Жить на Западе – это моя судьба - Глеб Охременко

Могу сказать, что эти два года были одни из лучших в моей жизни. У меня были на каком-то уровне деньги, личный парикмахер. Мы любили обедать в японском ресторане, именно Роберт приобщил меня к японской кухне. Может показаться странным, но именно в японских ресторанах, где всё сделано в национальном стиле и играет японская музыка, создаётся какая-то магическая атмосфера. Мы мечтали собрать нужную сумму и открыть охранное агенство, и конечно посетить Японию…Но этим мечтам не суждено было сбыться, так как уже в 2005-м году Роберта и некоторых ребят арестовали. Меня тоже пытались зацепить, но не смогли доказать ассоциацию с криминальной группировкой. В дальнейшем, Роберта депортировали, ну а я от греха подальше, вернулся в Париж. Благо какое-то количество денег у меня было.

Париж, 2005 год

Вернувшись в Париж, мне пришлось разбираться сразу и со всем. Так совпало, что в это же время в Париже были массовые восстания. Никогда не забуду, как проезжая по 4-му кварталу на мою машину набросились какие-то молодые люди и стали ее раскачивать. К слову о машине, я вернулся на БМВ 735, на ней были немецкие номера которые, чтобы не тратить деньги я сменил лишь два года спустя, перед продажей. В моей квартире жили квартиранты, а выселить их очень сложно по законам Франции, особенно если учесть, что так как квартира не в собственности, сдавал я её нелегально. И пока я решал все эти вопросы я жил в машине, так как количество средств было ограничено, а идти по знакомым не хотелось. Начались бы совсем ненужные вопросы.

Какое-то время я жил прямо на набережной тогда ещё пригородного района Пантен в своей машине. Меня уже знала в лицо полиция и не трогали, так как понимали, что человек просто находится в сложной ситуации. Иногда вечерами, я шёл в арабский маленький магазинчик и покупал пару бутылок пива и просто сидел либо в машине, либо на скамейке на набережной Сены. О чём я думал? – Да просто размышлял о жизни. Что сколько пришлось пройти, а всё почти неизменно. Как я приехал во Францию, а изначально я приехал именно во Францию, как я бомжевал первое время, так как в общаге для подростков было просто психологически тяжело. Полная несвобода. А для меня свобода это главное. И я предпочёл бомжевать и окурки собирать, чем жить в той общаге. Правда для меня предпочтительнее было, так жить во Франции, чем например жить в России. Я просто Россию, в плане страны, с детства органически не перевариваю. В любом случае, даже тогда мне повезло и случайно зайдя в ресторан Москва, который находился в 18-м квартале, я познакомился с его хозяином, которого звали Павел, которого потом застрелили при невыясненных обстоятельствах и с музыкантами, у которых я потом одно время и жил. Тогда, я ещё поступил в консерваторию имени Скрябина, но в дальнейшем ушёл, так как мне больше не могли помогать финансово родители. Тогда я и пошел в метро работать музыкантом, – я ходил по вагонам, играл на гитаре и пел, после чего собирал деньги. Да…Сколько времени прошло, а воз и ныне там.

Нужно отдать должное, что для грустных мыслей времени особо у меня не было. И собравшись, я начал решать уже новые проблемы. И на этот раз решил остаться во Франции. Дело в том, что в 2004 году была открыта программа выкупа за символическую в понимании цен Парижа сумму социальных квартир. Не все жилые дома подпадали под неё, но мой подпал. А так совпало, что привезенных денег из ФРГ на это хватило и ещё даже оставалось несколько тысяч. Что собственно я и сделал.

Далее, я поставил квартиру в продажу. На это было несколько причин. Нужно начать с того, что квартира находилась далеко от города, а во-вторых, такой манёвр мне давал автоматическое право на выселение жильцов, так как они жили без контракта, а происходит смена прав собственности.

Париж, 2007 год

– Нонна, привет. Как давно не виделись.

Мне было очень приятно вновь увидеть Нонну, которая уже давно жила в Италии с мужем и только изредка приезжала в Париж. Так совпало и в этот раз.

– Так конечно не виделись, ты же не звонишь и не пишешь, пропадаешь на несколько лет.

– Никуда я не пропадаю, а уже считай три года постоянно живу в Париже. Вопрос скорее в твоём номере телефона, который судя по всему давно не работает. Если бы я случайно не зашёл в ресторан Казаки, где Вадик играл, то и не узнал бы о тебе ничего.

– Ну конечно не узнал бы, ты же, как я поняла с нашими уже давно не общаешься. А помнишь, как мы жили интересно?

– Да, помню, правда не долго, мы же в этой квартире вчетвером жили до того, как я в ФРГ уехал. Помнишь тот прикол, когда ты в душе исполняла "Я сошла с ума – мне нужна она, а Говнисимовна со своей кухни выбежала и стала стучать в окно санузла с криком: "иди полечись дорогая, давно пора"!

– Да, Говнисимовна ещё тот прикол.

Говнисимовна-это подпольная кличка русской старушки, которая жила по-соседству. Просто у неё был очень скверный характер и она всех пыталась учить, как жить нужно, и что делать.

– Нонна, а ты то как сейчас живёшь?

– Да как? – Обычно, всё нормально, встретила итальянца, живём в горах в 30-и километрах от Венеции. Да ты же от Вадика поди и так всё знаешь. Ты лучше расскажи, как ты..?

Я рассказал Нонне о своих изменениях в жизни. Что самое интересное, так это то, что изменения претерпел не только я, но и страна в целом. Ширак отошёл от власти, и ещё до того, как Саркози стал президентом, уже фактическая власть сменилась, и мы узнали на своём опыте, что такое неокапитализм. Многие стали жить хуже, урезали различные помощи, были закрыты многие профсоюзы. Но также были и позитивные изменения, по крайней мере для таких, как я. Очень сильно стали помогать начинающим предпринимателям. Нужно начать с того, что если раньше нужен был уставной или, как его принято было называть социальный капитал для открытия компании, то в дальнейшем он был отменён, были также отменены некоторые лицензии и обязательные страховки. Такое положение вещей продолжалось всего несколько лет, но этого мне хватило для того, чтобы устроить свою жизнь во всех смыслах. Мне удалось открыть строительную и риэлторскую фирмы, и что греха таить, неплохо зарабатывать, ездить отдыхать в разные страны, включая Канаду, где у меня жила