Среда (ЛП) - Райан Кендалл

— Понимаю, сынок, — продолжил он. — Я потерял свою Сару после пятидесяти лет брака, и все еще тянусь к ней по ночам, все еще зову ее по имени, будто она в другой комнате. Головой я понимаю, что ее нет, но сердце этого не принимает.

Я ничего не сказал, потому что в этом не было смысла. Наши ситуации были очень разными. Я отпраздновал с Самантой только одну годовщину и еще не успел полностью приспособиться к жизни в качестве чьего-то мужа. Это была роль, в которой, как мне казалось, я был не очень хорош, что только добавляло мне чувство вины.

Несколько минут мы молчали, и только тихий плеск волн вдали был нашей единственной компанией.

Я должен был перестать думать об этом, иначе снова провалюсь в темноту, которую не люблю. Мой взгляд упал на груду почты, которую я принес.

— Еще предложения? — спросил я, перебирая стопку, которую положил на пыльный стеклянный столик, стоявший между нами.

Он кивнул.

— Выброси их.

— Может, ты сначала их откроешь?

Обратными адресами были риэлтерские компании, инвесторы и даже адвокат из Южной Каролины. Застройщики хотели снести это место бульдозером и предлагали ему невероятные суммы денег за его прибрежную собственность, но Эйб был крепким орешком.

— Что я буду делать с этой кучей денег? — спросил он.

Он был прав. Ему восемьдесят семь. Нет смысла притворяться, что он пробудет здесь еще достаточно долго, чтобы обналичить их чеки, не говоря уже о том, чтобы наслаждаться полученными деньгами. Насколько я мог судить, у него не было ни детей, ни родственников. Я был для него самым близким к семье человеком, и меня, конечно же, не интересовали ни деньги, ни то, что на участке пляжа, который когда-то был его домом, выстроится ряд кондоминиумов.

— Я построил этот дом своими собственными руками. Он не такой уж большой, но именно тут я любил свою Сару, и потерял ее тоже здесь. Я бы предпочел жить в этом месте до конца своих дней.

Я молча кивнул. Я не мог его винить.

— Тебе что-нибудь нужно? — спросил я.

Он покачал головой.

— Иди. Иди и помоги Хлое. Я буду здесь.

— Ладно. Увидимся в выходные, или раньше, если я поймаю лобстера.

Эйб ухмыльнулся и подмигнул мне.

Глава 3

Хлоя

Меня все еще немного трясло после встречи с Шоу, но я постаралась сосредоточиться и вернуться к работе. Часто мне казалось, что я пытаюсь найти ответ на вопрос: как далеко я готова зайти, чтобы быть рядом со своим лучшим другом?

Мы с ним росли вместе, плавали и занимались серфингом, проводили ленивые субботы, лежа в гамаке его родителей и болтая о том, что, когда мы, наконец, вырастем и уедем с этого дурацкого острова, наша жизнь будет лучше. Я научила его лазать по деревьям и ловить ящериц, а он научил меня целоваться.

Потом мы повзрослели, и после четырех лет учебы в колледже Майами и городской жизни, мы отправились прямиком туда, откуда поклялись сбежать. Но в двадцать с лишним лет мы поняли, что люди, живущие в городе, работают весь год только для того, чтобы провести одну неделю в месте, которое мы называли домом. Оказывается, загорелые плечи, шлепанцы и повседневную пляжную жизнь не так-то просто выбросить из головы. Конечно, теперь я это ни на что не променяю. И вы не сможете увезти меня отсюда.

Тогда все было по-другому. Раньше я никогда не думала о Шоу в таком ключе. Но теперь, оглядываясь назад, я видела признаки того, что в глубине души чувствовала нечто большее к мальчику, которого называла своим лучшим другом.

Теперь это казалось таким очевидным. Я ненавидела всех его подружек, всегда думала, что они недостаточно хороши для него. Когда мы были моложе, это объяснялось тем, что они не знали, что наживить на свои крючки или как поймать пескарей в заливе. А когда стали старше, это было потому, что казалось, будто девушки слишком сильно стараются, со своими накрашенными ногтями, светлыми платиновыми волосами и дизайнерскими джинсами последней коллекции.

