Тройной агент - Джоби Уоррик

Изучив состояние дел в мире на начало 2008 года, Хейден прямо-таки ужаснулся. Поэтому, не откладывая в долгий ящик, еще в январе, во время одной из еженедельных встреч президента с представителями разведки, попытался обратить на это внимание Джорджа Буша.

— Я в этом вижу самую серьезную угрозу стране, — сказал Хейден президенту в ходе их беседы в Овальном кабинете. В продолжение чего сообщил, что следующий удар в духе событий и сентября ему представляется совершенно неизбежным, причем исходить он будет, вероятнее всего, из пакистанского горного захолустья, так называемой Территории племен.

Чтобы предотвратить такое нападение, Соединенные Штаты должны с этим врагом сразиться, настаивал Хейден. А это означает необходимость атаковать «Аль-Каиду» на ее земле, то есть в Пакистане, поставив себе задачу всячески нарушать систему ее коммуникаций, убивать ее генералов и полевых командиров и лишать ее безопасных убежищ. Только ЦРУ уполномочено поражать цели в глубине Пакистана, а теперь у этой спецслужбы есть и совершенное оружие — тот самый «проект ‘Предатор’». Настало время пустить наконец в дело наших хищников — армаду беспилотных летающих роботов-убийц, сказал он.

Буш и его советники слушали сочувственно. То, что проблема коренится в Пакистане, всем было ясно и так. Исламабад чрезвычайно ценный союзник, но официально он возражает против иностранных авиаударов по своей территории, не важно по каким целям. По мнению пакистанских властей, удары, наносимые американцами с воздуха, только усугубляют проблему террора, радикализируя простых пакистанцев и толкая многих из них в объятия экстремистов, причем эту точку зрения разделяют некоторые эксперты по терроризму и в Штатах. В частных беседах офицеры пакистанской разведки не единожды пеняли американцам на то, что им представляется опасным наваждением: во-первых, американцы отводят слишком большую роль дорогостоящей технике, а во-вторых, как одержимые зациклились персонально на Усаме бен Ладене. «‘Аль-Каида’ не так уж и сильна, вы сами превратили ее в этакого трехметрового великана, — вспоминает важный пакистанский правительственный чиновник, как убеждал когда-то прибывших с делегацией представителей администрации Буша. — Как могут эти пресловутые главари ‘Аль-Каиды’ — их ведь горстка! — как могут они угрожать величайшей империи в мире?»

В конце концов, в правительстве Пакистана все же согласились закрыть глаза на некоторое (ограниченное!) количество ударов с беспилотников. И месяцами потом Вашингтон с Исламабадом исполняли косолапый ритуальный танец согласования сроков их нанесения. Если бы ЦРУ обнаружило потенциальную цель, нажать на спусковой крючок можно было бы лишь после того, как с этим согласятся оба правительства. Да только вряд ли такое возможно на практике.

«Когда приходилось испрашивать разрешение, то ответов могло быть три: либо ‘Нет’, либо ‘Мы подумаем’, либо ‘Твою мать, куда же цель-то подевалась?»’, — высказался по этому поводу некий американец, бывший служащий Агентства национальной безопасности, как раз в то время вовлеченный в это дело. Целый год прошел, а никаких успехов в борьбе с «Аль-Каидой» на ее территории достигнуто не было.

«Стоим на месте, — жаловался Хейден в Белом доме. — На уровне седьмого года, и ни с места».

Наконец, после многомесячных споров, в июле 2008-го Буш решил дать ведомству то, чего оно так упорно добивалось. В газетных комментариях тогдашнюю перемену политики приписывали полученному от Пакистана неформальному согласию на большее количество ударов с воздуха — да и о чем собственно речь: ведь США наносят их по приграничной Территории племен, которая Исламабаду все равно толком не подвластна. В действительности причина подвижки была гораздо проще: ЦРУ перестало просить позволения. По новым правилам, о которых в тот же месяц во время официальной встречи сообщили пакистанским властям, теперь от ЦРУ требуется лишь «немедленное уведомление» о том, что удары нанесены.

За следующие шесть месяцев «предаторы» били по целям в Пакистане тридцать раз, что в три с лишним раза больше, чем в сумме за все предыдущие четыре года.

В США ноябрьские выборы 2008 года ознаменовали собой близящийся конец правления в Белом доме республиканцев, да и пребывания Хейдена у руля ЦРУ тоже. Но в последние недели, когда дни президентства Буша были сочтены, удары «преда-торов» многократно умножились, что порождало внутри самого Управления слухи о том, будто Хейден надеется все же выкурить Усаму бен Ладена из подполья, тем самым дав возможность команде Буша напоследок расплатиться с ним за 11 сентября. И вот в один из последних дней 2008 года среди хитросплетения намеков на другие важные цели в одном из перехваченных телефонных разговоров прозвучало знакомое имя.

