Человек будущего. Воспитание родителей. Третья часть - Сергей Лазарев

Когда на приеме я вижу тонкие планы человека, я лишний раз убеждаюсь, что все начинается с восприятия мира. Что чувствует человек? Как он относится к миру? Какая у него система ценностей? Все это определяет его будущие болезни, распад его судьбы или смерть, будут ли здоровы его дети или они будут несчастны. На тонком плане все это видно в данную секунду. Неверное устремление – это дети, которые могут родиться уже гомосексуалистами, после чего род закончится. Это распад семей, болезни.

У человека верующего ошибки в мировоззрении чаще выходят на внешний план через болезни, неприятности и несчастья. За счет этого выравнивается и очищается душа. У тех, кто веру утратил и поклоняется внешним богам, распад начинается изнутри. Он происходит долго и незаметно, поэтому вначале эти люди всегда в выигрыше. Они могут прекрасно выглядеть снаружи, у них могут великолепно идти дела – за счет полного разрушения будущего. Но внутри они пусты, их уже нет. Их потомки нежизнеспособны, они вымрут постепенно или просто не появятся на свет. Но сейчас эти люди благополучны и преуспевающи. И рядом с верующими, которые болеют, страдают и мучаются, они выглядят особенно выигрышно. Но будущего у них нет, внутри они мертвы. Наверное, о таких Христос говорил своим ученикам: «Пусть мертвые хоронят мертвых».

Кстати, пару лет тому назад в Израиле я с удивлением узнал о том, что в иудаизме есть такое правило: святого, даже умершего, считать живым, а грешника, даже живущего, принято считать мертвым. Потому что у святого есть будущее, которое не ограничивается одной жизнью. А грешник это будущее съедает, оно в нем уже мертво, содержания у него уже нет, хотя его форма может чувствовать себя прекрасно.

«Интересно, – думал я, направляясь к „Галери Лафайет“, – мы в сознании хотим одного, а в подсознании часто совершенно другого». На уровне сознания мне нужен пиджак хорошего покроя и без синтетики, а в подсознании – другая картина. Купив в Париже какую-то вещь и надевая ее, я буду ощущать себя в этом городе. Пиджак мне нужен для ощущения присутствия на великолепных улицах и площадях Парижа. Через него я буду соединяться с пароходиками, плывущими вечером по Сене. Называются они «Бато Муш» – «мутттиные кораблики». Не знаю, при чем тут мухи, но их так называют. В стоимость билета обычно входят шампанское, вино и закуска. Прожектора, расположенные на верхней палубе, освещают все вокруг. Все сидят за столами и наслаждаются видами великолепного города.

Знаменитейший собор Нотр-Дам де Пари смотрится с этого судна совсем по-другому – он как бы парит в воздухе. Совершенно мистическое зрелище. Я гулял возле собора по площади, а потом тот же собор наблюдал через окно прогулочного корабля. Несопоставимые впечатления. Вот что значит другая точка зрения. Для того чтобы постичь увиденную красоту, нужно попытаться достигнуть уровня того, кто ее создавал, и ощутить такой же выброс творческой энергии. А поскольку главная энергия идет из любви, то выброс духовной энергии подталкивает, помогает нам идти к любви и вере в Бога. Поэтому, когда я гулял совершенно бесцельно по улицам и площадям Парижа, заходил в храмы и музеи, у меня часто возникало ощущение восторга. Вообще, когда видишь нечто неожиданное, величественное, совершенное, хочешь не хочешь, а пытаешься внутренне соединиться с этим. А когда уже бывал в этих местах, то происходит добавочная вспышка энергии, как от встречи со старым знакомым. И возникает ощущение счастья.

В этот раз я не пошел в храм на вершине Монмартра. Я был там как раз перед двухтысячным годом. За сутки до урагана я чувствовал себя очень плохо. Все люди: и огромное количество туристов, приехавших в Париж по случаю этой даты, и местные жители – радовались и ликовали. Миллениум! А у меня было ощущение тяжелой болезни. Я эту убийственную радость, которая, судя по всему, и вызвала ураган, не разделял. Мне было плохо, но было неудобно отменять нашу короткую поездку. Помню, что я только зашел в Сакре-Кер – храм, находящийся на вершине Монмартра. Я был в совершенно плачевном состоянии, было ощущение, что начинается воспаление легких. Мне было жутко холодно, и пронизывающий ветер усугублял это состояние. В центре храма молились прихожане, а туристы проходили по периметру и выходили обратно. «Сейчас помру, не дай Бог, – подумал я тогда, – скольким людям проблемы создам». А потом неожиданно вспыхнула мысль: уж если умирать, то лучше в храме. Молиться легче. Отрешиться легче. Как-то сразу улучшилось настроение. А через пару минут появилось ощущение внутреннего тепла. Этот жар шел изнутри, незаметно согревая и поднимая настроение. Из храма я вышел в совершенно другом состоянии. Я уже не замечал холодного ветра. Все вокруг стало выглядеть как-то по-другому.

