Мур-ключение в Париже! - Дженнифер Касл

– О, непременно, – ответила Мари. – Мы всё время ходим в парк с... – Тут она замерла на полуслове и обернулась к братьям. Все они испуганно переглянулись, поняв друг друга без слов, и воскликнули:

– Мама!

– Мне очень жаль, Пьер, – обратился Берлиоз к бульдогу, – наша мама, приёмный отец и хозяйка сейчас в парке, готовят пикник. Если они поймут, что нас нет поблизости...

– Они решат, что нас похитили! Снова! – закончила за него Мари. – Надо бежать, но мы обязательно скоро вернёмся!

И котята поспешно бросились к маленькой дверце выхода, налетая друг на друга и толкаясь. Вторую проделку за день мама им точно не спустит.

Глава 3

Мари, Тулуз и Берлиоз делили одну кошачью лежанку в спальне Мадам. В ней были мягкие одеяла, шёлковые подушки и лёгкий балдахин. Когда котята не хотели спать, они играли, притворяясь, что их лежанка – это неприступный форт. Но только не в этот вечер. Тулуз не мог удержать зевок, и, глядя на него, Берлиоз тоже широко разинул зубастую пасть. От этого вида даже Мари сладко прикрыла рот лапкой.

– Дорогие мои, я смотрю, сегодняшнее приключение совсем вас утомило, – с любовью промурлыкала Герцогиня. Она ласково взяла Тулуза за шкирку и опустила под одеяло.

– Мне всегда было любопытно, что же случилось с кафе «Для хвостатых и полосатых», – заметил О’Мэлли, подталкивая Берлиоза носом на его место между Тулузом и Мари. – Однажды я там обедал, но это заведение оказалось для меня слишком изысканным. Не в моём вкусе, знаете ли. Но многие мои товарищи обожали их суп из сардин и частенько туда наведывались.

Мари вздохнула.

– Вот бы увидеть, как там всё было тогда...

Герцогиня подтянула зубами одеяло повыше, накрыв котят до подбородков.

– Спокойной ночи, мои милые. Сладких снов.

Кошка поцеловала каждого малыша в лоб. О’Мэлли подмигнул котятам с самым своим хитрым видом, и они с Герцогиней вышли из комнаты, оставив дверь чуть приоткрытой, потому что Берлиоз боялся темноты.

Герцогиня была права – котята сильно вымотались. Не прошло и пары минут, как все трое уснули, тихонько мурлыча, а в случае Тулуза – храпя.

Усы Мари задрожали – ей начал сниться интересный сон. В нём кафе «Для хвостатых и полосатых» было не забытым всеми пыльным рестораном, а оживлённым магазином, где продавались торты и пирожные, – кондитерской! И в ней было полным-полно посетителей-животных. Там был Рокфор – мышонок наслаждался тарталеткой с лесными орехами. Фру-Фру – кобыла Мадам – каким-то образом пристроилась за столиком в углу в своей фирменной шляпе с цветами. Она с аппетитом уплетала вкуснейший яблочный штрудель.

Мари в этом сне была главной на кухне. С поварским колпаком на голове она месила тесто для кошачьих круассанов – совсем как её друг Луи.

– Вкуснятина с пылу с жару! – сквозь сон пробормотала она.

На другом конце лежанки Тулузу снился свой чудесный сон. В нём старый ресторан превратился в картинную галерею! Пейзажи и портреты, нарисованные Тулузом и другими животными из окрестностей, висели повсюду на белых стенах. Звери всех видов и размеров прохаживались по галерее, восхищаясь произведениями искусства.

Между Мари и Тулузом сопел Берлиоз. Он подёргивал хвостиком: бамц-бамц-бамц – хвост отбивал ритм песни, которую Берлиоз исполнял во сне, где он превратил старое кафе в джаз-клуб! Его лапы (и задние, и передние) танцевали по клавишам пианино, а остальные коты из Клуба уличных хвостов расположились вокруг с другими инструментами и играли вместе с ним. Берлиоз начал петь.

Во сне маленькому чёрному котёнку все хлопали и подпевали его песне. Он был настоящей звездой джазового клуба, и целая толпа собралась там, чтобы его послушать. Берлиоз запел ещё громче... Вот только беда была в том, что пел он и во сне, и наяву. От его вокальных пассажей Тулуз подскочил как ужаленный.

– О-о-о, ну вот, – расстроенно протянул рыжий котёнок и толкнул братца в бок. – Эй, ты мяукаешь во сне! Разбудил меня посреди такого замечательного сна.

Берлиоз открыл глаза.

– Мне тоже снился не сон, а песня, – зевнул он. – В нём я превратил старое кафе в джаз-клуб.

– Джаз-клуб? – повторил Тулуз. – Что за ерунда, оно просто создано для искусства. Для живописи, например.

– Но мне нужно место для выступлений, – возразил Берлиоз.

– А где я буду показывать свои картины? – насупился Тулуз.

Берлиоз знал только один способ убедить брата в своей правоте. Он набросился на него, и котята стали кататься по лежанке, борясь и кусаясь.

– Живопись!

– Нет, музыка!

– Нет, живопись!

Тулуз оттолкнул брата и хотел прыгнуть на него, но промахнулся и приземлился прямо на сладко посапывающую Мари.

– Ай! – воскликнула кошечка, протирая глаза. – Что случилось?

– Берлиоз считает, что в старом кафе должен быть дурацкий джаз-клуб, – пожаловался ей Тулуз.

– Уж лучше джаз-клуб, чем глупая скучная галерея! – ответил брат, закатив глаза.

Мари вскочила на ноги и зашипела, словно тигрица.

– ХВАТИТ! Прекратите вы оба! Сейчас середина ночи!

– Прости, – пробормотали озорники.

– Тем более, – пригладила шёрстку Мари, – что старое кафе должно превратиться в новое кафе. И я там буду шеф-поваром.

Тулуз сморщил нос.

– Фу. Моя идея лучше.

– Похоже, у нас есть только один способ решить, кто прав, – многозначительно произнёс Берлиоз.

– О нет, только не это, – застонала Мари. – Только не ещё одна Великая лестничная гонка.

– Кто первый спустится – тот и решит, что должно быть в старом кафе. На старт. Внимание. Мяурш!

И прежде чем Мари успела сказать хоть слово, Тулуз спрыгнул с лежанки. Берлиоз не отставал от