Глиняная Библия - Хулия Наварро

Клара Танненберг сильно нервничала: она понимала, как много сейчас поставлено на карту. Разыскав глазами в зале своего мужа, Клара увидела, что он улыбается, стараясь ее приободрить.

На несколько мгновений она отвлеклась, невольно подумав, какой все-таки красавчик ее муж: высокий, стройный, с черной как смоль шевелюрой и с выразительными, как у негра, глазами. Он был на пятнадцать лет старше Клары, а объединяла их общая страсть – археология.

– Дамы и господа, сегодня у меня особенный день. Я приехала в Рим, чтобы обратиться к вам за помощью, чтобы попросить вас попытаться воспрепятствовать той катастрофе, которая грозит Ираку.

По залу пробежал шумок. Присутствующие не желали быть втянутыми в политический митинг, да еще какой-то там женщиной-археологом, которая была известна лишь тем, что ее муж – близкий к Саддаму Хусейну человек, волею судьбы оказавшийся директором Департамента археологических раскопок Министерства культуры Ирака. На лице Ральфа Бэрри, председательствующего на заседании, посвященном исследованиям Месопотамии, появилось выражение озабоченности. Его недобрые предчувствия оправдывались: он предвидел, что присутствие на конгрессе Клары Танненберг и ее мужа Ахмеда Хусейни создаст ненужные проблемы. Он всячески пытался воспрепятствовать их участию в конгрессе, тем более что возможностей для этого у него было достаточно, если учесть, что он работал на очень могущественного человека – президента фонда «Древний мир», с которым так или иначе была связана значительная часть участников конгресса. В США никто из тех, кто занимается археологией, не стал бы препираться с шефом Ральфа Бэрри – Робертом Брауном. Однако сейчас они находились в Риме, и здесь его влияние было все-таки не столь ощутимо.

Роберт Браун являлся большим знатоком в области древнего искусства и снабжал уникальными предметами старины музеи многих стран мира. Коллекция найденных в Месопотамии глиняных табличек, экспонировавшаяся в различных принадлежащих фонду выставочных залах, считалась лучшей в мире.

Древнее искусство было для Брауна и страстью, и бизнесом. В конце пятидесятых, когда ему едва исполнилось тридцать лет и он собирался стать коммерсантом в Нью-Йорке, он познакомился на вечеринке в доме художника-авангардиста, где присутствовали люди из различных слоев общества, с одним интересным человеком. На следующее утро этот человек сделал ему такое предложение, приняв которое, Браун вскоре коренным образом изменил всю свою жизнь. Он занялся очень прибыльным делом – создал частный фонд и стал убеждать крупнейшие транснациональные компании делать в этот фонд пожертвования для последующего финансирования археологических раскопок по всему миру. Благодаря таким пожертвованиям транснациональные компании достигали одновременно двух целей: они получали возможность платить меньше налогов и завоевывали определенное уважение в глазах даже наиболее критически настроенных по отношению к ним граждан. В общем, под руководством своего «покровителя» – человека очень богатого, обладавшего большими связями и влиянием в Вашингтоне, Роберт Браун создал фонд «Древний мир». А еще он сформировал для этого фонда совет попечителей, состоявший из банкиров, бизнесменов и прочих влиятельных особ, у которых водились денежки. Раз или два в год Браун собирал этот совет, чтобы, во-первых, утвердить смету расходов фонда, и, во-вторых, выпросить как можно больше денег. В этом месяце – в сентябре – прошло очередное заседание совета, на котором Роберт Браун представил всем собравшимся Ральфа Бэрри как свою правую руку, мотивируя это тем, что Бэрри, будучи прославленным профессором, был широко известен в научных кругах. Что же касается своего «покровителя» Джорджа Вагнера, – человека, затащившего Брауна «на самый верх», то Роберт Браун хранил ему собачью преданность, тщательно скрывая при этом от окружающих его имя. Все эти годы он беспрекословно выполнял любые распоряжения Вагнера и делал то, чем до этого ему и в голову не пришло бы заняться. Он буквально был марионеткой в его руках. Однако подобная ситуация его очень даже устраивала.

Всем, чего он достиг, он был обязан этому человеку.

Браун дал вполне определенные инструкции Ральфу Бэрри. руководившему отделом исследования Месопотамии фонда «Древний мир», бывшему профессору Гарвардского университета: он должен был воспрепятствовать участию Клары Танненберг и ее мужа в конгрессе, а если это не удастся сделать, то. по крайней мере, не допустить, чтобы они там выступили.

