Последняя тайна - Гарри Килворт

Водитель красной машины вылез из кабины под восторженные крики толпы. Он скромно поднял лапу. Шеф Врун протянул мэру большой серебряный кубок с надписью «За доблесть». Мэр бросил его ласке-водителю как подачку. Ласка поймал кубок, поцеловал и поднял над головой под одобрительные крики зрителей.

— Рисуется, — пробормотал мэр. — И вообще, кто хозяин этой машины?

— Я, сударь, — ответил ласка.

— И кто же ты?

— Меня зовут Грязнуля. Не забудьте. На следующий год я тоже буду участвовать в соревнованиях.

— А я тебя узнал, — прищурившись, сказал мэр. — Ты бывший фонарщик и работаешь теперь у Серебряка, да?

— Совершенно верно, — подтвердил Грязнуля, повернулся и посмотрел на жалкие остатки машины мэра. — А вам, сударь, рекомендую скорее убрать это, не то у вас возникнут неприятности с хозяевами! «Соблюдайте чистоту!» — гласит табличка при входе в парк.

С этими словами он зашагал к своей пыхтящей машине, что-то насвистывая и маша лапой болельщикам. Он залез в кабину и покатился к воротам парка, оставив мэра кипеть от ярости.

3

В библиотеке у лорда Мудрого собрались Грязнуля, Плакса, Бриония и Нюх. Его Светлость достал с полки несколько больших, пожелтевших от старости карт и разложил их на бильярдном столе, главной достопримечательности библиотеки. Лорд Мудрый не увлекался чтением, но считал, что раз в доме есть лишняя комната, то ею надо пользоваться, а потому поставил там огромный бильярдный стол. Голубок, его камердинер, читавший все подряд, от надписей на пакетиках с крупой до шедевров звериной литературы, воспринял это как кощунство.

— Значит, мэра ты оставил стоять среди обломков его огромной машины? — щелкнув зубами, спросил Легкомысл. — Хотел бы я посмотреть, как простой ласка побивает этого чокнутого Толстопуза. Наверное, у него до сих пор кровь кипит!

Грязнуля никогда не обижался на лорда Легкомысла. Но если бы кто-то другой назвал его «простым лаской», мало бы этому «другому» не показалось!

— Ну конечно, он сумасшедший. Вы бы только видели, как он разозлился. Говорят, он даже расплакался, когда его уже не мог видеть никто посторонний. Шефу Вруну пришлось обнять его за плечи и отвезти домой, рыдающего, как детеныш.

— А почему ты не взял меня с собой, Грязнуля? — с обидой воскликнул Плакса. — Я мог бы поработать у тебя смазчиком. Мне бы это наверняка понравилось.

— Да не успел я, Плакса! Я и машину-то купил только сегодня утром!

Тем временем Нюх изучил лежавшие перед ним карты и поднял глаза:

— Это все, что у вас есть, Легкомысл? Боюсь, эти карты не очень хороши. Слишком неточны.

— Неточны? — расстроился лорд Мудрый. — Их составила моя тетушка Непоседа, когда пересекала Губи.

— Пустыню Губи?! — попытался уточнить Плакса.

— «Губи» на диалекте Утренней Магнолии и значит «пустыня», — спокойно объяснил Грязнуля. — Сказать «пустыня Губи» все равно что сказать «масло масляное».

— Твоя тетушка, конечно, сделала благое дело, но, признай, карты чересчур схематичны, — продолжал Нюх. — Толку от них немного.

— Мне очень жаль, что я не смог тебе помочь, — ответил расстроенный лорд.

В этот миг в библиотеку буквально ворвался Голубок с пергаментными свитками под мышкой. Он бросил их на бильярдный стол.

— Возможно, мой господин, эти вам больше придутся по вкусу.

Нюх развернул один из свитков и обнаружил чрезвычайно подробную карту одного из районов, по которому ему предстояло пройти.

— Боже правый! — изумился он. — Какой же ты умница, Голубок! Откуда ты их взял? В книжном магазине «Водный горностай»? Или в «Проклятых выдрах»?

— Их нарисовала моя покойная двоюродная бабушка Умница, — ответил Голубок. — Она служила горничной у леди Непоседы как раз в то время, когда та пересекала Губи. Увидев, что ее госпожа рисует карты, моя бабушка занялась тем же. У нее в школе по рисованию всегда были отличные оценки. Заметьте, как красиво она нарисовала извилистые реки и как аккуратно очертила контуры возвышенностей и низин. Видите эти коричневые линии? По-научному они называются «вади», или «высохшие речные русла».

— Просто замечательно, Голубок! — воскликнул Нюх. — Спасибо тебе… и твоей двоюродной бабушке тоже. У нее был редкий талант.

