Мой (не) преследователь - Анастасия Андерсон

к Хосе, — дала я распоряжение кучеру, и лошади помчались по широкой мостовой.

Мой учитель знал ответы на все вопросы. Прибыв в империю около десяти лет назад, он поступил на службу к моему деду. Граф поручил ему заниматься с нами. И несмотря на то, что мне уже двадцать два года, я все еще приходила на уроки. Хосе был умным мужчиной средних лет. Очень внимательным к деталям, скрупулезно преподающий точные науки, историю, географию и алхимию. Начиная с двенадцати лет именно Хосе был тем, кто отвечал за наши знания. Экзамены у него сдать было непросто. Он придирался к каждой мелочи, дотошно пытался завалить меня и брата.

— Знания — единственная валюта в жизни, — не уставал повторять наш учитель.

Сейчас Хосе жил уединенно — в небольшом особняке на краю столицы. Дважды в неделю он приезжал в мое поместье, и мы занимались. Я знала, что у Хосе есть и другие ученики. Свободное же от занятий время он проводил в императорской библиотеке или на научных собраниях. Михаэль говорил, что они с Хосе там пару раз даже встречались. Брат был ужасно рад видеть учителя, ведь с переездом он потерял контакты со многими людьми в столице.

Немного ворчливый Хосе был членом моей семьи, как и Мэри. Я всегда искренне справлялась о его здоровье и интересовалась, не нужна ли помощь учителю.

Карета завернула на узкую улочку, и мы приехали к невысокому дому. Одноэтажный, спрятанный за диким кустарником дом неприветливо зиял темными окнами.

Надеюсь, учитель на месте.

Открыв железную калитку, я прошла в сад. Листья засыпали всю дорожку к дому. Я знала, что Хосе не любит уборку, как и не любит посторонних людей в доме. Раз или два в неделю к нему приходила помощница. Она убирала сад, наводила порядок в доме и готовила Хосе еду на пару дней. Особенно ревностно Хосе относился к своему кабинету. Там он наводил порядок сам. Или не наводил, что вполне вероятно, если знать его слишком хорошо.

Стыдно признаться, но даже мне был запрещен вход в кабинет. А я знала Хосе половину своей жизни. Меня всегда терзала мысль: был ли кто-то, кому позволялся доступ в это сакральное место?

Поднявшись по ступеням, я нерешительно постучалась в дверь. Никакого ответа. Постучалась еще раз. Опять тишина.

Ну что ж, подождем, и я устроилась прямо на ступенях.

Минут через сорок я услышала конский топот, и к калитке подъехал всадник. Спешившись, он вошел в сад и изумленно замер, увидев меня.

— Хосе, — увидев учителя, я вскочила.

— Мисс Летиция, кажется, на сегодня у нас не назначена встреча.

— Я к тебе по очень важному делу. Оно не может подождать. Хосе, мне срочно нужна ваша помощь.

— Что ж, — учитель устало потер лицо, — проходите.

Спустя пять минут я излагала профессору все как на экзамене. Упустила лишь момент, как именно инквизитор поставил мне метку.

— Это очень опасная штука, — внимательно разглядывая отметину, заявил учитель. — Официально ослабить ее невозможно. Но…

— Но что, учитель? Прошу вас, продолжайте! — взмолилась я.

— Я знаю, как тебе помочь. Убрать я ее не смогу, но постараюсь немного изменить ее воздействие. Запомни: снятие или попытка снятия метки инквизитора карается смертной казнью. Что бы ни случилось, не выдавай меня.

— Конечно, учитель, я никому ничего не скажу! — ответила я.

— А сейчас, Летиция, слушай меня очень внимательно. Эта отметина у тебя, я вижу, недавно. С каждым днем она начнет высасывать из тебя жизненную силу, передавая ее сама знаешь кому, — и Хосе выразительно поднял брови.

Конечно, ему, как члену моей семьи, была известна моя история знакомства с инквизитором.

— Я нарушаю закон только потому, что ты мне как родная дочь, — сказал учитель, опустив голову.

На минуту я перестала дышать.

— Всевышний не дал мне детей, но тебя я воспринимал как своего ребенка. И видит Бог, я не хочу, чтобы твоя жизнь утекала через эту метку. Тем более к таким, как этот мерзавец, — учитель аж сжал зубы от злости.

— Я понимаю, — еле слышно ответила я.

— Будь на твоем месте другой, без малейшего сожаления отправил бы восвояси. Со временем эта метка начнет сиять. Это создано для того, чтобы окружающие видели, что перед ними осужденный преступник.

— Но ведь я ничего не делала. Мне даже не сказали, в чем моя вина! — от осознания происходящего у меня на глазах появились слезы.

— Инквизитору и не нужно что-то тебе объяснять, достаточно просто обвинить, и все. Дальше твое дело оправдаться и доказать свою невиновность, иначе — попрощайся с жизнью. Я дам тебе мазь, она облегчит боль и приглушит метку. Таким образом инквизитор не сможет отслеживать твое перемещение в пространстве.

Мне показалось или учитель намекнул, что мне нужно бежать?

— Самое главное — сейчас по ночам за тобой будут следить его прихвостни. Тени. Они появляются только в темноте. В дом они войти не смогут, но внимательно смотри за окном. В каждом шевельнувшемся от ветра кустике будет тень. Днем тени спят. Если вздумаешь прогуляться, делай это днем, никак не ночью. Иначе они будут ходить за тобой по пятам. В любой дом, что ты придешь, ты приведешь их.

Учитель взял с полки небольшую банку.

— Вот, держи. Мажь руку рано утром, с восходом солнца, если захочешь отправиться в путешествие. Бóльшим я тебе не смогу помочь.

«Даже не пытайся приходить ко мне», — повисло в воздухе.

— Хорошо, учитель, спасибо вам.

— И напоследок, Летиция: очень рекомендую вам прибегнуть к иммунитету вашего дедушки.

— Ну конечно, учитель, — я улыбнулась. — Спасибо за напоминание.

Хосе, как и всегда, не подвел. Мой дед обладал императорским иммунитетом. За особые заслуги перед отечеством бывший император наградил его этим бонусом. Иммунитет позволял один раз в жизни объявить наше родовое гнездо неприкосновенным. Дословно: если бы император и дед повздорили, дед мог обеспечить безопасность себе и близким. Фактически дед мог спрятать дома всеми разыскиваемого преступника. И никто, даже сам император, не мог бы прийти и