Дьявол сказал 'бах' (ЛП) - Ричард Кадри

Она слегка приподнимает брови. На этот раз в удивлении. Коротко улыбается мне и выходит.

Конечно, она не собирается рассказывать остальным. Точно так же, как и никто из них не сказал ни слова ей, когда я сказал им.

— Это привлекло её внимание, — говорит Билл.

— Она и так положила на меня глаз. Она не расскажет остальным, но я хочу посмотреть, скажет ли она кому-нибудь ещё.

Билл качает головой.

— Она не скажет ни душе. Знаешь, у неё в правом рукаве спрятан нож.

— Все знают. Для того он и нужен.

Когда Билл начинает снова наливать мне, я накрываю стакан рукой.

— Откуда ты знаешь, что это не она играет спектакль перед тобой?

— Я не знаю. Я не знаю ни об одном из них. Я просто подливаю масла в огонь и жду, когда случится что-нибудь интересное.

— Звучит так, будто ты пихаешь свой ботинок судьбе в задницу, а это капельку опасно.

Я пожимаю плечами и затягиваюсь «Проклятием».

— Я заперт в дурке с худшими отродьями Бога. Мне нужно что-то делать. Глумиться над ними или завести собаку, а я не собачник.

Билл кивает. Его взгляд смягчается, как бывает всегда, когда он вспоминает свою жизнь до того, как получил пулю в спину.

— Я тоже не большой любитель собак. Однажды я видел слона в цирке шапито и подумал, что было бы неплохо иметь такого. Подъезжаешь в Абилине[11] к каким-нибудь дебоширам верхом на такой ходячей серой горе и делаешь ставки, кто из них обосрётся первым. Да, сэр, я бы в любое время суток предпочёл слона собаке.

Я отталкиваюсь от барной стойки и встаю. Найди большую коробку и тонну арахиса к своему дню рождения, Билл.

Он протягивает мне кожаную куртку и шлем, которые я держу за стойкой во время совещаний. Пусть остальные члены Совета ездят по городу как армия Цезаря. Я сяду на свой мотоцикл и буду жать на полную всю дорогу до дворца. Да, у меня есть дворец. Я богатый избалованный принц и политик. Я — всё то, что когда-либо ненавидел.

Я надеваю куртку и перчатки. Билл наблюдает за мной краем глаза, притворяясь, что вытирает стойку. Моя протезная рука и кисть представляют собой прекрасный ужас. Причудливое сочетание органического и неорганического. Как нечто, оторванное кем-то от робота-насекомого. Смесь «Терминатора» с «Мухой». Я смотрю на Билла. Он кивает на мою руку.

— Видеть, как исчезает эта штука, всегда приводит меня в хорошее настроение. Без обид, но я всё жду, что она проберётся сюда и задушит меня моей собственной барной тряпкой.

— Разрешаю тебе пристрелить её, если она так сделает.

— Хорошо, потому что я не собирался тратить время на то, чтобы спрашивать разрешение.

Я беру горсть крекеров из яиц дритта, отправляю несколько в рот, а остальные кладу в карман куртки.

— Держи для меня ухо востро.

— Как всегда, — говорит Дикий Билл.

Я выхожу через задний выход. Мотоцикл припаркован на заднем дворе, накрытый самым грязным, самым дерьмовым брезентом в Аду. Никому и в голову не придёт заглянуть под него.

В Даунтауне есть не так уж много серийных мотоциклов, так что я поручил нескольким местным инженерам построить мне «Электру-Глайд» 1965 года[12]. Отдаю должное местным парням и девушкам. Они сделали всё, что было в их силах, но это скорее «Адски», чем «Харли». Он сконструирован как механический бык в латных доспехах. Руль сужается к концам, словно лучше смотрелся бы на рогатой голове. Выпуск извергает драконье пламя, а верхнеклапанный двигатель с таким гипер-турбонаддувом, что на длинной прямой я могу заставить его светиться вишнёво-красным. У него нет спидометра, так что я не знаю, насколько он быстр, но вполне уверен, что уделываю несколько рекордов скорости на суше.

Я перекидываю ногу через мотоцикл и с пинка завожу его. Я всегда надеваю шлем в последнюю очередь. Это часть истории моей жизни, что мне нужно было попасть в Ад, чтобы начать носить шлем. Там, в Лос-Анджелесе, святоша Джеймс, моя ангельская половина, ненавидела, что я езжу с открытой головой. Дома всё, о чём мне приходилось беспокоиться, это копы. Здесь это папарацци. Мне нравятся мои одиночные поездки, и я не хочу, чтобы о них узнало всякое отребье. Они дают мне шанс выпустить пар. Плюс, я могу увидеть Пандемониум на уровне улиц без лакеев и политических подлиз, говорящих мне то, что, по их мнению, я хочу слышать.

Я даю полный газ и выезжаю на улицу. Я не беспокоюсь о траффике. Улицы в этой части города всё ещё представляют собой разбомблённые развалины, так что большая часть дорожного движения представлена перевозящими солдат и припасы грузовиками. Практически все остальные передвигаются пешком. Я прибавляю газ, поворачиваю и мчусь по переулку, делая большой крюк обратно ко дворцу.

Квартал за кварталом, улицы деформированы, а дома сбиты с фундаментов. Но теперь на рынках есть еда, а горящие здания — не единственные источники света на улицах. Я объезжаю автофургон, куда адовские солдаты тащат закованных в наручники и кандалы мародёров. Солдаты не отличаются вежливостью в отношении них. Мародёры представляют собой окровавленное хромающее месиво. Ну и хуй с ними.

Даунтаун не всегда был таким. Я провёл здесь взаперти одиннадцать лет, так что довольно хорошо узнал это место. Но смертный по имени Мейсон Фаим и генералы Люцифера (Семиаза был единственным воздержавшимся) попытались развязать войну с Небесами. Плохая идея. Город сгорел. Небо почернело. Землетрясения открыли воронки, поглотившие целые районы.

Когда я смотрю на Ад, то вижу Лос-Анджелес. Это забавный вид магии. Конвергенция. Изображение каждого места, наложенное поверх другого. Это странно, но мне так легче передвигаться. Адовцы всё ещё видят старый Ад. Им не нужен «Фэтбургер»[13] в 2 часа ночи. А если бы был нужен, то, возможно, они не были бы такими мудаками 24/7.

Я медленно восстанавливаю это место, но не могу канителить вечно. Я хочу чем-то занять этих дьяволов, заговорщиков и ублюдков с ножом-в-спину. Но рано или поздно они закончат восстановительные работы. А до тех пор всё, чего я хочу, — это не быть убитым и найти способ вернуться в настоящий Лос-Анджелес к Кэнди — девушке, которую я оставил там.

Впереди бутылочное горлышко, где два рухнувших здания перекрыли большую часть улицы, практически соприкасаясь крышами. Между зданиями небольшой трамплин, а дальше ровная дорога. Если я попаду точно туда, то смогу поднять мотоцикл в воздух на несколько метров с другой стороны. Я выжимаю газ и набираю около восьмидесяти,