Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - Владимир Карпов

После советизации Армении 1-й армянский конный полк в полном своем составе был включен в состав молодой Армянской Красной Армии. Я сейчас же был назначен командиром эскадрона. Почти все офицеры были изъяты из полка и сосланы в концентрационный лагерь в Рязань. Я же в числе трех человек бывших офицеров был оставлен в полку. В 1921 г. в составе полка участвовал в походах и боях против меньшевистской Грузии. В первые дни наступления был командиром эскадрона, а потом в ходе операции был назначен помощником командира полка по хозчасти. После захвата Тифлиса в течение нескольких месяцев был секретарем военного представительства Советской Армении в Советской Грузии. Затем я вновь был откомандирован в 1-й армянский конный полк, который в 1925 г. был переименован в Ленинаканский кавполк Армянской стрелковой дивизии. В этом полку я прослужил до 1931 года. Последние 7,5 лет (1923–1931) был командиром полка. В мае 1931 г. поступил в Академию им. Фрунзе. По окончании академии в 1934 г. был назначен начальником штаба 5-й Ставропольской Краснознаменной им. Блинова кавдивизии. С этой должности в октябре 1936 г. был направлен в Академию Генерального штаба РККА. Ныне состою слушателем второго курса.

За время пребывания в Красной Армии окончил:

1. Кавалерийские курсы усовершенствования комсостава РККА в Ленинграде — 1924–1925 гг.

2. Курсы Усовершенствования высшего командного состава РККА в Москве — 1930–1931 гг.

3. Военную Академию РККА им. М. В. Фрунзе в Москве — 1931–1934 гг.

Перерыва в службе в РККА не имел.

Членом ВКП(б) не состоял. В оппозициях к генеральной линии партии не состоял и никаких колебаний не имел. К другим партиям никогда и нигде не принадлежал. Под судом в Красной Армии не был.

Был членом горсоветов Ереван, Эгмиадзин и Житомир и членом президиума Эгмиадзинского уездного и районного исполнительных комитетов. В бытность в Ленинаканском кавполку, в Академии им. Фрунзе и в 5-й кавдивизии вел общественную работу по ОСОАвиахиму. В академии Генерального штаба был агитатором по выборам в Верховный Совет СССР и РСФСР, вел кружок текущей политики и руководил пионерработой в общежитии академии.

За участие в борьбе с дашнаками к десятилетию Армянской стр. дивизии был награжден в 1930 г. ценным подарком и грамотой ЦИК и СНК Армянской ССР.

За участие в гражданской войне ко дню двадцатилетия Красной Армии награжден юбилейной медалью.

Читатели, наверное, обратили внимание на то, что в автобиографии указаны, на первый взгляд, мельчайшие детали, касающиеся дальних родственников и очень несущественных эпизодов жизни.

Но это по нашим современным понятиям. А в те годы все эти сведения надо было указывать обязательно. Давали даже вопросник, по которому полагалось писать.

Все написанное проверялось, и если обнаруживалось что-то не указанное, это становилось настоящим криминалом — почему скрыл? А раз скрыл, значит, в чем-то виноват. А раз виноват, значит, надо отвечать, и так далее.

Поэтому Баграмян добросовестно указывал даже то, что могло повредить его службе: служил некоторое время в армии дашнаков, младший брат Алексей был арестован 16.1.1937 года органами НКВД в Баку и другие сведения, не очень украшающие его биографию.

Баграмян с женой Тамарой и дочкой Маргаритой. 1920-е годы

Но если бы он это не написал сам, а было бы вскрыто «органами», получили бы эти сведения иную оценку — скрыл! Почему? И могли быть весьма неприятные последствия, вплоть до увольнения из армии и даже ареста.

Дальше добавлю от себя. Когда началась Великая Отечественная война, Иван Христофорович занимал должность начальника оперативного отдела штаба Киевского особого военного округа. Находясь на этой должности, Багрямян участвовал в разработке первого крупного контрудара советских войск в районе Дубно и Ровно. Этот удар задержал немецкие танковые «клинья», но судьба всего Юго-Западного фронта была уже фактически решена. Упорное нежелание Верховного главнокомандующего оставлять противнику Киев привело к тому, что целый фронт попал в окружение. Окруженным дивизиям командованием фронта был отдан последний приказ — группами прорываться в общем направлении на Ромны, где слабые подразделения пытались, как могли, удержать проход свободным. Штаб фронта тоже был разделен, его офицеры возглавили несколько групп. Командующий фронтом генерал Кирпонос так и не смог вырваться со своей группой из окружения и погиб. Ивану Христофоровичу (в августе ему было присвоено звание генерал-майора) повезло, он сумел выйти из окружения. Из оставшихся дивизий и новых пополнений был заново создан фронт, на должность командующего был назначен Тимошенко, а Баграмян стал начальником штаба.

