Мои песенки - Николай Агнивцев

ЕРЕТИЧКА

От Люксембурга до Бастильи,Еретикам на вечный страх,Герольды папские трубилиНа всех парижских площадях:

«Мы, добрый Папа Лев IV-й,Скорбим о дщери Анж Питу,Продавшей явно душу чертуЗа неземную красоту».

И вот, в знак милости ГосподнейК ней, пребывающей во зле,Казнить ее велел сегодняНаместник Бога на земле!..

И к Анж Питу в час утра раннийС молитвой кроткой на устахИ с папской буллою в карманеПришел напутственный монах.

Она приподняла ресницы:— Ах, как безжалостны все вы!На небо к Господу явитьсяЯ не могу без головы:

Казни меня, но без увечья!Должна же я, пойми, монах,С моим возлюбленным при встречеПоцеловаться в небесах!

ДВЕ СЕСТРЫ

Их две сестры: одна от неба,Ну а другая от земли!И тщетно жду: какую мне быДать боги Случая могли:Вот ту, которая от неба,Иль ту, другую — от земли?

Одна как статуя Мадонны,Ну а другая как вертеп!И я вздыхаю сокрушенно:В которую влюбиться мне б!Вот в ту, что статуя Мадонны,Иль в ту, другую, что вертеп?

И та, что статуя Мадонны,И эта, что наоборот,Вдруг улыбнулись мне влюбленно!С тех пор сам черт не разберет:Где та, что статуя Мадонны,И эта, что наоборот?

ИШАК И АБДУЛ

Раз персидскою весноюШел Абдул к Фатиме в домС нагруженным косхалвоюОчень глупым ишаком!

Шел Абдул и пел: «Всю ночь-тоПроцелуюсь я, да как!..Ты ж не будешь, оттого чтоЯ Абдул, а ты — ишак!»

Так, смеясь весьма ехидноИ хватаясь за бока,В выражениях обидныхПел Абдул про ишака:

— Вот идет со мной ишак!Он — один, а глуп, как два!Ай, какой смешной ишак!Вва!

И придя к ней — стук в окошко:Вот и я, Фатима, здесь!Целоваться вы немножкоНе интересуетесь?

Но она ему на этоОтвечала кратко, чтоМужу старому АхметуНе изменит ни за что.

Он сказал: «Ай, как вы строги!»И ушел домой он… так!..И обратно по дорогеПро Абдула пел ишак:

— Вот идет со мной ишак!Он — один, а глуп, как два!Ах, какой смешной ишак!Вва!..

МАРКИЗ ФРАНСИЗ

И дни и ночи в страстной позеПоет о розах на морозеПеред окном девицы Клэр —Маркиз Франсиз де Помдэтэр!

Он пел с подъемом, очень мило,О том о сем… И выходило,Со слов маркиза, что маркизВ раю мог взять бы первый приз.

Он, мол, не требует награды,Объятий, мол, ему не надо,Зане он может только сметь:Взглянуть, вздохнуть и умереть!

Девица Клэр вздыхать — вздыхала,Но двери все ж не отворяла —Не без причин, не без причин —Боясь коварности мужчин!

Хоть Разум чуток, словно филин,Но Дьявол тоже очень силен!И… влез в окно к девице КлэрМаркиз Франсиз де Помдэтэр!

И влезши к ней подобным родом,О звездах буркнул мимоходом,Затем увлек ее в альков,Похитил честь!.. И был таков!

Тут и конец, хоть очень жаль.Но если вам нужнаЕще к тому же и мораль? —Извольте, вот она:

По вышеназванным причинам —Не верьте, барышни, мужчинам!

ЭТО СЛУЧИЛОСЬ В СЕВИЛЬЕ

Это случилось в Севилье,Где любят все в изобилье,С донной Эльвирой д'АморДи Сальвадор!

Шли по ночам целоватьсяЮношей ровно 12К донне Эльвире д'АморДи Сальвадор!

Но вдруг, схватившись за сердце,Стукнул тринадцатый в дверцыК донне Эльвире д'АморДи Сальвадор!