Одно можно было сказать наверняка — девушки постоянно вешались на Шоу. Я всегда была рядом с ним во время всех расставаний и воссоединений. Но потом он встретил Саманту, и весь мой мир изменился. Я не могла винить их — с ней Шоу был милее в тысячу раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это случилось через год после того, как мы вернулись из колледжа, и я была занята работой по семьдесят часов в неделю в гостинице, управление которой мои родители оставили на нас с братом после выхода на пенсию. Они уехали из города с картой и планом исследовать сорок восемь штатов. Но вместо этого припарковались на подъездной дорожке дома моей старшей сестры в пригороде Канзас-Сити, чтобы быть поближе к внукам. Я предполагала, что они не вернутся во Флориду, пока не подброшу им парочку ребятишек, чтобы они их баловали, или пока мой брат не обрюхатит какую-нибудь бедную, ничего не подозревающую туристку. Большинство местных знали, что Джейсон был бабником, и держались от него подальше.

Часть меня хотела, чтобы Шоу был таким же бабником, меняющим девушек как перчатки, от которого не ждут, что он когда-нибудь станет серьезным и остепенится. Но он им не был. Он был последовательным и моногамным, переходя от одних серьезных отношений к другим, в то время как я оставалась одинокой.

Через год после получения диплома по специальности «Гостиничное дело», я занялась семейным бизнесом, а Шоу влюбился, и я поняла, что на этот раз действительно его потеряла. Это заставило меня отстраниться от него. Саманту это вполне устраивало — ей никогда не нравилось то почетное место, которое я когда-то занимала в жизни Шоу.

Гостиница, которой мы с Джейсоном управляли, занимала крошечную часть острова Флорида-Кис. И любой здесь скажет вам, что островная жизнь включает в себя отсутствие личной жизни. Это было такое место, где все знали друг друга по имени. Это я всегда любила, но теперь у меня были смешанные чувства. Невозможно было не видеть Шоу, не чувствовать его присутствия на острове, среди пары тысяч местных жителей. Во время курортного сезона количество людей увеличивалось более чем на десять тысяч человек, но местные из-за этого всегда испытывали противоречивые чувства.

С одной стороны, благодаря туристам, многие из нас могли жить как в раю. Они арендовали наши гостиничные номера, машины и лодки, ели в ресторанах, делали покупки в бутиках на главной улице. Но они так же заполоняли наши дороги дополнительным потоком транспорта, заваливали пляж мусором после своих пикников, а иногда и вовсе уничтожали их. Иногда они совершали очень плохие вещи. Безрассудные поступки, которые уже невозможно было исправить.

Именно так произошло с женой Шоу. Взбалмошный студент колледжа из Джорджии, приехавший сюда на весенние каникулы, слишком много выпил и не был достаточно умен, чтобы вызвать такси или, черт возьми, просто пойти домой пешком. Вместо этого он сел за руль своего пикапа и поехал на юг по шоссе номер двенадцать. Это был ранний вечер. Небо, скорее всего, было окрашено в розовый и оранжевый цвета, как это часто бывает в это волшебное время.

Я понятия не имела, что делала Саманта в туристической части острова той ночью. Может быть, по воле случая, она просто оказалась не в том месте, не в то время. Но когда его грузовик пересек стоп линию и врезался в ее седан с такой силой, что тот перевернулся, все это уже не имело значения. Все, что было важно — это то, что она умерла мгновенно, а Шоу погрузился в глубочайшую депрессию.

По крайней мере, так казалось. Может быть, это была даже не депрессия, а мрачная задумчивость, от которой он никак не мог избавиться. Но, несмотря на то, как мы были близки физически, я все еще была чужой, той, кого он держал на расстоянии. Шоу никогда не подпускал меня достаточно близко, чтобы я могла заглянуть в его душу и понять, что он думает и чувствует.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Бесчисленное количество раз я думала о том, чтобы прекратить все это, сказав ему «нет» в следующий раз, когда он появится у моей двери в два часа ночи, с диким взглядом, сжатыми кулаками и запахом виски изо рта. Но я всегда видела то, что он прятал — разбитую душу, которая нуждалась в успокоении, и тяжелое сердце, и я одна знала, как бережно необходимо с ним обращаться.