Оно принадлежало выходцу из Восточной Африки, небезызвестному шейху Ахмеду Салиму Суэдану, руководителю среднего звена «Аль-Каиды», который был замешан в нескольких террористических подрывах. Но важнее было другое: непосредственным начальником Суэдана был бывший футболист, известный под именем Усама аль-Кини, ставший теперь главнокомандующим «Аль-Каидой» в Пакистане. Эти двое бесчинствовали в Пакистане уже два года, устраивая в разных городах все более эффектные и кровопролитные теракты. Но 1 января 2009 года им предстояло изведать, что такое массовое убийство, уже на собственной шкуре.

Даже и сам по себе Суэдан был вполне стоящей мишенью. На тот момент, когда он угодил в сеть прослушки ЦРУ, Суэдан состоял уже в списке наиболее разыскиваемых преступников не только по линии ЦРУ, но и ФБР, а в штате Нью-Йорк над ним висело обвинение в соучастии во взрывах посольств США в Кении и Танзании. В конце 2008 года его убежище обнаружили. Им оказалось брошенное здание женской школы в окрестностях поселения под названием Карикот, — и оно тоже привлекло к себе пристальное внимание. Информаторы ЦРУ сообщили, что в этом здании расположены учебные мастерские, в которых «Аль-Каида» готовит специалистов по изготовлению взрывных устройств.

Хейден поразмыслил, взвесил и решил ждать. При всей своей важности Суэдан всего лишь подчиненный, да и он никуда не денется. С утра 1 января его взяли под постоянное наблюдение, причем не только со стороны агентов ЦРУ, так сказать, земного типа, но и парочки «предаторов», парящих над поселком. Раньше или позже Суэдану придется со своим боссом встретиться, и тогда Хейдену обломится куда более лакомый приз.

Такого случая в ЦРУ ждали больше десятка лет. Подобно своему заместителю, Усама аль-Кини также был связан со взрывами 1998 года в Африке, и за его голову была даже обещана награда в пять миллионов долларов. Кучерявый, коротко стриженный поджарый атлет, аль-Кини чуть ли не с первых дней был неизменным спутником бен Ладена, а теперь вырос до разработчика масштабных операций. К 2007 году он стал верховным командующим «Аль-Каиды» по всему Пакистану и дело свое делал крепко. Его организация подсобила пакистанскому движению «Талибан» с убийством бывшего премьер-министра Беназир Бхутто, устраивала бомбардировки и атаки смертников на полицейские участки и армейские лагеря, взорвала здание суда и даже военно-морскую академию. Затем, в сентябре 2008-го, он добился кое-чего покруче: подогнал огромный грузовик со взрывчаткой и разнес с его помощью роскошный отель американской сети «Мариотт» в Исламабаде. Взрывом убило больше полусотни работников отеля и гостей, ранило еще человек двести, и заголовки прессы тогда кричали об этом на весь мир.

Таким образом аль-Кини пробивал себе путь в высшие круги «Аль-Каиды», на акциях которой во многом и теперь уже стоял явный отпечаток его личности. Агрессивный и харизматичный, он был популярен среди молодого поколения боевиков и начинал представлять собой угрозу более опытным главарям, особенно некоему командиру по имени шейх Саид аль-Масри — славящемуся своим жестоким нравом египтянину, который, мало того что распоряжался мошной организации, так еще и считал себя вторым человеком после Завахири. Самое опасное, что аль-Кини вот-вот готов был выйти на международный уровень, направив лучших из своих выучеников в Западную Европу. Аналитики ЦРУ пришли к выводу, что кениец вознамерился заложить в Европе фундамент сети террористических ячеек, которые возьмут в разработку крупнейшие отели и другие важные объекты, планируя в будущем нанести по ним удар.

Именно эта угроза и лежала главной тяжестью на душе у Майка Хейдена 1 января, когда он с нетерпением ждал новостей из Северо-Западного Пакистана. Не успел директор ЦРУ заснуть, как телефон зазвонил: в половине одиннадцатого ночи с охоты пришли свежие вести. Хейден заставил себя встать с кровати и потащился на первый этаж в кабинет, чтобы подключиться к защищенной линии спецсвязи.

В Пакистане был уже ясный день, и, когда Суэдан вышел из женской школы, направившись по какому-то первому в этот день своему делу, один из цеэрушных «предаторов» уже кружил поблизости. Под наблюдением ЦРУ Суэдан встретился с человеком, который был ему, видимо, знаком, после чего вдвоем они вернулись в женскую школу. Лица второго мужчины разглядеть не удавалось, но в его облике все совпадало с описанием предводителя террористов, которого ЦРУ как раз и искало. Дежурный сотрудник Центра антитеррора, сперва доложив, согласно инструкции, непосредственному начальству, позвонил Хейдену. «Разрешите нанести удар?»