Итоги № 44 (2011) - Итоги Итоги

— Королев и Янгель так и не помирились?

— Когда Янгель начал делать лунный аппарат, Сергей Павлович сказал мне: «А все-таки Михаил Кузьмич молодец! Не ожидал, что он добровольно откажется от своей Р-56 и согласится делать для нас блок «Е». Так давние конфликтные отношения между двумя титанами были забыты. Увы, обоим оставалось совсем недолго. Королев умер три года спустя, Янгель пережил его всего на пять лет…

Наталия Лескова

Пятый пунктик / Политика и экономика / В России

Графа «национальность» появилась в отечественном документообороте более ста лет тому назад. Впервые ее применил Ленин в анкетах членов партии большевиков еще до октября 1917 года. В паспорта эту графу ввел Сталин в 1932 году, а упразднил Борис Ельцин в 1997-м. И сейчас, в октябре 2011-го, призыв коммунистов возродить «пятый пункт» буквально взорвал доселе дремотную предвыборную ситуацию. Что за всем этим стоит?

Ленинский интернационализм

Графой «национальность» советские люди были обязаны товарищам из РСДРП. Еще на третьем съезде партии в 1905 году внесистемные оппозиционеры, заполняя анкеты, впервые столкнулись с вопросом «национальность». Любопытно, что в тогдашней Российской империи, которая, по определению большевиков, являлась «тюрьмой народов», национальность, то есть принадлежность индивида к определенной этнической группе, императорское правительство совершенно не волновала. И то правда: в тюрьме все равны. Православие, самодержавие, народность. И можно без нюансов. Тем более что государь-император Николай II православным-то был, а вот великороссом — увы. Дотошные историки подсчитали: русской крови в последнем российском самодержце было всего-навсего 1/128. Но все равно это был русский царь. Шотландец Барклай и грузин Багратион тоже были русскими полководцами, немец Фонвизин (потомок рыцарей) — русским писателем, еврей Левитан — русским художником. Что там говорить, в шутке «любого русского поскобли — найдешь татарина» — есть лишь доля шутки.

Когда до революции надо было сделать акцент именно на национальности, говорили «великоросс». Ленин в своей партийной анкете именно так и писал. Ну а то, что в числе его предков имелись и немцы, и евреи, вождя мирового пролетариата не смущало.

Даже в переписном листе первой российской переписи 1897 года в список вопросов лишь под одиннадцатым пунктом попали «вероисповедание» и под двенадцатым — «родной язык». Никакой тебе «национальности» не было и в паспортах царской России. В ней указывались фамилия владельца, его имя и отчество, семейное положение, дети, особые приметы и место жительства.

Большевики перенесли в партийные анкеты графу «национальность» из Европы, где она была в ходу с девятнадцатого века. Правда, там под «национальностью» подразумевали прежде всего принадлежность к определенному государству. Это сегодня, в эпоху «понаехавших тут» встал национальный вопрос. Не случайно, скажем, о Борисе Березовском или Романе Абрамовиче в западноевропейской прессе по традиции пишут — русские предприниматели, в том смысле, что они выходцы из России.

Кстати, именно коммунисты, которые вроде бы исповедуют интернационализм, изначально были крайне озабочены национальным вопросом. Почему Ленин считал оправданным введение графы «национальность» для партийных товарищей, видно из его творческого наследия. В частности, в дореволюционной работе «О национальной гордости великороссов» будущий вождь, подчеркивая «роль великорусского пролетариата как главного двигателя коммунистической революции», настаивал на «длительном воспитании рабочих в духе полнейшего национального равенства и братства», на «полном равноправии и праве самоопределения всех угнетенных великороссами наций».

Иными словами, графа «национальность» имела первостепенное значение именно для некоренных народов, «замордованных» царским режимом. Отсюда же, собственно, учреждение большевиками Народного комиссариата по делам национальностей в 1917 году.

Попытки возродить в СССР «великорусско-националистические» настроения Ленин решительно пресекал, утверждая, что «лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить». Так, в 1922 году Владимир Ильич в одном из писем упрекал первого наркома по делам национальностей Иосифа Сталина в «грубости и несправедливости по отношению к нашим собственным инородцам». Материалы с ленинской критикой «националиста» Иосифа Виссарионовича были разрешены к публикации только в 1956 году.