К осени 1941 года немецкие войска продвинулись к Дону, а затем захватили Ростов-на-Дону. Сразу после этого была поставлена задача — освободить город. Одно из первых удачных наступлений Красной Армии заставило вермахт 29 ноября оставить город и отойти на рубеж реки Миус. В результате советского наступления потери вермахта в этой операции составили около 20 000 человек, 275 танков, 359 орудий, 400 пулеметов и около сотни минометов. Такие потери (и все ради того, чтобы всего неделю удерживать позиции) Гитлера привели в бешенство.

В штабе Юго-Западного фронта. Слева направо: командующий ЮЗФ С. К. Тимошенко, член Военного совета ЮЗФ Н. С. Хрущев, начальник штаба ЮЗФ И. Х. Баграмян

В марте 1942 года Баграмян был переведен на московское направление на штабную должность. Удачные контрудары подвижной группы привели к разгрому нескольких частей вермахта в районе Ельца. За отличную работу на штабной должности в удачно действовавших группах Баграмян в декабре был произведен в генерал-лейтенанты.

Летом 1942 года прошло неудачное наступление на Харьков. В разработке этого плана участвовал и Иван Христофорович. Однако уже после начала наступления стала сказываться неподготовленность наступления — слишком сильно командование надеялось на то, что немцы летом этого года снова будут наступать на Москву. Тимошенко, продолжая наступление, поздно обратил внимание на не принятые командующим Южным фронтом Малиновским меры по обеспечению стыка и фланга, а запоздалый приказ о прекращении наступления позволил немцам загнать советские дивизии в «мешок». Провал наступления привел к тому, что командующий фронтом и офицеры штаба были сняты с должностей. Но Баграмяну повезло, больших наказаний не последовало. Сначала он был в распоряжении Военного совета З.Ф., а затем командующим 16-й армией, которая действовала на центральном направлении. В июле 1943 года 16-я армия в составе Брянского фронта участвовала в Курской битве.

В ноябре 1943 года Иван Христофорович был повышен в звании — стал генерал-полковником. В ноябре 1943 года получил звание генерала армии, назначен на должность командующего 1-м Прибалтийским фронтом. На этой должности он пробыл до апреля 1945 года. Его фронт успешно проводил наступательные операции, что отмечалось руководителями Генштаба и Ставки.

В феврале Василевский был назначен командующим 3-м Белорусским фронтом, а на базе 1-го Прибалтийского фронта была создана Земландская группа войск, командиром которой стал Баграмян. Эта группа вошла в состав 3-го Белорусского фронта. Его группа при поддержке авиации фронта начала штурм «абсолютно неприступного бастиона немецкого духа» — Кенигсберга, который и был удачно взят уже через несколько дней.

4 апреля 1945 года Баграмян был назначен на должность командующего 3-м Белорусским фронтом. На этой должности он и пробыл до конца войны.

Как началась жизнь в первый месяц после окончания боевых действий, рассказал сам Баграмян:

«Встала нелегкая задача — обеспечить наиболее удобное размещение войск фронта. Но не успели мы как следует развернуть эту работу, как меня вызвали в Москву.

С аэродрома я поехал к начальнику Генерального штаба. Алексей Иннокентьевич Антонов сказал:

— Товарищ Сталин решил обсудить с участием командующих войсками фронтов и начальников центральных управлений Наркомата обороны ряд проблем, связанных с переводом армии на мирное положение. Совещание начнется завтра в одиннадцать часов утра в Кремле. Руководить им будет сам Верховный, участие в работе примут члены Политбюро.

Прибыв к назначенному времени в приемную Сталина, я увидел там всех командующих фронтами и группу генералов Наркомата обороны.

Алексей Иннокентьевич, взглянув на часы, пригласил всех собравшихся войти в зал, где должно было состояться совещание. И. В. Сталин приветствовал вошедших жестом правой руки, дружески улыбаясь, а когда все сели, сказал нам об основной цели совещания и порядке его проведения.