«Если уж посещать храм, то в таком же состоянии, – подумал я. – А пока я тут гарцую в поисках пиджака, пожалуй, можно ограничиться площадями и улицами».

Все влюбленные мечтают слетать в Париж. Если сказать «город влюбленных», то люди подумают о Париже. Но у каждой медали есть две стороны. Любовь видит обе стороны медали. Если человек хочет видеть только одну сторону, он любовь утрачивает. Тот, кто поклоняется наслаждению и бежит от боли, сначала наслаждение назовет любовью, а потом любовь потеряет. Французы занятие сексом назвали любовью. Вроде бы что тут такого? Плотское, сексуальное наслаждение названо красиво и возвышенно. Представьте себе – «мы занимаемся любовью». Вроде бы это гораздо поэтичнее, чем то, что религия часто называет «блудом», «сладострастием», «похотливостью». Ведь сказано же в Библии: «Плодитесь и размножайтесь». Почему же человек должен отказываться от счастья? Почему же он должен презрительно относиться к наслаждению? А ведь сексуальное наслаждение с любимым человеком – это высшее физиологическое счастье.

Итак, люди стали «заниматься любовью». То, что раньше называлось плотским и животным процессом, было превращено в красивый и романтический ритуал. Какие могут быть проблемы? Но мы думаем об одном, а наше подсознание – совсем о другом. Многие столетия мы несли в себе, в своем подсознании, истину, которая звучала так: «Бог есть любовь». Это означало, что любовь есть высшее наслаждение и высшая боль и потеря одновременно. Бог не только дает нам жизнь, Он ее и отбирает. Когда занятие сексом назвали любовью, когда чувство любви оторвали от души и присоединили к телу, поставив тело на первое место, в подсознании возникла другая схема: Бог – это секс, Бог – это наслаждение. Подчеркнутая эротичность женских нарядов, начавшаяся в эпоху Возрождения, любовь превратила в секс и постепенно стала возвращать людей в те ранние языческие времена, когда люди поклонялись мужскому члену, женщине как символу продолжения жизни, – сначала поклонялись, а затем эту же жизнь уничтожали. Современные книжки, описывающие жизнь людей много лет назад, как правило, выбрасывают главное – реальность. Люди с языческим мышлением убивали, резали, уничтожали друг друга постоянно. Войны, взаимное истребление происходили непрерывно. Способ мышления, мировоззрение язычников исключали мир, взаимопонимание и гармонию. У человека, мыслящего крайностями, понятия равенства не существует: он может быть либо господином, либо рабом.

Более или менее реальное представление об истории можно найти на страницах Ветхого Завета. Те, кто читает его в первый раз, поражаются обилию крови, смертей и насилия. Но для язычника это совершенно нормально. Для того чтобы хотя бы подсознательно верить в единого Творца и устремляться к Нему, язычнику необходимы постоянная боль, лишения, потери, насилие и смерть. Без этого принудительного механизма энергетика язычника застаивается и погибает. Благополучие и стабильность являются для него смертельными.

Эпоха Возрождения (а точнее сказать – Вырождения), начавшаяся в XIII – XIV веках в Европе, дала великолепный внешний расцвет искусств, ремесел, промышленности и все большее поклонение наслаждению. Сначала – самым возвышенным чувствам, потом – наукам, знаниям, таланту, цивилизации. Потом поклонение обратилось к еде, одежде и сексуальным удовольствиям. Потом секс назвали любовью.

Если разрушить фундамент, неизбежно рухнет все здание. Отрекаясь от первой заповеди, человек неизбежно придет к нарушению всех остальных. Грех для него станет добродетелью. В христианстве говорится, что грех ведет к смерти. Христос говорил о том, что грех приводит к болезни. Сутью любого греха является утрата устремления к Богу, разрушение единства с Создателем. Это приводит и к утрате любви, и к постепенному опустошению главных запасов энергии, которые есть в душе каждого человека. Может быть, поэтому такая печальная статистика у французских женщин, особенно в крупных городах, где нравственность всегда была ниже, чем в деревне. «Кто знает?.. – думаю я. – Но, похоже, вселенский эксперимент, когда нарушаются главные заповеди, подходит к концу. И чем он завершится, приблизительно ясно. Достаточно перечитать Пятикнижие Моисея».