Мастер теней (СИ) - Евгения Соловьева

— Дурацкий закон о темных! — возмущался он. — Если бы не он, Конвент давно бы выбрал главой меня. Да как можно сравнивать его четыре проявленные стихии и мои шесть?

— Три из которых ворованные, — усмехнулась бабка. — Твое здоровье!

Против ожидания, Тхемши не возразил, а Рональд сделал себе заметку: узнать, как он ворует стихии. Такому точно надо научиться!

— Между прочим, могла бы давно получить грамоту категории прим, — осушив очередной бокал, проворчал Тхемши. — Лучше б я видел на заседаниях твою кислую физиономию, чем этих блаженных радетелей о всеобщем счастье. Тьфу!

От обсуждения Конвента снова вернулись к славному прошлому. Обсудили ошибки Ману, создание семи Глаз Урагаша, прошлись по цуаньским магистрам, из-за которых юный Тхемши покинул родину и подался в имперскую Магадемию, вернулись к Ману. Несколько едких намеков на нежные чувства бабки к первому из братьев Бастерхази, Рональду, и насмешки над хитростью третьего Бастерхази, который сумел сохранить в тайне от властей принадлежность старших братьев к Школе Одноглазой Рыбы, Рональд отложил с пометкой «разузнать подробно, полезно для здоровья».

— Вот и проверим, унаследовал ли твой мальчишка ястребиную удачу!

Изрядно попробовавший старого кардалонского Паук повернулся в сторону притаившегося за креслами Рональда, но бабка его отвлекла:

— Где, кстати, тот длинный, рыжий? Ты еще прочил ему карьеру в Конвенте.

— Этот? Он здесь, чтобы вечно напоминать мне об ошибке! — патетично воскликнул Тхемши и щелкнул пальцами.

Тут же около стола появился призрак, поклонился и уставился на Паука преданными бессмысленными глазами. На вид — обыкновенное умертвие, только слегка просвечивает.

— Настолько бесполезных учеников у меня не было и не будет. — Отправив призрака прочь, Тхемши приложился к бокалу. — Из него даже слуги не вышло. Отбросы.

Рональда передернуло. Милые, однако, привычки у учителя. И ведь никуда не деться, бабка выторговала относительную безопасность только на пять лет.

— Так, говоришь, это тот самый том «Аспектов» Ссеубеха? — перевел разговор на вожделенную добычу Паук.

— Тот самый, что ты видел, Мэй.

— А с чего это ты через двести лет решила с ним расстаться?

Подозрительность старика делала ему честь, а способность бабки врать вызывала зависть. Нет, она врала так, что догадаться об этом было невозможно. Просто Рональд твердо знал, что «Отдельные аспекты прикладной химеристики» бабка не отдаст. Между внуком и книгой бабка всегда выберет книгу, даже если это будет сборник советов по выращиванию кошек — а эти самые «Аспекты» бабка хранила на отдельном пюпитре в спальне, запертыми в неподдающиеся взлому заклинания, и не позволяла внуку даже заглянуть в книгу. Так что Рональд мог бы поспорить на тот самый любимый бабкой Глаз Ургаша — все же пора узнать, что это такое! — что через пять лет Паука ждет изрядный подвох, и чем за этот подвох придется расплачиваться Рональду, один Хисс знает. Вот только за пять лет можно многое успеть, главное, не упустить возможность.

436 год, 16 день месяца Тёрна, Суард.

Подковы жеребца-умертвия стучали по утоптанной до каменной твердости дороге, из седельной сумки доносился шуршащий голос Ссеубеха, развлекающего патрона беседой о симптомах отравления редкими ядами, влажный воздух все отчетливее пах солью и водорослями. Из-за сосен показались крыши рыбацкой деревушки, когда запрятанное подальше серебряное зеркало пропело первые такты гимна Валанты. Ссеубех замолк на полуслове.

— Никак, Ахшеддин?

