Моздокские крещеные Осетины и Черкесы, называемые "казачьи братья". - Иосиф Бентковский

и б) 17-е августа 1771 года, когда повялено было возвращать кабардинцам беглых холопов, следует считать временем, с которого горские выходцы начали обходить закон (в чем прежде никакой надобности не было) и, путем ухищрения, получать от рабства свободу посредством добровольного поступления в казаки одного из членов выбежавшего семейства. — Замечательно, однако-же, что название «казачьих братьев» дано не тем. кому следовало бы дать, т.-е. членам освобожденных от возвращения владельцам, а тех, кои добровольно принесли себя в жертву за освобождение своих семейств поступлением в казаки… Кажется нам, что на это следует смотреть, как на канцелярское недоразумение… Наконец. генерал Ермолов, вероятно, не знал о существовании Высочайшего указа 1765 года и грамоты 1771 года, иначе, испрашивая в 1821 году Высочайшее разрешение на зачисление моздокских Осетин и Черкес в казаки, он не выразился бы. что «водворение горских народов в здешнем крае, близ границы, (было) допущено но неосмотрительности и проч.». Не вдаваясь, впрочем. в критическую оценку правительственной политики прошлого столетия в отношении кабардинцев и вообще горцев, ни в оценку действий ея исполнительных органов на Кавказе возвращаемся к предмету настоящей монографии или, вернее, к делам 3-го отделения штаба войск на Кавказской линии и в Черномории за 1833 год № 13 и 15, из которых заимствуем все материмы о моздокских Осетинах и Черкесах, называемых «казачьи братья».

Спустя пять лет после известного нам уже ответа генерала Вельяминова барону Розону. новый корпусный командир, генерал Головин, 11 января 1839 года № 4, просил исправлявшего должность начальника кавказской области собрать и доставить ему положительный сведения: нельзя-ли будет, при теперешних обстоятельствах, привести в исполнение давно существующего намерения правительства обратить в казаки моздокских Осетин и Черкес?

В ответ на это генерал Граббе корпусному командиру писал: «что принятие мер, какия предполагались генералом-лейтенантом Вельяминовым при обращении моздокских Осетин и Черкес, по мнению моему, не может иметь прочного успеха, ибо в подобных обстоятельствах всякое усилие более ожесточит, нежели утвердить несомненную покорность. Ни одно войско не может быть полезно, когда нужно удерживать повиновение его силою; следовательно и Осетины, быв обращены в казаки с принуждением, едва-ли останутся навсегда покойны.»

«По уважению сих обстоятельств, — продолжал генерал Граббе, — я с сим вместе предписал моздокскому коменданту, подполковнику Ильяшенкову, чтобы он, удостоверясь основательно в мнениях моздокских Осетин и Черкес, предполагаемых к обращению в казаки, и об образе мыслей их в этом отношении, сделав свое заключение, донес-бы мне со всею подробностью: могут-ли они обращены быть в казаки без употребления тех мер, какия предполагал генерал Вельяминов».

Подполковник Ильяшенков, в рапорте своем генералу Граббе, доносит с подробностями, настолько интересными, что мы считать нужным привести их дословно, как лучшую характеристику моздокских Осетин и Черкес. Они отозвались на сделанное им подполковником Ильяшенковым предложение, что более 50 лет, как предки и отцы их перешли в разные времена из Тагаурского ущелья и из Алагирских и Куртатинских гор, по вызову Высочайшего и всенародно распубликованного Указа в 1762 году [7], на жительство в г. Моздок под российскую державу на тех условиях, кои в означенной публикации изъяснены были. Основавшись таким образом, большая часть их приняли христианскую веру, в которой остаются непоколебимы. Живя в городе, отбывают все установленный городские повинности: избирают из себя гласных, старост, а по учреждении градской думы-и судей. Состоят записанными, как по прежней, так и по сей 8-й ревизии в подушный оклад: Осетин 555, а Черкес 287 душ, платя, по раскладке прошедшего трехлетия, на земскую повинность по 1 р. 90 к. и на содержание земской почты по 30 к. с души и. не быв прикосновенными к казачьему сословию, находились все в податном состоянии. Занимаются одним лишь хлебопашеством, скотоводством и извозом на недальнее расстояние купеческих товаров, некоторые на собственных подводах, а другие нанимаются в работники. Сими только средствами снискивают себе с семействами пропитание. Большая часть из них весьма мало знает русский язык; происходя, притом, из кавказских горцев, по древнему обычаю, единоплеменных им народов, женский пол совершенно не может упражняться в черной домашней работе; да при встрече с мужчинами, должны удаляться. Следовательно, по поступлении в казачье звание, должны будут, отбывая службу, отклоняться (?) от домов своих и семейства подвергнуть крайности; да, притом, быв, большею частью, бедного состояния, имеют приют в ничтожных турлучных саклях и совершенно не в силах дать всякому служащему казаку все то, что ныне от него требуется долгом службы.

К этому объяснению Осетин и Черкес, вероятно изложенному письменно, подполковник Ильяшенков присовокупляет: «что они не уклоняются совершенно от воли правительства, но всепокорнейше просят о «семь выше прописанном довести до сведения начальства, которое, войдя в их положение, исходатайствовало бы им Высочайшее соизволение остаться на прежних правах с тем. что, в случае военных действий с соседственными народами, они обязываются выставить из среды себя 60 человек конных во всем вооружении к охранению (?…) буде-же и засим Его Императорскому Величеству угодно будет отказать им в просьбе, то они, по первому объявлению, соделаются покорными Высочайшей воле переходом в казачье сословие».

Рапорт подполковника Ильяшенкова оказался лишним, потому что 24 апреля Тифлисский военный губернатора генерал лейтенант Браилко, уведомил командовавшего войсками Кавказской линии, генерал-адъютанта Граббе, что, по докладу представления генерала Головина о неудобствах обращения моздокских Осетин и Черкес в казаки, Государь император Высочайше повелеть соизволил: «дело о сем оставить в настоящем положении, не давая ему ни гласности, ни ходу»,

Так окончилась переписка о «казачьих братьях», продолжавшаяся ровно двадцать пять лет.

И. Бентковский

1880

Примечания

1

См. Ставр. Губ. Вед. 1879 г, No№ 50 и 51.

2

Там-же 1880 г. № 2.

3

Улицы, на которых в 1785 г. находились их дома, была: Георгиевская, Петропавловская. Черкасская, Копытовская, Сводная, Кирпичная, Ленивая, Форшадтская, Кабардинская, Некрещеная и Осетинская. Интересно знать, удержались ли до — ныне в Моздоке эти старинные названия улиц?

4

Сын этого Цыклаурова — Иван родился уже в Моздоке в 1774 году и был там плац-майором.

5

Бутков. Материалы для новой истории Кавказа. Т. Г стр. 317 и 318.

6

По свидетельству Буткова (т. I, стр 317). прежде кабардинские владельцы просили Российский Двор о неприеме. в Кизляре и Моздоке одних холопов их, а теперь искали, чтобы запрещение такое распространено было и на узденей.

7

Указ этот приведен выше