Гостеприимная Арктика - Вильялмур Стефанссон

Гарвардский «Клуб путешественников» в Бостоне, членом которого я состоял много лет, ассигновал мне 5 000 долларов. В Филадельфии мой старый друг, Генри Брайан, председатель местного географического общества, стал собирать для меня средства и вскоре заручился от одного богатого шефа обязательством построить судно для экспедиции, а от другого — обещанием снарядить это судно.

Если бы эти щедрые обещания из Филадельфии прибыли неделей раньше, то моя экспедиция, конечно, состоялась бы под флагом США, так как в подобных случаях судно и его снаряжение составляют самую крупную статью расходов, и 50 000 долларов, предоставленных тремя вышеназванными организациями, с избытком хватило бы на все остальное. Но за неделю до получения письма Брайана я уже отправился в Канаду и изложил все дело тогдашнему премьер-министру Роберту Бордэну. Мою первую полярную экспедицию (1906–1907 гг.) совместно финансировали Гарвардский и Торонтский университеты, а вторую — Американский музей естественной истории и Канадский геологический департамент. Поэтому я рассчитывал, что канадское правительство подобным же образом возьмет на себя частичную поддержку третьей экспедиции. Однако премьер-министр признал мой проект настолько важным с точки зрения интересов Канады, что пожелал, чтобы все предприятие шло от имени канадского правительства и за его счет. С моего согласия было послано соответствующее уведомление директорам Американского музея естественной истории и Национального географического общества, и в феврале 1913 г. экспедиция перешла в ведение канадского правительства; при этом было оговорено, что остается в силе вся программа исследований, намеченная обеими научными организациями, и что выбор персонала и снаряжения и все научное руководство экспедицией всецело поручаются мне.

К этому времени я предложил пост моего старшего помощника д-ру Р. М. Андерсону, так как я знал его со школьной скамьи и перед этим уже совершил с ним вполне успешно одну экспедицию. Д-р Андерсон принял мое предложение.

Командование судном я хотел поручить капитану Теодору Педерсену, которого я знал с 1906 г. как превосходного ледового штурмана. Он сразу же согласился не только принять предлагаемый пост, но и выбрать для нас судно. За несколько лет до того китобойный промысел резко сократился вследствие понижения цен на китовый ус, и теперь в различных портах Тихоокеанского побережья находилось не менее десятка китобойных судов, по-видимому, вполне пригодных для плавания в полярных водах. После осмотра, произведенного при содействии опытных судовых инспекторов, капитан Педерсен признал самым лучшим судно «Карлук», которое я сразу же и купил на средства, предоставленные мне американскими организациями; когда же состоялось соглашение с канадским правительством, я перепродал ему «Карлука» за ту же цену.

Вообще, канадское правительство щедро предоставляло нам все средства, требовавшиеся для успеха наших научных работ. Располагая поддержкой и ресурсами целого государства, мы получили возможность организовать нашу полярную экспедицию в самом широком масштабе, так как условия складывались для нас исключительно благоприятно. Некоторые из прежних морских экспедиций тоже были снаряжены правительствами, но при этом преследовались не только научные цели; когда же экспедиции являлись чисто научными, правительства обычно субсидировали их лишь частично.

Прежде всего нам предстояло выбрать научный персонал. Он должен был состоять из представителей следующих специальностей: антропологии, биологии (ботаника и зоология), географии, геологии, минералогии, океанографии, геофизики. Однако персонал, способный выполнять исследования по всем этим специальностям, несомненно, может вести работу и в смежных отраслях знания; и действительно, результаты деятельности наших научных сотрудников впоследствии оказались вкладом, ценным и для других наук, помимо перечисленных выше.

Хотя, приглашая научный персонал, мы отдавали предпочтение канадцам, найти в Канаде всех нужных нам специалистов не представлялось возможным, и пришлось обратиться также и в другие страны. Вообще мы нуждались в людях, которые не только обладали бы соответствующим академическим образованием, но и считали бы работу по данной специальности главной целью своей жизни. В конечном счете состав нашего научного персонала получился следующий: 5 человек из Канады, 3 из Англии, 2 из Соединенных Штатов, 1 из Австралии, 1 из Новой Зеландии, 1 из Дании, 1 из Норвегии и 1 из Франции. Половина этого персонала обладала академической подготовкой, дающей право на звание доктора соответствующих наук. Кроме того, 5 человек уже участвовали прежде в полярных экспедициях: Мэккей и Меррей — с Шеклтоном, Иогансен — с Эрихсёном в Гренландии, Андерсон — со мной, а Мэмен — на Шпицбергене с норвежской геологической партией. Вышеприведенный перечень показывает, что нам пришлось собирать наш научный персонал по всему свету. Дженнесс только что вернулся в Новую Зеландию после антропологических работ на Новой Гвинее, а Уилкинс, уроженец Австралии, находился в Вест-Индии. Обоих мы завербовали путем обмена телеграммами. Датчанина Иогансена мы пригласили в Вашингтоне, а норвежца Мэмена — в Канаде. Я совершил поездку в Европу, где привлек к участию в нашей экспедиции д-ра Мэккея, антрополога Беша, физика Мак-Кинлея и океанографа Меррея, а также закупил различное снаряжение, главным образом океанографическое.

Во время моего пребывания в Европе я получил первое неприятное известие: капитан Педерсен отказался от участия в экспедиции, так как его кто-то уверил, будто для того, чтобы иметь право командовать «Карлуком», необходимо перейти из американского гражданства в канадское. Насколько это мнение было необоснованно, доказывает тот факт, что капитан Бартлетт, которого мы пригласили после отказа Педерсена, сохранил свое американское гражданство в течение всей экспедиции. Бартлетт обладал обширным опытом по плаванию среди льдов в Атлантике и в свое время командовал «Рузвельтом» — судном Пири; последний дал мне о Бартлетте наилучший отзыв.

За исключением крупного масштаба научных заданий и многочисленности научного персонала, наша экспедиция не отличалась никакими особенностями от прочих полярных экспедиций последнего времени. Поэтому ее снаряжение не стоит описывать. Можно лишь отметить, что, по мере того как происходили сборы, оно становилось все более многочисленным и громоздким. Во-первых, океанографические приборы оказались значительно менее портативными, чем мы полагали; во-вторых, большинство наших научных специалистов были новичками в полярной практике, но, тем не менее, считали безусловно необходимым весь намеченный ими комплект снаряжения. Часть последнего действительно пригодилась впоследствии; но многое было только помехой, которой мы напрасно обременили экспедицию, стараясь угодить нашим ученым. Наличие крупных денежных ресурсов имело ту плохую сторону, что нам нечего было возразить, когда научный персонал настаивал на покупке тех или иных приборов, говоря, что, если они и не понадобятся, потеря сведется лишь к стоимости этих приборов и их перевозки.