжелая работа, с другой – нервная жена и разрушающаяся семья. А кто виноват? И есть ли он, этот виновный…

Как в любой большой организации или на большой стройке, здесь на вахте процветали приписки, которые Солженицын называл «тухта», и без которой, по его словам, не может существовать ни одно большое дело, особенно в России. Оплата труда водителей была полностью сдельной: сколько рейсов сделал – такую зарплату и получишь. При условии выполнения сменной нормы причиталась премия. В течение смены специальные люди – точковщики – подсчитывали рейсы, а в конце мастер или прораб записывал количество рейсов, расстояние и вес перевезённого груза в путевой лист каждого водителя. С «точковщиками» или мастерами можно было договориться – отдав им небольшую сумму (100-500 рублей за смену), можно было спрятаться в лесу и вообще не