Та, которую я... (СИ) - Аверков Дмитрий

И при полном различии наших интересов и взглядов на жизнь мы с ним вполне дружны. Конечно, свое плечо мы друг другу в нужный момент, может, и не подставим, но зато пообщаться — это в любое время суток.

Мы очень компанейские ребята, и нам никогда не скучно в нашей компании… из двух человек. Нет, разумеется, с однокурсниками мы охотно коммуникации поддерживаем, но никто из них в нашу компанию почему-то совсем не просится.

Но это уже их проблемы…

Вовка будто почувствовал, что я подхожу. Он пулей вылетел из здания и бросился мне навстречу, едва успевая лавировать между входящими в академию курсантами. В меня он буквально врезался. Не стукнулись лбами при столкновении только благодаря обоюдно выброшенным вперед рукам, упершимся в тела друг друга.

У Вовки был вид, будто его только что чуть не застукали, подглядывающим в женскую раздевалку.

— Лешка! Там такое творится! — он близко ко мне придвинул лицо, обдавая своим неуемным волнением. — Твое место занято! Там такая расфуфыренная красотка расселась! Не смог я ее согнать. Духу не хватило…

— Ну, пойдем глянем, — недовольно отозвался я.

Ничего страшного в случившемся не было. Чехарда с местами в аудитории повторялась из года в год. Мы с Вовкой застолбили себе «плацдарм» у окна за последним столом сразу, как только попали в академию.

С тех пор каждый год отстаиваем свою территорию снова и снова.

Правда, туда особо никто и не рвался. Но случалось порой.

Понятно же, что все вперед стремятся. На первые ряды и за первые столы. Лучше ведь постоянно на глазах у преподавателей маячить — вдруг сработает на перспективу. К примеру, нужно наставнику что-нибудь, мелочь какая-то понадобилась, а под рукой ее нет. Забыл ее с собой на занятие прихватить.

Кого он пошлет за ней в деканат? В кого ткнет пальцем?

Конечно же, в того, кто сидит рядышком и только и ждет, чтобы выполнить любое мелкое поручение.

И это не заискивание какое-нибудь.

Совершенно нет.

Выверенный способ. Когда приходит время выставлять оценочные баллы, преподаватели всегда лояльно относятся к тем, кто отзывчиво бегал им в угоду по разным надобностям.

Правда, в конечном итоге все эти баллы особой роли не сыграют.

Однако не помешают. Нужно же перед родителями отчитаться. Будет чем похвастаться где-нибудь.

Да и вообще лишними не будут.

Хотя…

Быстрыми шагами мы преодолели вестибюль, взбежали по изогнутым лестничным пролетам на нужный этаж и тут уже неторопливо, словно заново знакомясь с позабытыми за летние каникулы запахами и звуками «знаний», доносящимися из приоткрытых дверей учебных помещений и туалетных комнат, подошли к своей аудитории.

Я резко вошел внутрь и решительно двинулся к нашему «плацдарму», мысленно скручивая подходящие фразы, — нужно наглую красотку поставить на место раз и навсегда, но и сдуру махом не испортить с ней возможные впоследствии теплые отношения.

Отношения с красоткой?!

Теплые?!

Смешно…

Видимо, она обронила что-то. Полностью залезла под стол, лишь пышные хвостики ее русо-золотистых волос торчали над столешницей. Противная волна дурных предчувствий окатила мои извилины и, немного задержавшись в горле, устремилась вниз ледяным водопадом.

Я насмешливо относился к капризным приступам своей бестолковой интуиции и подобным предостережениям никогда не придавал особого значения.

Так поступил и сейчас.

Я глухо кашлянул — для солидности. И тут же стукнул кулаком по столу — для подтверждения твердости своих намерений и заодно для устрашения.

На всякий случай.

Русо-золотистые хвосты колыхнулись и приподнялись.

Показалась симпатичная челка. Вслед за ней на поверхность стола выкатились два огромных изумительных глаза.

Ну конечно, не выкатились, но были они действительно изумительные. Огромные и изумрудные.

Когда же передо мной появилось всё лицо красотки — с небольшим красивым носом и восхитительными алыми губами, растянувшимися в милой улыбке, — мое сердце рухнуло в пятки…

Нет, не от страха, конечно. А от… Да черт его знает от чего!

