Оракул - Виктор Ночкин

Ренган из последних сил присел — над головой просвистел топорик — и метнулся туда, где золотом отсвечивала цепь. Враги отшатнулись, и тут скользкая рукоять наконец вывернулась из ослабевших пальцев, меч ткнулся в землю, вспарывая переплетенные жесткие стебли утоптанной, обильно политой кровью травы. Ренган прыгнул головой вперед, за спиной со скрежетом столкнулись лезвия: Ар-Шораты на долю секунды промедлили с ударом. Кулак левой руки врезался в поросшую жестким волосом челюсть главы Шоратов, а правая вырвала из ножен короткий клинок.

— Остановитесь! — заорал солдат, прижимая оружие к шее оглушенного предводителя, лезвие скрежетало о толстые звенья дорогой цепи…

Как ни странно, его послушались — горцы приостановили взмахи клинков, отступая в стороны. В центре, между двумя шеренгами хрипло выдыхающих, сопящих Ар-Шоратов и Ар-Аррахов, остались Ренган и его пленник, медленно приходящий в себя.

— Вели своим отступить, — велел наемник вождю, — не то башку отрежу.

Пленник сплюнул кровью и ухмыльнулся:

— Режь. Потом вас затопчут.

Горцы нетерпеливо переступали с ноги на ногу, грозя друг дружке оружием и готовясь тотчас пустить его в ход.

— Ладно, — согласился Ренган, — попробуем иначе. Скажи, вы собрались в набег? Вам Оракул присоветовал? Так?

— Да, — согласился вождь и снова сплюнул, в красном белел выбитый зуб. — И что?

— Нам тоже. Оракул. И тоже обещал победу. Ты понимаешь?

С минуту вождь раздумывал, потом громко объявил:

— Если уберетесь, мы преследовать не станем, клянусь.

— И?.. — Ренган слегка пошевелил клинком, звякнула цепь.

— И год первыми не нападем, — печально прибавил Ар-Шорат. — Ну, полгода — точно…

— Кто ты и с чем пришел в дом Сведущего?

Крупный белый жеребец, встав на дыбы, обрушил передние копыта на калитку. С хрустом выломались из гнезд петли, калитка провалилась, открывая узкую щель в гигантских воротах святилища. Ренган спрыгнул с седла, вытянул из-за плеча меч и, пригнувшись, протиснулся в отверстие. Не глядя, ткнул клинком вниз — туда, где под обломками досок ворочался страж в блестящих доспехах. Острие вошло в прорезь шлема, и хриплый стон оборвался. А к воротам уже тяжело неслись трое стражей, громыхая латами на бегу, словно бочки с гвоздями. Ренган еще в прошлый раз приметил, как неумело они держат оружие, — видать, до сих пор нечасто приходилось пускать его в ход, достаточно было гигантского роста да зловещей славы Оракула. Шаг, разворот, взмах — первый гигант налетел грудью на широкую плоскую дугу, описанную двуручником, с лязганьем отлетел назад, едва не свалив следующего. Тот сбился с шага, качнулся в сторону — шаг, разворот, взмах! Шлем и череп разом лопнули под клинком Ар-Арраха. Третий великан неловко замахнулся огромным топором, Ренган, пригнувшись, пырнул под лезвие и врезался плечом в объемистый выпуклый панцирь на животе противника. Рухнули они разом, но поднялся только горец — и с хэканьем взмахнул тяжелым клинком. Затем, оставив застрявший меч, шагнул к тому, которого сшиб первым, вытаскивая кинжал с узким лезвием. Огляделся — больше стражей не видно. Седобородый жрец, путаясь в складках серого балахона, торопливо пробежал вдоль стены и скрылся за дверью святилища. Лязгнул засов.

Ренган вернулся за мечом. Рукоять слегка покачивалась на длинном клинке, косо засевшем в развороченной стали на груди охранника. Из треснувшего панциря черной струйкой сочилась кровь, растекаясь под массивным железным телом. Лужа крови напомнила Ренгану о цели — идоле посреди каменного бассейна. Солдат поймал рукоять, ухватился второй рукой пониже крестовины и, уперев ногу в труп, с натугой высвободил оружие. Подошел к двери и подергал — заперто… конечно, перепуганный жрец задвинул засов. Что теперь? Выломать дверь и брести по лабиринту, ожидая удара в спину? А если проклятые старикашки погасят свечи, Ренган и вовсе потеряется в кривых коридорах…

Окно! Горец двинулся вдоль стены святилища, выискивая узкое окно, которое приметил в помещении со скамьями. Да нот же оно! И совсем не так высоко, как внутри, — значит, пол центральных залов опущен по сравнению с уровнем земли. Ренган с размаху врезал мечом по раме, задребезжали стекляшки. Внутри истерично завыли старики. Солдат несколькими ударами выбил оставшиеся стекла, сшиб застрявшие по краям осколки и с размаху зашвырнул меч в проем. Визг за стеной сменился удаляющимся топотом. Ренган привстал на цыпочки, заглянул, потом подпрыгнул, вцепился в раму и, подтянувшись, боком протиснулся в окно. Подобрал меч и отправился на поиски жрецов.

Поймал восьмерых старикашек и загнал их в зал с идолом. Пришлось зарубить пятерых, прежде чем оставшиеся согласились помогать. Они дрожащими руками зажгли свечи и дрожащими голосами воззвали к Сведущему. Тем временем Ренган разрубил труп главного жреца на куски в бассейне у ног статуи. Наемнику показалось, что старики недостаточно старательно творят ритуал, и он смахнул одному голову. Тело еще некоторое время простояло на ногах, заливая идола потоками крови, черной в пламени свечей, и лишь потом завалилось в бассейн. Наконец по темному веществу статуи прошла волна дрожи — словно судорога.

— Зачем ты велел нам напасть на Ар-Шоратов? — громко спросил Ренган.

Идол безмолвствовал. Наемник разрубил от ключицы до пояса следующего жреца, так что кровь брызнула во все стороны, заливая лицо Оракула. Губы статуи дрогнули:

— Раз ты стоишь здесь, значит, вы победили.

— Ты и Ар-Шоратам велел напасть на нас. Зачем?

Идол чуть пошевелился на пьедестале.

— Много крови, хорошо… Старики никогда не давали мне столько…

— Ты хотел, чтоб мы убивали друг друга. Зачем?

— Затем, чтоб вы все сдохли наконец! Чтоб перестали докучать мне своими глупостями! — рыкнул Сведущий. — А теперь беги! Попытайся спасти свою никчемную короткую жизнь, не то явятся жрецы и стражи да прикончат тебя прямо здесь!

Последний жрец упал на колени. Ренган ухватил его за шиворот, подтащил поближе к Оракулу и проткнул насквозь.

— Жрецы и стражи? — переспросил горец. — А чью кровь ты нынче пьешь, а? На вот еще, размягчи свою каменную шкуру!

Ренган рывком выдрал меч из тела жреца, поливая кровью статую, — Оракул зашевелился, с треском и скрежетом приподнимая корявые руки. Казалось он вот-вот оторвет от пьедестала уродливые ступни… Наемник отступил на шаг, примерился и занес меч. Рубанул с разворотом, сместился на шаг и ударил снова. Лезвие входило в плотное тело Сведущего, вонзаясь до середины. Летели осколки. После четвертого удара из плеча идола вывалился порядочный кусок. Оракул взвыл рокочущим басом, раскачиваясь на каменном основании… Горец двигался по кругу вдоль кромки наполненного кровью бассейна и методично наносил удары — без ярости, без спешки, без суеты. Ему нужно было сберечь силы, рубить предстояло долго…