Невезучая попаданка, или Цветок для дракона (СИ) - Чекменёва Оксана

— Да о чём вы спорите? — прервал общий гвалт Первый. — Он же из другого мира! Откуда вы знаете, какие у них там эльфы. Габриель, ты эльф? — это уже ко мне.

— Нет, человек, — чуть запнувшись, ответила я. — Ну, большей частью, — и тут ведь не соврала.

— Наверное, какая-нибудь его прабабка с эльфом согрешила, — негромко сказал кто-то, но я услышала. И лишь плечами пожала. Объяснять, что эльфы у нас только в фэнтези водятся, я не собиралась. Мало ли, может, мы о них просто не знаем? Про моих-то родственников люди тоже думают — сказка, выдумка. А мы есть!

— Впрочем, не столь это сейчас и важно, эльф он или орк, — Первый обвёл остальных хмурым взглядом. — Главное — Хонстейна мы упустили, артефакт перехода теперь неизвестно где, и вернуть его невозможно. Зато взамен мы получили иномирное дитя, с которым тоже нужно что-то делать. И обо всем этом придётся доложить магистру Рандолфу. Представляю, как он обрадуется…

— Он будет в ярости, — помрачнел Второй. — Ладно, ребята, обустраивайте привал, будем ждать распоряжений. Когда сеанс связи? — снова обратился к Первому.

— Через три часа, — Первый посмотрел на какую-то фитюльку, которую достал откуда-то из-под плаща. — Давайте перекусим, что ли, неизвестно, что потом будет и куда нас пошлют, можем и не успеть.

Похоже, эти двое были в отряде главными, остальные после слов Второго тут же развили бурную деятельность, при этом каждый точно знал, что делать. Кто-то собирал хворост, кто-то вешал над кострищем котёл и доставал какие-то припасы из седельных сумок, а кто-то занимался лошадьми. Глядя на всю эту суету, я вновь нацепила бейсболку, вытащила из рюкзака «пендель», но привязывать его к заду постеснялась, просто положила на землю и села на него.

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько усталой и слабой. Было чувство, словно земное притяжение стало в сотни раз сильнее, и я еле таскала ноги, чувствуя невероятную тяжесть своего невысокого и тощенького, как элегантно выразились мужчины, тела. Но, включив логику, осознала, что будь здесь повышенное притяжение, люди никак не походили бы на землян, скорее уж — на черепах, таких же приземистых и неторопливых. Нет, всё было гораздо проще — куда-то испарилась моя привычная сила, видимо, туда же, куда и суперзрение, а так же суперслух и все другие мои суперспособности, бывшие со мной с рождения. Пройдя сквозь портал, я словно бы стала обычным человеком, слабым, беззащитным, уязвимым. И мне это совершенно не нравилось.

— Интересная подстилка, — Первый присел возле меня на корточки. Я потянулась к рюкзаку Хизер и, вытащив её «пендель», протянула мужчине. Тот тщательно осмотрел, ощупал и едва ли не обнюхал пластину из явно неизвестного ему материала. — Что это?

— Вспененный полимер, — и видя недоумение мужчины, пояснила: — Материал такой, специальный. Чтобы сидеть не холодно было. Попробуйте.

Первый попробовал. Оценил. Довольно похмыкал, покачал головой, бормоча: «Надо же, чего только не придумают». Надеясь, что контакт достаточно налажен, я решилась:

— А как мне обратно попасть? У меня родители там с ума сходят.

— Мне жаль, парень, — мужчина сочувствующе похлопал меня по плечу, отчего я едва не ткнулась носом в колени. — Тот маг, что ушёл от нас, унёс с собой единственный действующий артефакт, способный открыть портал в иной мир.

— Но он же вернётся? И мы с ним поменяемся обратно! — я с надеждой взглянула на своего собеседника и по выражению его лица поняла — зря надеюсь.

— Боюсь, что он не вернётся. Хонстейн — государственный преступник и знает, что здесь его ждёт в лучшем случае пожизненное заключение, поэтому возвращаться ему никакого резона нет. А во-вторых, чтобы активировать этот артефакт, ему пришлось задействовать уйму магической энергии. Он явно использовал десятки самых мощных накопителей, которые заряжались не один год. И даже если он обнаружит у вас достаточно мощный источник магии…

— У нас нет магии, — перебила его я, вздыхая.

— Даже так? Тогда тем более. И, в любом случае, возвращаться ему незачем, не для того он сбежал.

— И что теперь будет со мной?

— Это решать не мне.

— А кому?

