SAS на Багамах - Жерар Вилье

Ей пришлось страстно целовать его рот с черными обломками зубов, ласкать губами его зловонное тело и позволить ему овладеть собой. В ходе экзамена возникла неожиданная заминка: смущенный старик никак не мог довести дело до конца.

Техничность и артистизм, продемонстрированные Иреной на этом заключительном испытании, снискали ей особую отметку в “выпускном свидетельстве”. Но она была готова на все, лишь бы поскорее вырваться из серой мрачной атмосферы русских спецслужб.

Ирена была немкой. Молодой русский комиссар нашел ее в 1945 году среди руин Дрездена. В двенадцать лет она была уже красивой, а в тринадцать познала больше мужчин, чем некоторые взрослые проститутки.

Комиссар увез ее в Россию, и вскоре ею заинтересовалось КГБ. Именно тогда и произошло своеобразное чудо: чем больше Ирена чернела душой, тем более ангельским становилось выражение ее лица. Ей всегда удавалось убедить свою жертву в том, что прежде у нее был лишь один любовник...

Разумеется, когда она начала “работать”, ее жизнь несколько наладилась. Однако работа представляла собой все ту же однообразную и до смешного простую рутину. Ей показывали фотографию мужчины, обычно после пятидесяти, объясняли, как лучше завязать с ним знакомство, и она становилась его любовницей, зачастую ради сведений, казавшихся ей сущей чепухой. Однажды ее толкнули в постель к американскому сержанту только для того, чтобы она выведала расписание автобусов, проходящих неподалеку от базы американских ракет во Франкфурте.

Ирену бесило, что ее прекрасное тело ценят порой так дешево. К тому же ей мало платили. В КГБ придирались ко всем служебным расходам и считали, что ее должны содержать любовники. Все драгоценности Ирены были фальшивыми.

Единственной вещью, которой Ирена по-настоящему дорожила, был несессер для косметики, подаренный ей итальянским генералом. Тем более что содержимое несессера было не совсем традиционным.

В восхитительном флаконе из хрусталя и серебра хранились таблетки хлорида золота и кальция, одного из сильнейших минеральных возбудителей. В другом флаконе содержалась бесцветная жидкость — хлоропротиксен, иногда используемый как успокоительное, но при употреблении в определенных дозах способней пробуждать мужские желания. В небольшой баночке была необычайно эффективная мазь на основе йохимбина, рвотного ореха и метилтестостерона. При местном наружном применении этот препарат также давал поразительный эффект.

Кроме того, в этом необычном несессере лежало несколько золотых иголок: русские возродили традиции эротического иглоукалывания. Ирена знала три особых места на мужском теле. Достаточно было ввести на два миллиметра золотую иглу, чтобы вызвать к жизни самые потаенные силы организма.

Этот арсенал вовсе не означал, что начальники Ирены сомневались в ее физических данных. Они просто считали, что для достижения максимального успеха она должна вызывать у своих любовников еще неизведанные ощущения. Ирена была обязана предстать перед своими жертвами некой волшебницей любви, способной растопить самый толстый лед. Ведь даже предателю все же требуется хоть какой-то человеческий мотив...

Ирена машинально поглаживала синюю кожаную крышку несессера и размышляла о своей безрадостной жизни. Ее все сильнее охватывали тоска и безысходность. Находясь в Стокгольме, она попыталась соблазнить молодого финна, светловолосого, как викинг, и сложенного, как Дионис. Она провела с ним весь уик-энд в домике, стоявшем посреди леса. Почти двое суток он без конца овладевал ею, сходя с ума от се свежего, идеально сложенного тела и от ее непревзойденного искусства. На память об этих днях у нее осталось несколько синяков и укусов, растяжение бедра и окончательная уверенность в своей фригидности. Она снисходительно улыбнулась, вспомнив своего последнего мужчину — полковника, потерявшего из-за неё воинскую честь и погубившего за одну ночь всю свою карьеру. Наверное, и сейчас, сидя в тюремной камере, он утешался лишь мыслью о том, что стал первым, кто довел ее до экстаза...

Забытье Ирены прервал голос громкоговорителя:

— Говорит командир экипажа Лангтром. Скандинавская авиакомпания приветствует вас на борту своего самолета “ДС-8 “Полуночное солнце”. Время нашего полета от Стокгольма до Нью-Йорка — восемь часов пятнадцать минут, включая посадку в Бергене. Высота полета — одиннадцать тысяч метров.

Ирена прочла меню и с восхищением отметила, что Скандинавскую авиакомпанию обслуживает старейшая в мире гильдия кулинаров “Баранья нога”. Это обещало ей приятное разнообразие по сравнению с ужинами в дешевых ресторанах с разорившимися любовниками.

