Варрэн-Лин: Сердце Стаи - Юна Ариманта

Глава 1.3

Лошадь мерно покачивала при ходьбе, связанные руки и ноги занемели и больше не доставляли беспокойства, и Динка погрузилась в тяжелую вязкую дремоту, наполненную смутными воспоминаниями и страшными предчувствиями. — Динка! Ты где паршивка? А ну иди сюда! — послышался визгливый голос Агнесс.

Динка вздрогнула и завозилась на соломенной крыше сарая, где она пряталась от золовки. Сухие стебли крошились и больно впивались в тело сквозь потрепанную одежду, но девушка не обращала на это внимание. Динка поспешно съехала с покатой крыши на небольшой пятачок земли между задней стеной сарая и забором, огораживающим двор зажиточного крестьянина Ливея, и лихорадочно стала отряхивать длинную тунику и фартук от сухой травяной крошки. Если Агнесс догадается, где она прячется, то не избежать ей порки.

— Ди-и-инка! — снова услышала она завывания Агнесс и бегом бросилась домой.

— И где только тебя носит? — золовка наградила Динку звонким подзатыльником, едва та успела переступить порог большого добротного бревенчатого дома.

— Я все сделала, что ты мне велела! — прошептала Динка, даже не пытаясь увернуться от второго тумака. — Воду в баню наносила, хлев почистила, сорняки в огороде выполола...

— Пора в приход идти. Скоро служба начнется, а ты где-то шляешься, башка твоя нечесаная! — резко перебила ее женщина. Динка еще ниже опустила голову. Она и забыла, что сегодня служба в приходе. Жена брата была очень набожная и, не пропуская ни одного воскресенья, исправно посещала приход. И Динку таскала за собой.

Агнесс бесцеремонно схватила Динку за длинную русую косу и, ругаясь, принялась распутывать мягкие пряди, больно дергая волосы своими огрубевшими от работы пальцами. В приход полагалось приходить опрятными: чисто одетыми, умытыми, причесанными. Обычно Агнесс меньше всего волновалась о внешнем виде Динки, но только не перед посещением прихода. А то, мало ли, люди подумают, что она плохо заботится о бедной сиротке.

Разбудила ее грубая ругань. Динка с трудом открыла глаза и не сразу сообразила, где сон, а где явь. Лошадь уже стояла на привязи. Кто-то подошел, и кистей ее рук коснулась холодная острая сталь. Веревки, удерживающие ее на лошади, разошлись. И Динка рухнула на утоптанную землю к копытам и тяжелым дорожным сапогам.

— Вставай, — услышала она приказ, отданный низким мужским голосом. И поспешно вскочила. Но перетянутые ноги предательски подогнулись, и она рухнула на колени у ног своего похитителя. Со стороны демона послышался раздраженный вздох. Динка сжалась в комочек, ожидая пинка. Но его не последовало. Он снова подхватил ее поперек туловища и перекинул через плечо, словно мешок. Динка висела вниз головой, прижимаясь щекой к грубой ткани шерстяного плаща. Плащ пах вполне по-человечески: мужским и лошадиным потом, дорожной пылью и едва уловимым запахом овечьей шерсти, из которой был сделан.

Демон внес ее в помещение и начал подниматься по лестнице на второй этаж.

Динка украдкой оглянулась, не поднимая головы. Следом за Вожаком, который нес ее на плече, шли трое мужчин в запыленной и испачканной кровью и гарью одежде. Они миновали трактир с барной стойкой и столиками для посетителей и теперь поднимались на второй этаж. Видимо в комнаты придорожного постоялого двора.

— Эй, постойте, — неуверенно выкрикнул невысокий лысоватый мужчина, выскакивая из-за барной стойки.

На пол перед ним упал звякнувший мешочек.

— Мы занимаем на ночь всю твою паршивую дыру, — прорычал кто-то из демонов. — И приготовь нам что-нибудь пожрать. Мы страшно голодны.

— Как скажете, господин, — подобострастно пролепетал трактирщик, заглядывая в мешочек.

Господин? Динка изумленно вздохнула, провожая взглядом трактирщика, поспешно убегающего с мешочком в подсобное помещение. Он разве ослеп и не видит, что это не люди вовсе? Чудовища, явившиеся из самой преисподней! И то, что они несут на плече девушку, тоже никого не заинтересовало! Динка прикусила губу, размышляя о том, не стоит ли ей закричать и позвать на помощь. Но трактирщика и трех постояльцев за стойкой стало жалко.

Если демоны без сожаления вырезали целую деревню, то с четырьмя не очень трезвыми мужиками справятся, не моргнув глазом. Да и ей потом попадет за то, что подняла шум. Нет, надо действовать осторожнее. Лучше прикинуться, что она без сознания. Демон тем временем занес ее в низкую темную комнату и небрежно сбросил с плеча на пол.

Динка, не поднимая головы, быстро осмотрела скудную обстановку в поисках убежища. Низкий бревенчатый потолок, маленькое окошечко напротив входной двери, четыре топчана вдоль стен, да большой продолговатый стол, окруженный грубо сколоченными стульями. На время, казалось, о ней все забыли. Демоны разбрелись по комнате, стаскивали друг с друга доспехи, обменивались короткими репликами, периодически разражались хохотом. Динка не вслушивалась в их слова, а тихонько, дюйм за дюймом отползала в сторону угла комнаты, надеясь, что про нее не вспомнят.

Хлопнула входная дверь, хозяин с помощниками несли блюда с нехитрыми яствами: печеное мясо и овощи, дымящийся котелок с кашей, каравай хлеба. Демоны, оставшиеся в одних нижних рубахах и подштанниках, расселись вокруг стола и шумно принялись за еду. Со стороны можно было подумать, что это просто обычная компания мужчин. Никто и не догадался, что несколько часов назад они убили десятки людей. А кровь на плащах… Что ж, возможно, господа с охоты возвращаются.

Динка, наконец, доползла до угла за кроватью и забилась туда, стараясь дышать пореже. Живот предательски заурчал от голода. Последний раз она ела вчера, когда Агнесс дала ей чистить горшок с приставшей по стенкам кашей. Тогда Динка тщательно поскоблила ножом стенки и проглотила чуть горьковатую, пригоревшую по краям кашу. Но сейчас голод мучил все сильнее, скручивая внутренности узлом. Но даже умирая с голоду, она бы не выползла из своего убежища.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