Но был отвергнут навекиЭтот тринадцатый некийДонной Эльвирой д'АморДи Сальвадор!

Ибо одно достоверно:Очень была суевернаДонна Эльвира д'АморДи Сальвадор!

ГЛУПАЯ ШУТКА

Как горний отблеск Парадиза,И непорочна и светла,Одна французская маркизаЖила, пока не умерла.Она была верна супругуИ днем, и ночью, и в обед…И на галантную услугуВсем кавалерам был ответ:

— Послушайте, где ваш рассудок?!Терпеть не могу глупых шуток!

Сказали ей у Парадиза:— Ну-с, кроме мужа своегоКого любили вы, маркиза?Она сказала: «Никого!»

И, в удивлении, ее сталТогда разглядывать в кулакНевозмутимый Петр АпостолИ наконец промолвил так:

— Послушайте, где ваш рассудок?!Терпеть не могу глупых шуток!

СОБАЧИЙ ВАЛЬС

Длинна, как мост, черна, как вакса,Идет, покачиваясь, такса…

За ней шагает, хмур и строг,Законный муж ее — бульдог!

Но вот, пронзенный в грудь, с налета,Стрелой собачьего Эрота,

Вдруг загорелся, словно кокс,От страсти к таксе встречный фокс!

И был скандал! (Ах, знать должны выБульдоги дьявольски ревнивы!)

И молвил встречный пудель: «Так-с!Не соблазняй семейных такс!»

И, получив на сердце кляксу,Фокс так запомнил эту таксу,

Что даже на таксомоторСмотреть не мог он с этих пор!

НЕГРИТЕНОК ДЖИМ

К некоей лэди в шикарнейший зал,В силу печальных событий,Джим-негритенок лакеем попалПрямо с родного Таити.

И, запыхавшись средь всяческих дел,Вазу разбил как-то раз он!..Он быть лакеем еще не умелИ был за это наказан!

— Ах, госпожа, где же мог я узнать,Как обращаться с вещами такими?!Нехорошо, госпожа, обижатьБедного черного Джимми!

Лэди была словно сахар бела,Джим же был черен, как сажа!Но… настигает Эрота стрелаИ папуасов ведь даже!

И, в умилении, лэди в плечоВдруг укусил как-то раз он!Он не умел целоваться ещеИ был за это наказан.

— Ах, госпожа, где же мог я узнать,Как обращаться с вещами такими?!Нехорошо, госпожа, обижатьБедного черного Джимми!..

ПОЧЕМУ?

Много есть персиянок на свете,Но собою их всех заслоня,Как гора Арарат на рассвете,Лучше всех их Зюлейка моя!Почему?Потому!

Много персов есть всяких на свете,Но собою их всех заслоня,Как гора Арарат на рассвете,Больше всех ей понравился я!Почему?Потому!

Много есть ишаков в нашем месте,Сосчитать их не хватит ста лет.Только все же глупей их всех вместеМуж Зюлейки — Гассан-Бен-Ахмет!Почему?Потому!

ФАРФОРОВАЯ ЛЮБОВЬ

В старомодном тихом зальцеУвлеклись, скосивши взоры,Два фаянсовых китайцаБалериной из фарфора.

Увидав, что близок Эрос,Улыбнулась танцовщица,И ей очень захотелосьПеред ними покружиться.

Как легки ее движенья!Как скользит она по зале!И китайцы в умиленьеГоловами закачали!

И меж ними танцовщица,Улыбаясь им лукаво,Все кружится да кружится,То — налево, то — направо!

И, споткнувшись в авантаже,Вдруг упала без движенья! —Ах, в глазах китайцев дажеПотемнело от волненья!

Ах, как больно!.. Словно в спиныИм воткнули вдруг иголки!Ах, разбилась балеринаНа мельчайшие осколки!

Так окончился в том зальце —Неожиданно и скоро —Флирт фаянсовых китайцевС балериной из фарфора!

ЛЕДА И ЛЭДИ