— Он самый, патрон. Собирается доложить о мятеже и просить помощи.

— Меня нет дома, — усмехнулся Рональд и сделал над сумкой сложный пасс, заставивший зеркало булькнуть и замолчать. — Так, говоришь, сок вурдалачьего корня в сочетании с курчавкой вызывает паралич и прогрессирующее слабоумие?

— Интересный яд, но слишком заметный. По мне, ваш вариант идеален. Симптоматика «королевской погибели» неотличима от естественной, впитывается мгновенно, обнаружить невозможно. Канцелярия ничего не докажет, даже если заподозрит. Да никто и не поверит, что вы сумели достать слезу мантикоры, без которой погибель не опаснее насморка.

— Не перебирай с лестью, — сморщился Рональд. — Чтобы получить подхалима, мне не обязательно было красть тебя у Паука.

Фолиант что-то ехидно буркнул насчет вечной благодарности и сволочной бабки, посмевшей отдать его Пауку, но Рональд уже не слушал. Сосны расступились, и взгляду открылось раскинувшееся до горизонта море. Окруженные пенными бурунами осколки скал, длинной дугой уходящие от горы Сойки в яркую синеву, казались стаей хищных рыб. А чудом уцелевший в катаклизме шестивековой давности маяк на острове, некогда мысе Крыло Сойки, манил неразгаданной тайной.

— Достаньте меня, патрон! Я четыре сотни лет не видел моря!

— Жди до места. Успеешь еще налюбоваться, — проворчал Рональд и пустил коня к виднеющемуся за домами причалу. — Если ты соврал насчет маяка, там же и утоплю!

— За кого вы меня принимаете, патрон?! — возмутился Ссеубех.

— За светлую голубку, — рассмеялся Рональд. — Все, молчи и не пугай рыбаков. Или будешь грести до острова сам.

Грести самим не пришлось. Старый рыбак всего за полмарки доставил «сиятельного шера» до острова — не понимая, как так вышло, что он послушал сухопутную крысу и пошел к опасным скалам в самый отлив.

Глава 1

Мятеж

436 г. 16 день Тёрна. Луаз, дом бургомистра.

Ужин в узком кругу снова оказался полномасштабным званым вечером. Раз уж генерал Флом, проводя инспекцию и учения Луазского полка, квартировал у бургомистра, сиятельная супруга бургомистра пользовалась случаем и давала прием за приемом. Фрай шер Флом терпел — сам виноват, что предпочел домашние удобства гостинице. Тем более что на второй же день неожиданно для себя начал находить в светской жизни некоторую приятность.

Вот и сегодня Фрай вырядился в расшитый камзол и сорочку с кружевами, как заправский хлыщ, перед ужином танцевал новомодную вельсу, позабыв про застуженную в компании двадцатого года спину, а за столом блистал историями из жизни двора. И все эти павлиньи перья — ради ночных глаз шеры Басьмы, дочери бургомистра.

Фрай сам себе смеялся: старый осел, куда тебе ухлестывать за юной красоткой? Двадцать лет, с тех пор как прекрасная Зефрида вышла замуж за короля Мардука, довольствовался куртизанками и скучающими матронами, а тут… Да и что он может ей дать? Лишь громкую фамилию и беспокойную жизнь жены командующего армией: сегодня в Луазе, завтра в Найриссе, а послезавтра — в Зурговых Пустошах. Состояния ни предки генерала, ни сам он не нажили, поместье Фломов близ Дремлинских гор ни в какое сравнение не шло с роскошным домом бургомистра. А особняк в Суарде, подаренный королем, генерал оставил младшему брату вместе с должностью начальника лейб-гвардии. Племяннику пора жениться, а ни денег, ни титулов — гордые Фломы служат не за милости. Пусть хоть дом будет. А самому Фраю трехэтажный особняк с садом ни к чему. Он и не жил в нем никогда, предпочитая неотлучно находиться при короле.