Это было ее лицо… Моей утренней гостьи.

Той, что с Луны.

— Тыыыыы, — удивленно протянул я, с шумом освобождая легкие от воздуха. — Тебе тут нельзя находиться.

Ой, дурак!

Надо было сделать вид, что вижу ее впервые. Вдруг она уже успела разболтать про мой доисторический принт на футболке? Легко бы отмазался: знать ее не знаю. И совсем незнакомая мне девица сочиняет ерунду какую-то, наверное, за то, что ей случайно на ногу наступил и не извинился.

Но слабину уже дал.

Сам распахнул ворота — входите насмешки! Не стесняйтесь. Будьте как дома!

Аккуратно зыркнул в одну сторону. Потом в другую. Вроде ничего. Никто на меня не смотрит, посмеиваясь или ехидно улыбаясь.

Значит, пронесло пока.

Вовка рядом стоял, пихал в бок и назойливо нашептывал на ухо:

— Ты ее знаешь?! Так давай знакомь скорее!

А Алиса с легким укором выдала мне таким же точно ласковым голоском, как и утром (когда не сердилась, а просто со мной разговаривала):

— Что же ты сразу не поинтересовался: где я и чем занимаюсь? Как живу тут, на Земле?

— Вот интересуюсь. Прямо сейчас, — выдавил я сквозь пересохшее горло.

— Я ведь говорила, что ты теперь от меня никуда не денешься, — еще ласковее сказала девица, уставилась на меня жгучими изумрудными зрачками, мило растягивая губы по всему лицу, и начала медленно и очень интригующе подниматься, пока не выпрямилась во весь рост…

Вовка нервно подергивал меня за рукав. Было слышно, как пузырятся его слюни от восхищения и животной страсти, а похотливые мысли неистово стучатся лбами в его черепной коробке.

А мое состояние… Если его сравнить с ударом молнии, то и того недостаточно.

Оно было намного плачевнее.

У меня отнялся язык, лицо перекосилось, руки повисли непослушными плетьми вдоль тела. Мои глаза остекленели. Хорошо, что не хватило сил даже выругаться для расслабления моей в одну секунду убитой нервной системы.

Ругаться в стенах академии категорически запрещено.

За такое можно схлопотать строгий выговор. Да и вылететь из академии недолго.

Нет. На меня так подействовало не то, что у красотки Алисы было «расфуфыренным».

Этого я не увидел.

Не увидел я у нее вообще ничего…

Голову её — да. Вижу. И обувь есть.

А между ними — ПУСТОТА…

В какой-то миг я все-таки выскочил из состояния оцепенения, резко крутанулся, схватил Владимира за руку и выволок его из аудитории.

Кое-как отдышался лишь под лестницей, куда затащила меня сумятица в моей голове. Ну и удивленного Вовку тоже.

— Что с тобой? — затарахтел, посмеиваясь, приятель. — Остолбенел от ее красоты? Ты же вроде знаком с ней? Или просто не видел давно, а тут раз — и обомлел?

Признаваться во всем как есть — я пока не стал.

Мало ли что.

Вероятно, у меня просто временное помутнение рассудка.

Сегодня стрессы — на каждом шагу. Первый день занятий. С утра — Алиска, и теперь снова она…

Вот и результат.

— Ну да, растерялся, — согласился я, сокрушенно вздыхая. — Такая красотка — что ты! В глазах померкло от ее небесной красоты. А тебе она приглянулась?

И выжидающе уставился на товарища. А вдруг и он ее увидел такой же, как и я? Да нет, конечно. Тогда бы и Вовка выглядел не лучше. И если у меня помутнение в мозгу не прояснится еще какое-то время, то хотя бы буду примерно знать, что у Алиски там — между головой и туфлями. Ну, разумеется, как это видит Владимир. А вкусы на женщин у нас с ним похожие.

Опять сам себя насмешил.

Где мы с Вовкой, а где женщины?

Небось любой бы девице обрадовались, которая хотя бы намекнула на свою готовность начать «тесные» отношения с кем-нибудь из нас.