И то верно: чушь несусветная получается. Русский Владимир Ульянов упрекает в великоросском национализме грузина Иосифа Джугашвили. И тем не менее спор этот был вполне предметным. Дорвавшись до власти, Сталин полностью переиначил изначальный смысл «пятого пункта».

Сталинский национализм

Формально лидер КПРФ Геннадий Зюганов, выступивший с инициативой вернуть в паспорта графу «национальность», стоит на ленинской позиции, утверждая, что «без дружбы народов, без уважения к их традициям и культуре невозможно успешно развиваться и уверенно смотреть в будущее». В реальности требование о реабилитации «пятого пункта» полностью соответствует именно сталинской национальной политике, суть которой — стравливать разные народы между собой.

В российской историографии существует довольно правдоподобная версия о том, зачем «отцу народов» понадобилось вводить графу «национальность» в паспорт. Ну, была бы одна «новая историческая общность — советский народ», и успокоились бы на этом. Все дело в том, что ленинский интернационализм окончательно выветрился из сталинской головы в начале 1930-х годов. С этого времени в политическую моду вошел национализм и строительство социалистической империи в одной отдельно взятой стране.

В 1932 году по постановлению «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» в единственном документе, удостоверяющем личность строителя коммунизма, впервые появляется графа «национальность». Граждане СССР в возрасте от шестнадцати лет, постоянно проживающие в городах, рабочих поселках, работающие на транспорте, в совхозах и на новостройках, обязаны были иметь паспорта. Фактически страна поделилась надвое. В первой части жили «паспортизированные» граждане, во второй — колхозники и прочие «лишенцы». Зачем в паспорте появилась графа «национальность», большинству людей в то время было не совсем понятно. Но репрессивный смысл введения внутреннего паспорта был очевиден. В решении Политбюро ЦК ВКП(б) от 15 ноября 1932 года, например, ясно говорилось о «разгрузке городов от лишних элементов». Просто так вышло, что список «лишних элементов» по мере построения социализма в СССР все время расширялся. Сначала это были «бывшие» и кулаки, а потом дело дошло и до целых «неблагонадежных» народов. Тут графа «национальность» стала как никогда актуальной. В 1937 году на мартовском пленуме ЦК ВКП(б) Сталин неожиданно заговорил не о «пятом пункте», а о «пятой колонне». Шпионов, вредителей и диверсантов тогда насчитали довольно много. Сталинский план по борьбе с подозрительными народами с помощью «пятого пункта» начал действовать. Основанием для расстрела или отправки в лагерь в годы массовых репрессий могло быть не только неподходящее дореволюционное прошлое, участие в Гражданской войне на стороне белых, но и «подозрительная» национальность — немецкая, польская, финская и другие.

В 1938 году НКВД разослал секретный циркуляр во все отделы актов гражданского состояния — нынешние загсы. В документе, в частности, говорилось: «Если родители немцы, поляки и т. д., вне зависимости от их места рождения, давности проживания в СССР или перемены подданства нельзя записывать регистрирующегося русским, белорусом и т. д... графа о национальности не заполняется до предоставления заявителями документальных доказательств».

Гонения на инородцев с помощью «пятого пункта» продолжались и после войны. В 1948 году в СССР началась кампания по борьбе с космополитизмом, закончившаяся делом врачей-отравителей (в материалах следствия — «Дело о сионистском заговоре в МГБ»). «Безродными космополитами» оказывались, как правило, евреи, и с этого времени в стране появились негласные указания не допускать их на ответственные посты.

При этом ни в коем случае нельзя сказать, что Сталин был именно русским националистом и его национальная политика каким-то образом создавала преференции для наиболее многочисленного этноса страны. Хотя эта точка зрения сегодня весьма популярна у российских левых и националистов. Русские подвергались репрессиям в сталинские годы не меньше, чем представители всех других национальностей. И это несмотря на тосты вождя за «великий русский народ».