Ральфа Бэрри удивили инструкции Брауна, потому что он знал: его шеф обычно не уделяет столько внимания тем. кто не был ему ровней, однако Бэрри даже и в голову не пришло попытаться ослушаться Брауна.

Клара почувствовала враждебный настрой аудитории и покраснела от ярости. Ну как же, «дядя Роберт» финансировал проведение этого конгресса, а она принялась мутить воду! Клара сглотнула слюну, прежде чем снова заговорить.

– Господа, я пришла сюда вовсе не для того, чтобы рассуждать о политике. Я пришла сюда, чтобы призвать вас спасти культурное наследие Месопотамии. Именно там началась история человечества, и если вспыхнет война, следы древних цивилизаций могут безвозвратно исчезнуть. А еще я пришла сюда, чтобы попросить вас о помощи несколько иного рода. Но не переживайте: речь пойдет не о деньгах.

Никто даже не улыбнулся этой шутке, и Кларе еще больше стало не по себе. Однако она твердо решила продолжить свое выступление, хотя буквально физически ощущала, как возрастает враждебность аудитории.

– Много лет назад – с тех пор прошло более полувека – мой дедушка, участвовавший тогда в археологической экспедиции в районе Харрана, обнаружил колодец, стены которого были покрыты древними глиняными табличками. Вы и сами знаете, что это – не исключительная находка. Мы и сегодня сталкиваемся с тем, что крестьяне используют подобные таблички как кирпичи для строительства своих домов. На табличках, покрывавших стены колодца, – продолжала Клара, – были записаны данные о площади сельскохозяйственных угодий и количестве зерна последнего урожая. Таких табличек там было несколько сотен, одна – ко две из них явно выделялись среди других не только по своему содержанию, но и по манере письма, как будто человек, наносивший клинописные значки на глину, еще не обладал достаточным мастерством писца.

Голос Клары стал звучать взволнованно: она собиралась поведать присутствующим о том, что являлось для нее самым главным в ее жизни, о чем она мечтала уже много-много лет, ради чего она стала археологом и что было для нее важнее всего на свете, важнее даже ее мужа Ахмеда.

– В течение нескольких десятков лет, – продолжала Клара, – мой дедушка хранил эти две таблички. На них некий человек – скорее всего, ученик писца – сообщает, что его родственник Аврам[1] собирается рассказать ему о том, как был создан мир, а также поведать другие неслыханные истории о Боге, который все может и все видит, и который однажды, рассердившись на людей, затопил всю землю водой. Вы понимаете, что это все означает?

Сделав небольшую паузу, Клара продолжила:

– Мы все осознаем то значение, какое имело для археологии и истории – а также для религии – обнаружение писаний, в которых говорится о сотворении мира, поэмы «Энума Элиш», мифа об Энки и Нинхурсаг, мифа о потопе, включенном в «Поэму о Гильгамеше». Так вот, согласно глиняным табличкам, найденным моим дедушкой, праотец Аврам изложил собственное представление о том, как был создан мир, и на это представление, без сомнения, оказали влияние вавилонские и аккадские поэмы о рае и о сотворении мира.

Мы сегодня также знаем, – продолжала Клара, – и это доказали археологи, что Библия была написана в седьмом веке до нашей эры, в тот период, когда у древнееврейских правителей и священников возникла необходимость укрепить единство своего народа. Для этого им были нужны единая история, единый национальный эпос, изложенные в одном документе, который помог бы им в достижении собственных политических и религиозных целей.

В своем стремлении проверить то, о чем говорится в Библии, археологии приходилось сталкиваться и с истинными, и с ложными предпосылками. До сих пор еще очень трудно отделить вымысел от исторической правды, потому что они очень тесно переплетены. Однако представляется достаточно очевидным то, что содержание Библии является своего рода «воспоминанием о прошлом», так сказать, древними былинами, которые были записаны пастухами, кочевавшими между Уром и Харраном и впоследствии прибывшими в Ханаан…

Клара сделала паузу, пытаясь понять реакцию своих коллег, которые слушали ее молча: кто явно с неохотой, а кто и с очевидным интересом.

Харран… Аврам… В Библии мы находим подробную генеалогию «первых людей» начиная с Адама. Мы можем проследить ее до праотцев, живших после всемирного потопа, до сыновей Сима, до того времени, когда один из его потомков, Фарра, породил Нахора, Арана и Аврама, который впоследствии стал зваться Авраам – «отец множества народов».