Через пять минут она с удовольствием намазывала черную икру на сухарик. КГБ остался далеко позади. Ирена впервые за много лет почувствовала себя счастливой маленькой девочкой. Она позволила себе побаловаться шведскими закусками — сладкой сельдью и копченой треской. Шампанское — отменный “Моэт и Шандон” 1962 года — приятно покалывало язык.

Принимая у нее из рук поднос с пустыми тарелками, улыбающаяся стюардесса протянула ей черную маску из мягкой ткани — для более комфортабельного отдыха. Ирена мгновенно заснула, слегка опьяненная несколькими бокалами шампанского и убаюканная мерным гулом четырех моторов. Ей снились море, солнце, золотой песок...

Ее разбудил запах лосьона: стюардесса раздавала пассажирам освежающие салфетки. За иллюминаторами сгущались сумерки.

— Прибываем через полчаса, — объявила стюардесса. Ирена причесалась и выпила чашку кофе. “Дуглас” плавно спускался на американскую землю.

Посадка была такой мягкой, что Ирена даже не заметила, в какой момент шасси коснулось бетонной полосы аэропорта Кеннеди. Раздался звонкий голос стюардессы:

— Дамы и господа, наш самолет совершил посадку в Нью-Йорке. Местное время — 17 часов 45 минут. Скандинавская авиакомпания желает вам приятного путешествия...

Сквозь иллюминатор Ирена посмотрела на здания аэровокзала, вышла из “Дугласа” и будто во сне прошла иммиграционный контроль. В зале к ней приблизилась служащая скандинавской авиакомпании:

— Мисс Малсен? Вы, кажется, летите в Нассау? Мы получили телекс из Копенгагена. Все в порядке. Я помогу вам пройти таможню.

Ирена подавила вздох. Она чуть ли не с детства мечтала пожить в Нью-Йорке. Но ей предстояло провести здесь лишь несколько часов, купить кое-какую одежду и отправиться дальше, на Багамы.

Это было самое важное задание из всех, которые ей когда-либо поручали. В Нассау она должна была встретиться с человеком, которого знала под именем Василий Сарков. В данный момент он находился на Кубе и работал в кастровской организации ДСС. Обычно он выдавал себя за посольского шофера, однако на самом деле являлся крупнейшим специалистом КГБ по похищению людей.

Их миссия носила довольно деликатный характер. Им предстояло выполнять ее вдвоем, но в случае затруднений на помощь должны были прийти боевики из ДСС.

Последние солнечные лучи, льющиеся сквозь окна транзитного зала, осветили лицо Ирены. Она ожидала пересадки на другой самолет. Ирена вздохнула и закрыла глаза. На мгновение ей подумалось: а не лучше ли, приехав на Багамы, найти безлюдный пляж и идти все дальше и дальше от берега, пока из-под ног не исчезнет дно...

Она подняла глаза и увидела в воздухе свой “ДС-8”. Там, где он летел, небо было по-прежнему голубым. Ирена с тоской подумала, что ее жизнь чем-то схожа со странами, вечно закрытыми облаками, что все в ней пасмурно и грустно...

Солнечные Багамы были не более чем очередным служебным заданием. Ей предстояло сэкономить для КГБ миллион долларов. Утешало Ирену только то, что ее тело еще никогда не оценивали так дорого...

Глава 3

Анджело Генна приказал тщедушной негритянской официантке принести стакан молока. Это был широкий жест: литр молока стоил в Нассау целых пятьдесят центов — дороже, чем литр виски. Зал был пуст. Несмотря на свое поэтическое название, “Кафетерий семи морей” был едва ли не самой убогой забегаловкой на главной улице Нассау — Бэй-стрит.

Анджело заметно нервничал и без конца оглядывался на угол Роусон-сквера, где ему назначили встречу.

Чтобы скоротать ожидание, он зажег сигарету и оглядел улицу. Разноцветные деревянные домики, построенные еще в начале века, выглядели на солнце почти кокетливо. На углу площади регулировал движение полицейский в красной фуражке. На центральной улице были раздельные полосы движения, и Джек Харви мог появиться только справа.

Официантка принесла ему молоко, и Анджело окунул в стакан пересохшие губы. Его взгляд упал на желтую бумажную бабочку, наклеенную на витрину. Бабочка была символом острова. На ней красовался девиз: “Против всех пороков”. Анджело криво усмехнулся. Во всем мире, пожалуй, только тюрьма Синг-Синг превосходила Бэй-стрит по количеству негодяев. Пираты, бороздившие в свое время Карибское море, по сравнению с местными уголовниками показались бы мальчиками из церковного хора.