— Совету магов. Наш отряд подчиняется ему. Иномирец — редчайшее явление, путешествий между мирами не было уже несколько тысяч лет, с тех пор, как последний из существующих артефактов вышел из строя.

— А как же тогда этот… Хостел?

— Хонстейн? Он очень талантливый артефактор и как-то сумел вернуть к жизни тот, что считался безнадёжно сломанным и бесполезным и хранился в музее. Выкрал, починил, и вот теперь ты здесь, а он — там, вдали от правосудия, и ничто не заставит его вернуться обратно.

Вот здесь этот мужчина — надо бы его имя узнать, — был не прав. Есть те, кто заставит этого Хостела, или как его там, не просто захотеть, а страстно пожелать вернуться назад и сдаться местным властям, которые будут казаться ему меньшим злом и вызывать меньший ужас, чем мои родственники. Ему ещё предстоит узнать, что моя семья делает с теми, кто посмел обидеть их ребёнка.

А вот то, что артефакт этот как-то магией заряжать нужно — это уже может стать проблемой. Но нет такой проблемы, которую моя родня не решила бы, чтобы меня спасти и вернуть. Поэтому мне нужно просто ждать.

И как-то выжить в этом чужом мире без всех моих суперспособностей. А ведь обычно, попадая в иной мир, героини романов из простых людей превращались в магов, ведьм или драконов, получали кучу способностей и властелина в придачу. А мне и властелина не надо, и магии, своё бы назад получить.

— Как вас зовут? — решила я всё же узнать, а то как-то неловко уже.

— Капитан Лорни. Не грусти, Габриель, всё образуется.

Очень на это надеюсь.

— Каша готова, — донеслось от костра.

— Пойдём, пообедаем, — вставая, предложил капитан Лорни. — Проголодался, наверное? Каша, правда, без мяса, но ни охотиться, ни разваривать вяленое, времени просто нет. Вот вечером, если никуда срочно не пошлют, поедим как следует.

— У меня есть мясо, уже готовое, — я залезла в рюкзак и выбрала среди консервных банок две с тушёнкой. — Его не надо варить, просто разогреть.

— Странное какое-то мясо, — крутя в руках банку и рассматривая этикетку, нахмурился капитан.

— Это консервы. Упаковка такая. Я покажу, — и, прихватив «пендель» и миску с ложкой, пошла к костру. — Вот, за эту петелечку надо потянуть, крышка откроется, а там, видите — мясо. Тушёная говядина. Надеюсь, среди вас нет вегетарианцев?

— Кого? — переспросил капитан, вскрывая вторую банку. Половина отряда с любопытством столпилась вокруг нас. — Ого! Надо же, так просто!

— Тех, кто мясо не ест.

— Нет, у нас в отряде ни эльфов, ни дриад нет. А про вегетарианцев я и не слышал, у нас такие не водятся. Может, на другом континенте есть, мы о его обитателях мало знаем.

Я решила не объяснять, что вегетарианцы — это вовсе не отдельный фэнтези-вид, просто порадовалась, что тут таких нет, и со спокойной душой вывалила содержимое банки в котёл с непонятной дроблёной крупой. Капитан снова повторил мои действия, дежурный кашевар, стоящий рядом, стал размешивать содержимое котелка огромной ложкой, а опустевшие банки пошли по рукам, как и мой «пендель», кстати. Я не возражала, если бы, будучи дома, встретила иномирца с непонятными вещами, тоже захотела бы их рассмотреть.

Во время обеда, — непонятная крупа оказалась дроблёной кукурузой, — я осматривала окружающий лес, насколько позволяло моё теперешнее «человеческое» зрение. Было непривычно, но в целом не так и ужасно — всё же, мне не каждую секунду требуется рассмотреть что-то в паре миль от меня или пересчитать букашек на стволе какого-нибудь дерева. Люди же как-то обходятся — и я приспособлюсь.

И вот что я заметила — лес остался прежним. Не скажи мне мужчины, что это другой мир — я бы и не догадалась. Всё те же сосны, тот же разнообразный и вполне знакомый подрост и усыпанная сухой хвоей и шишками земля. Никаких пальм, берёз или какой-нибудь иномирной экзотики. Температура воздуха тоже не изменилась — ни сильной жары, ни мороза, ни промозглой сырости. Голубое небо, жёлтое солнце привычного размера, лёгкие белые облака — визуально иной мир ничем не отличался от моего родного, и это радовало. Могла ведь попасть в совершенно невыносимые условия, особенно для моего теперешного тела, но нет — жить можно.