Парад планет - Евгений Филиппович Гуцало

всеобщем ажиотаже вокруг Хомы слава его неминуемо должна была перерасти в обожествление его личности, в канонизацию имени.

ГЛАВА ВТОРАЯ

в которой не без некоторого авторского осуждения рассказывается о так называемых «хомопоклонниках», об аналогиях между Хомой и древнеегипетским богом солнца Ра-Горахте и другими богами, а также о массовом избиении болванов в благословенной Яблоневке

Православная и католическая религии, а также ислам с их тысячелетними традициями не видели в Хоме и его популярности особой угрозы своим догмам, зато заметно обеспокоились всяческие секты. Да и как им было не обеспокоиться, когда культ старшего куда пошлют из яблоневского колхоза «Барвинок» чем дальше, тем все больше распространялся едва ли не по всем странам и континентам земного шара!

Культ Хомы, как утверждали некоторые подписчики районной газеты в своих письмах в редакцию, корнями уходит в седую древность, когда наши предки поклонялись богам солнца и луны, ветра и грома, плодородия — Даждьбогу, Стрибогу, Перуну, Велесу и другим богам из этой компании. Проводили аналогии между культом грибка-боровичка, которому уже приписывали собственное учение, и Заратустрой. Не обходилось без ссылок на древнеегипетского бога солнца Ра-Горахте; почему-то в этих рассуждениях упоминалось имя прекрасной Нефертити, супруги фараона Эхнатона из XVIII династии; упоминался Тутанхамон, храмы в Фивах, Мемфисе и Гелиополисе. И уже не подписчики районной газеты, а богословы со всемирной репутацией в своих диспутах вскоре начинали связывать Яблоневку с древней Шумерией, а всяческие квитанции и справки, которые Хома получал в колхозной бухгалтерии, приравнивали к древним глиняным табличкам, исписанным пиктографическими знаками или протоклинописью, на которых фиксировались сведения о количестве продуктов, инструментов и численности рабов. Некоторые интимные письма, написанные Хомой к родной жене Мартохе, сравнивались с «Письмом Саргона II к богу Ашшуре»; жизнеописания старшего куда пошлют на мировом рынке антикварных редкостей ценились не меньше, чем летописи царя Ашшурбанипала, замечательные в художественном и историческом аспектах. Красноречие Хомы, навечно отлитое в золотые формы яблоневских пословиц, присказок, сравнений, каламбуров и небылиц, не без оснований сравнивалось с месопотамской народной мудростью дохристианской эпохи.

Например, как говорили в Месопотамии при царе Саргоне?

«Бедняку лучше умереть, чем жить: если у него есть хлеб, то нет соли, если есть соль, то нет хлеба, если есть мясо, то нет ягненка, если есть ягненок, то нет мяса».

А в Яблоневке до революции как говорили? «Если бы все вытаращились на мужика, так он помер бы с перепугу».

При царе Навуходоносоре: «Сильный человек крепок руками своими, а слабый — ценою своих детей».

При царе Николае II: «Что ж делать — надо жить! Душа не птичка — не выгонишь!»

При Сарданапале: «Тот, у кого много серебра, может быть и счастливым, тот, у кого много ячменя, может быть и счастливым, но тот, у кого нет совсем ничего, спит спокойно».

При Керенском и Временном правительстве: «В малую мерку меряешься, а в большую не влазишь».

Вообще следует отметить, что знатоки древней историографии, съевшие собаку на дешифровании клинописных знаков (большие специалисты по шумерологии, эламитологии, урартологии, хеттологии), пришли к выводу, что черты лица яблоневского колхозника Хомы Прищепы зримо проступают в изображениях древних богов Месопотамии. И будто бы бог солнца Шамаш, руины храма которого найдены в древнем городе Сиппара, внешне походил на далекого предка грибка-боровичка. Бог луны Наннар и его жена богиня Нингаль тоже каким-то удивительным образом отождествлялись с Хомой космической эпохи, тоже были причастны к его происхождению.

Обращали взоры и к Древней Индии, вспоминали в связи с грибком-боровичком бога огня Агни, бога ветра Ваю и бога грозы Парджанья. Мол, знаменитая прожорливость Хомы — это, безусловно, сохранившийся модифицированный реликт древнего ритуала, когда на алтарях под открытым небом приносили жертву богам, закалывая тельца, бросая в огонь зерна хлеба, выливая топленое масло, молоко. Говорилось о Будде и его учении, о его четырех «благородных истинах», о том, что Хома, бесспорно, не согласен с индийским богом. Конечно, не согласен, потому что не считает, будто жизнь есть вечное зло и страдание. Хотя, возможно, и присоединяется к утверждению, будто к жизни и возрождению приводят желания — жажда наслаждений, власти, богатства. Но, конечно, Хома не стал бы уклоняться от зла жизни, ибо даже с цветов зла он стремился бы собрать плоды добра. И, бесспорно, великий жизнелюб из колхоза «Барвинок» не стал бы искать спасения путем отказа от своих желаний, погасив все эмоции, сделавшись уравновешенным и равнодушным.

Сходились на том, что Хома и нирвана — вещи несовместные!

Ха, нирвана? Чтоб Хома отказался от всех своих страстей? Да никогда! У Хомы борода еще не выросла и разума не вынесла, чтобы он перестал кланяться хлебу-отцу и воде-матери, чтоб ему кто-то посмел помешать родить и спать, чтоб ему перестала нравиться та девка пышная, что замуж вышла. Где это видано, чтоб, отбивая поклоны нирване, чурался работы и, не посоветовавшись с головой, брал руками, чтоб у него была охота и в его руках не кипела работа, чтоб он перестал надсаживать пуп, мечтая отдохнуть лишь после своей смерти. Не захочется грибку-боровичку никогда, глядя на молодежь, размышлять так: «Не прядите, девки, когда вырастет лопух — будет вам сорочка и фартух!»

Итак, как видим, яблоневского Хому, ныне сущего, отождествляли со всеми богами и божествами, каких только знало человечество за всю свою долгую историю. Мол, старший куда пошлют сотворен по образу их и подобию. Пускай бы отождествляли, пускай бы поклонялись грибку-боровичку по городам и весям нашей большой планеты, и сам Хома уж как-нибудь стерпел бы поклонение и обожествление, и Мартоха бы привыкла, и правление колхоза «Барвинок», глядишь, было бы поставлено перед доказанным фактом. Но ведь…

Но ведь до чего додумались фанатичные хомопоклонники? В джунглях и прериях, в песчаных пустынях и на коралловых атоллах, в тундре и в субтропиках — повсеместно стали создавать бюсты Хомы. Изготавливали из меди и железа, из мрамора и гранита, вырезали из дерева и обжигали из глины. Множество хомопоклонников со всего мира присылали свои изделия в Яблоневку. За короткое время в селе собралось столько бюстов старшего куда пошлют, они так обильно заполонили улицы, что стало тесно на улицах села, ни проехать, ни пройти. Бюсты стояли на подворьях, на межах в огородах, на левадах. Кое-кто выставлял бюсты на хату или на хлев. Иной