Моисей в Египте - Эдуард Седаков

— Но Ефрон ведь знает меня. Как он поверит, что я от тебя?

— Я дам тебе мою палку. В Египте она тоже очень пригодится. Ты отдашь ее моим сыновьям и внукам, а они тебе помогут во всем, что тебе понадобится для твоего дела. Там они знают, что человек, который придет с этой палкой в Египет, спасет их.

— Как я их спасу? Я ничего не понимаю!

— Слушай, воин, и запоминай. Мое племя — сыны ешероиловы, мои дети, внуки, правнуки и их дети хотят уйти из египетской неволи, но их там держит тот человек, которого ты должен убить.

— Почему я его должен убить?

— Потому, что это он — твой соперник… он…

— Кто он, этот человек?

— Фараон!

Магрубет от изумления схватился руками за голову и отступил на шаг от старика. Не зря он здесь! Не иначе как из-за него он, Магрубет, потерпел поражение, едва не лишился жизни и навек потерял свою возлюбленную!

Еше Роил стал поторапливать его.

— На, скорее бери мою палку и уходи. Близится рассвет.

Он откинул свое, надетое поверх, рубище и снял с себя пояс — обыкновенную грубую веревку. Магрубет вдруг с ужасом увидел, что это толстая, длинная змея извивается в руках старика. Он невольно отпрянул назад. Но старик успокоительно кивнул головой, повернул рукой голову шевелящейся змеи, и она, вытянувшись во всю длину, застыла и превратилась в посох. Еше Роил, чтоб не было сомнения, постучал посохом о землю и протянул его воину. Магрубет осторожно взял его в руки и увидел, что это твердый костяной жезл с мелкой искусно вырезанной чешуей, с рукояткой в виде змеиной головы. Он так же слегка крутнул ручку. Посох расслабился на множество мелких члеников, как бы зашевелился и стал веревкой. Магрубет восхищенно зацокал языком и начал повязывать веревку вокруг пояса под одежду.

Едва он поднял голову, как увидел, что старик исчез, словно его и не было. Стало светать и можно было уже видеть, куда тот направляется. Магрубет обегал переулки, проходы и проемы, но старик исчез бесследно. Вдруг вдалеке Магрубет увидел какую-то крадущуюся вдоль стены, сгорбленную серую фигуру. В несколько прыжков он настиг ее и одним взмахом меча тут же разрубил надвое. Ногой он повернул тело лицом вверх и с изумлением увидел, что это был совсем другой человек. Это чей-то домашний раб рано утром выносил на улицу ночной горшок своего господина.

Магрубет, ругаясь, вытер меч, огляделся и увидел, что в конце переулка показался воин, ведущий в поводу его коня. То был молодой Кириаф, его любимец и правая рука.

— Вождь, я подобрал твою плеть, поймал твоего коня и пошел за тобой.

— Кириаф, ты не видел, как я сейчас разговаривал со стариком?

— Нет, вождь, не видел.

— Тогда брось эту падаль в ров, чтоб никто не знал.

Магрубет указал на убитого раба, взял коня под уздцы и пошел по городу к месту войскового сбора.

До полудня длились учения. На взмыленном коне Магрубет носился по степи перед войском. Он поочередно вызывал лучших всадников, испытанных воинов и с ними показывал приемы единоборства то с мечом, то с копьем. Затем показывал групповые приемы боя и свое особое, редкостное владение конем, особую хеттскую манеру верховой езды.

Он далеко, вперед и вверх метал свое копье, вихрем скакал и ловил его на лету почти у самой земли. Не только молодые новобранцы — все следили за ним с восхищением. Как и подобает настоящим военачальникам, он сам лично представлял своим воинам блестящее боевое искусство. Он был в ударе, силы бурлили в нем. Ни о какой усталости не могло быть и речи. Про себя он уже знал, что' это его последние, прощальные часы пребывания с войском.

Временами он бросал быстрые испытующие взгляды в сторону своих старых соратников, не догадывается ли кто-нибудь из них об этом. Но лишь однажды, на миг, заметил, как многоопытный Сирах, знающий его как никто, соперничающий с ним в боях в отваге и дерзости, чувствующий издалека его замыслы, не раз за много лет спасавший ему жизнь, вдруг как-то недоуменно и даже растерянно воззрился на него.

Магрубет показывал стрельбу из лука. На расстоянии ста локтей он поставил Кириафа с копьем. Когда Кириаф метнул в сторону копье, Магрубет выпустил одну за другой три стрелы. Копье прямо вонзилось в землю, и в его древке торчали три стрелы на равном расстоянии. Пронесся дружный гул восхищения. Закружилась конная карусель — все стремились вблизи увидеть пораженную цель. Тогда-то он и поймал этот взгляд Сираха.

Наконец в заключение Магрубет решил проделать перед своим войском то, чем он раньше, бывало, на праздниках удивлял людей. Он взял у одного молодого, застенчивого воина его коня. Вскочив на него, он разогнался, проскакал три раза по большому кругу, затем вдруг на полном скаку резко осадил коня и повалил на землю.

Мгновенно он спутал ему передние и задние ноги, а потом взвалил на спину и, держа его за путы, понес перед рядами воинов. Пройдя три круга, Магрубет поставил коня на ноги, снял путы, отошел на шаг в сторону и вдруг, взмахнув мечом, разрубил коня напополам.

Не успели все прийти в себя от изумления, как вождь взял за повод своего горячившегося красавца скакуна, подошел к молодому воину и передал тому повод.

От такого подарка не только этот счастливец, но и прочие воины кругом пришли в неописуемый восторг. Все поняли, что сейчас будет пир.

Только Сирах и молодой Кириаф стояли рядом вдвоем и мрачно смотрели на Магрубета.

Они уже чуяли, что наблюдают ход событий, ни от кого не зависящий.

Магрубет приблизился к ним. Все трое медленно пошли в направлении возвышающегося в стороне холма. У его подножия уселись друг против друга в молчании. Магрубет начал. — Ты, Сирах, мне как старший брат. Ты воевал еще под началом моего отца. Твой родной брат Леонх вызволил меня из египетского плена десять лет назад. Его сейчас нет, но он оставил меня на твои заботы. Многое из своей жизни ты отдал мне, и я люблю тебя. На тебя я теперь оставляю Кириафа. Часто я вижу в последнее время, как твоя голова клонится к гриве коня в тяжелом походе, как ласково и печально ты подолгу глядишь на детей в каждом селении. Это говорит мне, что покой скоро потянет тебя к себе сильнее, чем бранные успехи. — Он на минуту остановился и перевел взгляд на Кириафа. — Тебе, мой Кириаф, я оставляю войско нового набора. Тебе привыкать к нему. Будешь командовать им. Но каждое последнее слово на советах будет за Сирахом. Таков наказ тебе до моего возвращения. Ты молод, силен и внимателен к советам. Благодаря вам обоим, я буду спокоен за хеттское оружие. — Он снова помолчал и продолжал далее. — Моя жизнь никогда не будет иметь смысла, если я сам в ней не поставлю все на свое место. Ждите меня десять лет, но не больше.