Инверсия жизни - Макс Максимов

делом люди обращали внимание на его развернутые наружу стопы. Лёнин шаг напоминал походку Чарли Чаплина, разве что трости да шляпы нет.

– Пошли поговорим, Дарвин, – Саша прихватил Леонида под руку и направился с ним в сторону от калитки.

– Я тебе ничего плохого не сказал, – произнес Лёня, нелепо перебирая ногами. – Да, я смеялся. Возможно, тебе это показалось унизительным, но ты сам виноват в этом. На доске с самого начала был написан ответ на вопрос, а ты его не видел.

Лёня не смотрел в глаза Петрову. Сашка схватил одноклассника за ухо, отчего тот заохал и покраснел еще больше, выронив пакет со сменкой.

– Деньги есть? – Саша оглянулся. На школьном дворе никого.

– Я на обеде все потратил. – Лёня схватил Петрова за руку и попытался сорвать ее со своего уха, но ничего не вышло.

– Карманы выворачивай, – произнес Петров.

– Если хочешь кого-то ограбить, грабь после первого урока. Можно еще на втором уроке, до большой перемены. Говорю же, я все проел в столовой. – Лёня вывернул карманы брюк. Там были только ключи и телефон. Дарвин – единственный ученик в классе, кто носил обычные черные брюки со стрелками.

– Ах ты скотина жирная! – Петров второй рукой дал подзатыльник Лёне.

– Согласен с тем, что у меня есть лишний вес, но вот скотиной я не являюсь по определению. – Лёня говорил с трудом, стиснув зубы из-за боли в ухе. – Ну а если ты меня сравниваешь с животным, исходя из моих моральных принципов, а не внешности, то в этом случае на скотину больше похож ты. Это не оскорбление, просто констатация.

«Еще и огрызается, – подумал Саша. – Ну, теперь я от него точно не отстану».

Петров снова дал Дарвину подзатыльник.

– Я тебя сейчас тут уничтожу! – Сашка разозлился еще больше.

– Я не могу тебе помочь. Это не ко мне вопрос. Ищи проблему внутри себя, – затараторил Лёня. – Если б я мог урегулировать конфликт силой, то я бы, наверное, сейчас ударил в ответ. Это бы успокоило тебя, ведь ты не ожидаешь отпор от меня. Беда в том, что я не умею бить.

– Телефон давай сюда. – Петров сжал со всей силы уже припухшее ухо Лёни.

– Если ты заберешь телефон, я пойду в полицию, – пыхтел Лёня. – На самом деле у тебя сейчас безнадежная ситуация. Ты ничего не сможешь со мной сделать. Хоть мне сейчас и больно, но я могу такое терпеть.

Саша отпустил Лёню.

– Безнадежная ситуация? Ты чего это такой храбрый? – Сашка резко дернул кулаком, имитируя удар, немного не доведя руку до лица Дарвина.

– На самом деле я не храбрый. Я сейчас очень боюсь. – Лёня сделал шаг назад и уперся спиной в забор. – Но я вижу всю абсурдность этой ситуации. Неужели ты не понимаешь бессмысленность своей агрессии? Ты же ничего не добьешься от меня.

Дарвина Петров ненавидел не просто так, как это может показаться на первый взгляд. Пару месяцев назад, когда Петров был еще с Настей, до него дошли слухи, что Дарвин признавался ей в симпатии. С того момента Сашка и начал периодически приставать к Лёне. То пинка отвесит, то бумажку на спину приклеит с оскорблением, а однажды, пока все были на физкультуре, Петров с другом зашли в раздевалку (физкультуру Сашка обычно прогуливал) и нахаркали Леньке в ботинки. Целое болото в ботинках Лёни устроили! Видели бы вы лицо Дарвина, когда он сунул ногу в обувь и тут же промок. В общем, мерзко было Лёне. Петров тогда чуть не лопнул от смеха. А сейчас Петров очень злился. Но и растерян он тоже был, ведь никто из тех, кого Петров ранее пытался «обуть» на деньги или телефон, не угрожал ему полицией. А тут такая наглость!

– Ты Настьке говорил, чтоб она не общалась со мной?! – припомнил Петров, перескочив на другую тему.

– Да, говорил, но это было давно, и она, к счастью, с тобой больше не проводит время. Тебя после школы, скорее всего, ждет тюрьма, а у нее должна быть светлая жизнь. Я рад, что вы расстались, – выпалил Лёня и потер больное ухо.

Петров никогда не занимался боевыми искусствами и на самом деле, так же как Дарвин, драться не умел. Но дрался Сашка часто. Кое-как дрался. Махал руками – бил недругов, недруги били его, в общем, после боя все оставались с синяками и расползались в разные стороны. Сильная сторона Петрова была в том, что он не испытывал страха перед схваткой и мог броситься даже на нескольких противников.

Сашка «по-колхозному» кинул кулак и попал Дарвину в скулу. Лёня, всхлипнув и пошатнувшись, схватился за лицо.

– Ты что творишь! Отмороженный! – крик Насти заставил Петрова обернуться.

Девушка уверенной походкой двигалась в сторону своих одноклассников. Губы ее были надуты от злости.

– Ты чего руки распускаешь, а? – Настя подошла вплотную к Петрову и смотрела на него снизу вверх.

– Гном, иди отсюда, – с ухмылкой произнес Саша.

– Гном?! – звонко воскликнула девушка.

Настя была невысокого роста, чуть меньше метра шестидесяти, и с большой грудью. С натяжкой девушку можно было назвать полноватой. Петров, когда они еще встречались, ласково звал Настю гномиком. Все в классе считали девушку красивой.

– Я тебе сейчас дам «гном»! – Настя начала бить Петрова ладошками, целясь в лицо, но Сашка чуть отпрянул и прикрылся руками. Настя возненавидела Петрова после того, как узнала про случай в подъезде с ее знакомой, и сразу же рассталась с ним. Сейчас она одна, ни с кем не встречается. Наверное, если бы не их прошлые отношения и его измена, то Настя прошла бы мимо и не стала бы вмешиваться в конфликт. Девушка до сих пор чувствовала сильную обиду на Сашку. Он был ее первым парнем, можно даже сказать, первым ее мужчиной – и первым разочарованием в отношениях. В ее шестнадцать лет ей казалось, что мужики на планете Земля в душе все такие, как Петров.

– Да чего ты лезешь-то, гномиха? – Сашка не мог сдержать смех. Он оттолкнул девушку от себя. Лёня, до этого тихонько стоявший, держась за ушибленную скулу, вдруг воспрял духом.

– Кто тебе позволил толкать ее? – храбро произнес Дарвин. Лёня выпятил вперед грудь и распрямился, возможно, впервые в жизни. Так-то он всегда сутулился.

– Ого, да вас уже двое? – Петров улыбался. – Двое против одного, это нечестно.

– Извинись перед ней! – Лёня подошел к Сашке и встал перед ним. Уперся своим лбом в его лоб, приподнявшись на мысках. Петров еле сдерживал смех, а Лёня сгорал от гнева. Таким страшным Лёню еще никто не