Под счастливой звездой - Дженнифер Стилл

Кесси сварила кофе, пока Дэвид был в душе. Она едва не разбила чашку, так как руки тряслись от злости. Кесси обуревали противоречивые эмоции. В отношениях обычно именно ей отводилась роль жертвы. Мужчины часто использовали ее в своих целях, пока она не научилась давать отпор.

Кесси уже давно поняла, что даже в любви следует сохранять трезвость рассудка. Ей и в голову не приходило, что своей холодностью она может кого-нибудь ранить.

Так что же ее разозлило? Обиженная мина Дэвида? Или его обвинение, которое показалось ей несправедливым?

— Мне нужны серьезные отношения! — сказала Кесси, когда он открыл дверь ванной. — Однако мне также необходимо время, чтобы привыкнуть к человеку, с которым эти отношения, возможно, удастся построить. Извини, если я сделала что-то не так. Я привыкла быть хозяйкой собственной жизни. И мне трудно отказаться от собственных привычек.

— Извинения приняты, — сказал Дэвид и поцеловал Кесси в щеку. — Обещаю, что не стану на тебя давить. Я уважаю тебя и твои правила. Дай мне пять минут — и я исчезну.

— Можешь позавтракать со мной, — милостиво разрешила Кесси.

— Нет, спасибо, — отказался он. — Мне ведь и в самом деле пора уходить. Увидимся послезавтра вечером?

— Если не произойдет ничего, что изменит твои или мои планы, — кивнула Кесси.

— Чудесно! — Дэвид быстро оделся и, как и обещал, покинул квартиру — только его и видели.

Может же быть расторопным, когда захочет, отметила Кесси.

Выпив кофе, который показался ей безвкусным, она спустилась вниз на лифте — хотя предпочитала ходить пешком — и вышла на улицу. Неподалеку ее уже ждал небесно-голубой «ниссан» с Вэнди за рулем.

— Ты опоздала! — вместо приветствия воскликнула подруга. — Но поскольку я видела Дэвида выходящим из подъезда твоего дома, то читать нотации не стану, потому что понимаю, что именно тебя задержало.

— Мы ссорились, — пояснила Кесси, пристегивая ремень безопасности.

— Вот как? Какая жалость!

— Не лги. Тебе вовсе не жаль. Я отлично знаю, что Дэвид тебе не по душе.

— Он какой-то… мутный. — Вэнди завела мотор и нажала на педаль газа.

— Мутный? — удивленно переспросила Кесси. — Что ты имеешь в виду?

— Обычно я вижу людей насквозь, а Дэвид остается для меня загадкой. Когда я разговариваю с ним, мне все время кажется, что он что-то недоговаривает.

— Да ты же общалась с ним всего один раз!

— Это ничего не меняет. Я бы никогда не стала встречаться с таким мужчиной!

— Может, оно и к лучшему?

— То есть?

— Моя мама всегда учила меня, что идеальный мужчина тот, который не нравится моей лучшей подруге.

— Какое странное определение идеальности.

— Одна из подруг мамы когда-то отбила у нее жениха.

— Вот теперь мне все ясно, — хмыкнула Вэнди. — Можешь успокоить свою маму, объяснив ей, что наши с тобой вкусы не совпадают.

— Точно, — вздохнула Кесси. — К примеру, я не понимаю, как ты можешь не любить Джонни Деппа.

— Легко и просто. Прямо скажем, он не красавец. Не то, что обожаемый мною Бред Питт.

— Зато мы обе без ума от Леонардо Ди Каприо.

— И что?

— Это же повод для ссоры!

— Сомневаюсь, что Лео, однажды приехав в Майами, случайно встретит одну из нас и влюбится по уши.

— А было бы неплохо…

— Да уж.

Оставшийся путь до клиники, в которой работали, они проделали в молчании. Вэнди припарковала машину и откинулась на спинку сиденья, будто собиралась с силами, чтобы выйти наружу.

— Еще один трудный день в обществе капризных пациентов, озлобленных врачей, больничных уток и капельниц…

— Не настраивай себя на негатив, — посоветовала Кесси.

— Тебе легко говорить. Ты же врач. К тебе все относятся с уважением. А я лишь жалкая медсестра, с которой можно особенно не церемониться.

— Ты старшая медсестра!

— Мне от этого не легче.

— По-моему, тебе пора в отпуск.

— Кто ж меня отпустит? На прошлой неделе наш главврач уволил еще трех сестер. Он пытается экономить, зато я теперь зашиваюсь.

— Если я могу чем-нибудь тебе помочь — только попроси.

Вэнди усмехнулась, вытащила ключи из замка зажигания и открыла дверцу машины.

— Зря ты это сказала. Я ведь и в самом деле попрошу.

— И правильно сделаешь. Ты взвалила на себя слишком много обязанностей. Ну да я ведь тебе об этом уже говорила…

Подруги вошли в здание клиники, переоделись и распрощались до обеда. В течение дня им не раз случалось работать вместе, однако общение их было сугубо деловым. Так проще. Нет ничего хуже, чем панибратство на работе.

— Кажется, ты раздражена. Это видно по твоим плотно сжатым губам. Какие-то проблемы? Хочешь об этом поговорить? — Врач-психиатр, мимо которого прошла Кесси, подмигнул ей.

— Спасибо, Винс, я сама справлюсь со своими неприятностями.

— Не держи чувства в себе, — посоветовал он. — Так и до депрессии недалеко.

Кесси усмехнулась и, прищурившись, взглянула на него.

— Что порекомендуешь?

— Если ты зла — выплесни свою агрессию.

— Согласен быть мальчиком для битья?

— Можешь отстегать меня кожаной плеткой, — плотоядно улыбнулся он.

Кесси закатила глаза. Винсент Гойл уже давно пытался произвести на нее впечатление. До сих пор безуспешно. Сначала его интерес к ней был едва заметен, затем Винс стал отпускать недвусмысленные шуточки в ее адрес, а после так распоясался, что опустился до грязных намеков.

Как психиатр Гойл, быть может, и был хорош, однако о психологии женщин не знал почти ничего.

— Заведи подружку, Винс, — посоветовала Кесси и зашагала дальше.

— Это намек? — крикнул он ей вслед.

— Размечтался, — пробормотала она и вошла в смотровую, где ее ждал пациент.

Не глядя на него — лишь краем глаза Кесси заметила, что тот — мужчина, она вымыла руки, надела перчатки и лишь потом спросила:

— На что жалуетесь?

— На своего лечащего врача. Можно мне другого?

Кесси вздрогнула, услышав до боли знакомый голос. Скорчив кислую мину, она обернулась и с тоской уставилась на человека, которого ожидала здесь увидеть меньше всего на свете.

— Трейс Стирлинг! — нараспев произнесла она, не скрывая презрения. — И каким ветром тебя сюда занесло? Что, другие больницы отказались тебя принимать?

— Я надеялся, что не встречу тебя здесь, — сказал он, заерзав на стуле.

— Тебе не повезло. Что болит? Пожалуйста, порадуй меня: скажи, что ты при смерти.

— Не рассчитывай на это. Все мои ближайшие родственники — долгожители.

— Хорошая наследственность не является панацеей от несчастных случаев.