— Мы, Голубки, всегда старались делать все наилучшим образом… Хотя не всегда это оценивалось по достоинству, — пробормотал камердинер и повернулся к несколько обескураженному лорду Мудрому. — Да, кстати, мой господин, на одной из ветвей вашего фамильного древа я нашел еще одного дальнего родственника. Это некий Эдуард Белый, сосланный в Слоновый Свет за грабеж на большой дороге и ставший там законченным бандитом. В тамошнем преступном мире он прославился под кличкой Нед Белли. Насколько я понимаю, чтобы защититься от пуль представителей закона, он надевал кирасу, сделанную из крышек от старых кастрюль и мусорных ведер.

— Мы потеряем его, Голубок, — пробормотал гордый лорд Мудрый.

— Простите, мой господин?

— Мы потеряем его. Нам на семейном древе не нужен этот Эдуард Белый. Спокойно можешь его аннулировать. Просто поставь на его месте жирную кляксу! Понятно?

— Абсолютно, мой господин, — согласился покладистый Голубок и выскользнул из библиотеки.

Лорд Мудрый переложил монокль на другой глаз и повернулся к гостям:

— Надеюсь, всем понятно, что эта информация не должна выйти за пределы этой комнаты?

Нюх серьезно кивнул:

— Разумеется, Легкомысл. Мы умеем держать язык за зубами. Никто не повторит то, что было здесь сегодня сказано.

— Вот это да! — возбужденно воскликнул Плакса. — Сам Нед Белли! Тот, что украл целый мешок денег, и за ним гонялась вся полиция? Тот, что взял в плен целую роту солдат, имея при себе только короткоствольное ружье? Хитрая бестия этот Нед Белли…

Лорд Мудрый выразительно взглянул на него, и Плакса моментально сменил тему, бросив взгляд на карты, принесенные Голубком.

— Да, хорошие карты. Не то что вон та ерунда…

Грязнуля молча схватил друга за лапу и вывел из библиотеки.

— Итак, карты у вас есть, — заключил Легкомысл, когда раздражающий фактор был устранен.

— Легкомысл, я уверена, ваша тетушка сделала все возможное, но вы же понимаете, что, как начальник экспедиции, она не обязана была быть и картографом, — успокаивающе произнесла Бриония. — Это вменялось в обязанность рядовым участникам экспедиции. Вне всяких сомнений, она была великим исследователем!

— Верно, верно, — пробормотал успокоенный лорд. — Кто-то рождается ведущим, а кто-то ведомым. Действительно, начальнику экспедиции во многом приходится полагаться на помощников, им же самим и выбранных. Моя тетушка успешно пересекла Губи, не потеряв ничего, кроме своих очков, которые и поныне лежат где-нибудь в барханах.

— Вот именно, — согласилась Бриония. — Полагаю, она набросала эти эскизы карт лишь для того, чтобы воспользоваться ими при чтении лекций в Королевском Географическом Обществе.

— Уверен, что вы правы. — Лорд Мудрый снова был в мире с самим собой. — Вы знаете, что Непоседа добралась до Старлинграда на семь дней раньше исследователей-людей? Увы, люди умеют показать товар лицом. Они вернулись в Туманный и заявили о своем первенстве. Но мы-то, Мудрые, знаем, что первой пересекла Губи представительница нашей семьи, и гордимся этим!

— Слава богу, теперь люди живут только на ограниченных участках земли, — сказала Бриония. — Насколько я понимаю, все людское население Катая сосредоточено на севере, за горами?

— Да, вроде бы так, — согласился Нюх. — Итак, что мы будем делать? Как насчет того, чтобы отправиться в «Прыгающие камешки», Легкомысл? Бриония теперь тоже член клуба, поскольку туда наконец-то стали принимать и дам…

— Каких же усилий это нам стоило, — пробормотала Бриония, которая терпеть не могла мужского господства. — Вы знаете, что одной моей подруге, чтобы привлечь к себе внимание, пришлось броситься под карету, запряженную мышами?

— Да и вы сами, насколько я помню, приковали себя за хвост цепью к фонарю перед клубом, — напомнил ей Легкомысл. — И все это зимой, на пронизывающем ветру.

— Игра стоила свеч.

— А как насчет Грязнули и Плаксы? — спросил лорд. — Каждому из нас позволено провести с собой одного гостя, не члена клуба.

— Хорошая идея, — ответил Нюх. — А Бриония может прихватить с улицы какую-нибудь прачку или продавщицу!

Лорд Мудрый долго смотрел на Нюха.

— Так вы хотите, чтобы я пошел в клуб в обществе прачки? — спросил он. — Шучу, шучу. Ну что, идем? Отведаем свежих булочек, воробьиных яиц и кофе!

Как раз в это время мэр сидел в клубном баре и разглагольствовал о бесцеремонности ласок. Он объяснял довольно упитанному, представительному горностаю, как ласка, водитель отвратительной красной машины, всеми правдами, а главным образом неправдами норовил одолеть его замечательную, сверкающую машину с желтой трубой. При появлении Нюха в сопровождении Грязнули мэр замер на полуслове и, извинившись, стремительно скрылся в туалете. Он очень долго не выходил оттуда, а выйдя, столкнулся морда к морде с Брионией.