Амулет plus любовь - Нина Запольская

– Да что вы, доктор? Это на вас не похоже.

Доктор ничего не ответил. Капитан смотрел на них молча, задумчиво покусывая ноготь большого пальца. Сказал:

– И последнее, мистер Трелони… Только не сердитесь и сразу не кричите.

Сквайр весь напрягся, повернулся к капитану и вскричал:

– Ну, не тяните же, Дэниэл! В чём дело?

– Вы будете женой принца, – выговорил капитан и, аффектированно округлив глаза и подняв брови, уставился на сквайра.

Сквайр застыл с отвисшей челюстью и с выражение обиды и обречённости посмотрел на капитана. Наконец, переспросил с тоской:

– Женой?

– Ну, как будто женой! – В голосе капитана звучало напряжение. – Ну, не может же принц возвратиться из дальних странствий домой без красавицы-жены? Это такая тактика…

– Мушкеты, Джордж, мушкеты, – прошипел доктор, выглядывая из-за спины капитана.

Сквайр сердито глянул на доктора и отвёл взгляд с досадой. Сказал решительно:

– Хорошо. Это – тактика, пусть. А нельзя ли мне узнать вашу стратегию, капитан?

– Пока нет, – ответил тот поспешно. – Стратегия ещё в разработке!

– Ах, какие вы злые собаки! – воскликнул сквайр и отвернулся: он решил пойти с горя позавтракать.

****

Спустя какое-то время к столу мистера Трелони, установленному во дворе в тени какого-то ветвистого дерева, подошли капитан и доктор и опустились в изнеможении на соседние стулья. К ним тут же подлетела служанка, и капитан попросил у неё вина. Он сначала молчал и задумчиво барабанил ногтями по столешнице какой-то бодрый маршик, потом вдруг сказал:

– Господа, я хотел бы описать вам те земли, через которые будет пролегать наш путь…

Тут он повернул голову в сторону подходящей к ним служанки. Девушка поставила перед ними кувшин и глиняные стаканы, разлила в них вино, посмотрела на капитана нежными глазами и отошла. Доктор проводил служанку долгим взглядом, покосился на капитана, многозначительно хмыкнул и сказал мистеру Трелони:

– Теперь мы будем много пить вина и рома – это безопаснее, чем пить местную воду. Берите стакан, сэр…

– За что мы выпьем? – мистер Трелони взял стакан и, наконец-то, поднял взгляд: всё это время он упорно рассматривал узорчатые тени, скользящие по тёмной, исцарапанной поверхности столешницы.

– Мы выпьем… – капитан задумался, потом сказал лихим голосом: – Мы выпьем за Диего де Альмагро и его клад!

Мистер Трелони растянул губы в усмешке и отмахнулся рукой от мухи.

– Прекрасный тост, – согласился он и посмотрел капитану прямо в глаза.

– Да, за Диего де Альмагро, – повторил капитан твёрдо. – И за то, чтобы наши поиски увенчались, наконец-то, успехом.

Они выпили. Подошёл Платон, улыбнулся всем и сел на свободный стул. Служанка, подскочив, подала ему стакан, но не такой, как у остальных, а вместительнее и изящнее. Капитан хмыкнул и налил в этот стакан вина.

– Принц, – церемонно произнёс капитан и подал стакан Платону с лёгким поклоном.

      Платон скорчил рожицу, взял стакан и сделал глоток.

Капитан произнёс:

– Господа, мы пойдём по совершенно неизведанным землям вглубь материка… Португальцы дальше острова Арген особо не суются – грузы и рабов туземцы им доставляют сюда, на остров. Деньги здесь почти не входу – ими пользуется только местная знать. Простые кочевники всё меняют на вещи и скот и друг с другом воюют – за земли, за скот, за рабов. Границы земель условны, все племена считают эти земли своими… Туда-то и лежит наш путь. Через земли Иншири в эмират Адрар, в котором и находятся интересующие нас земли Атар…

– Я ничего не запомнил, – вдруг сказал мистер Трелони.

– Доктор, а вы? – спросил капитан.

– А я не люблю баранину, – сообщил доктор.

Капитан вздохнул. Платон молча поднёс к губам стакан. Капитан продолжил:

– Мы и часть команды присоединимся к каравану и под видом слуг чернокожего принца, вернувшегося из дальних странствий, пройдём в глубь страны. Вы, наверное, уже поняли, что принцем будет Платон – он здесь родился и знает местные языки. Кроме того, мистер Трелони сыграет роль жены принца… Это позволит нам беспрепятственно в его паланкине провезти оружие, боеприпасы и медикаменты: к женщинам тут отношение особое…

Сквайр молчал, скорбно поджав губы. Доктор Легг спросил:

– Капитан, а что наш возвратившийся из дальних странствий принц делал в дальних странствиях?

– Ну, что там обычно делают принцы? – переспросил капитан и, неуверенно, явно сочиняя на ходу, добавил: – Скрываются, конечно. От гнева отца…

– А зачем отцу принца гневаться на принца? – не отставал доктор.

Капитан опять задумался:

– А наш принц… Ну… Он, например, нарушил волю отца и ночью проник в его гарем.

Капитан пикантно заулыбался.

– Капитан, вы явно начитались сказок «Тысяча и одной ночи», – подал голос сквайр.

– Это каких сказок, мистер Трелони? – спросил доктор.

– А вы, доктор, не читали? – удивился тот.

– Ну, видите ли, – смутился доктор. – Я больше своё читаю, медицинское… Что за сказки?

– Ах, доктор, – сказал капитан. – Средневековые арабские сказки. Ими вся Европа зачитывается. Их рассказывала хитроумная Шахразада своему грозному повелителю и супругу царю Шахрияру. У меня есть списки сказок в английском переводе. Я вам дам почитать, когда мы вернёмся… Уверен, вам понравится…

Джентльмены так были поглощены беседой, что не заметили состояния Платона, даже обычно чуткий ко всему сквайр не заметил. Платон давно уже сидел серый, на нём лица не было, а взгляд его застыл, уткнувшись в столешницу.

– А как зовут моего мужа? – вдруг спросил мистер Трелони.

– Платон, как тут зовут принцев? – спросил капитан. – Только кратко, чтобы мы смогли запомнить.

Платон ничего не отвечал. Наконец, он поднял глаза на капитана и произнёс:

– Принца зовут Мугаф… Мугаффаль Абу-л-Фарах… Абу-л-Фарах по-арабски значит «Обладатель радости», то есть, «Радостный».

– Что же? Очень на тебя похоже, – согласился сквайр.

Капитан глянул на него и сказал:

– Сейчас мы с Платоном пойдём по местным лавкам и купим для вас женскую одежду, сэр. И вообще, нам всем надо переодеться и покрасить волосы и брови. А вы с доктором пойдёте на корабль и начнёте собираться. За дело, господа!

Капитан решительно встал, улыбнулся и вдруг произнёс по-русски, оглядывая всех ласковыми, прижмуренными и невозможно лихими глазами:

– Пошёл котик на торжок, купил котик пирожок… Потом пошёл на улочку, купил себе булочку.

За капитаном, как по команде, поднялись все остальные. От последних, русских, слов капитана на душе у всех потеплело. Они приступили к сборам: оружие, боеприпасы, медикаменты, продовольствие, личные вещи.

Вечером мистера Трелони для пробы замотали купленными шалями, и джентльмены удивились, до чего же красивые оказались у него глаза – ясные, серые, переливчатые, как перламутр. Никто этого раньше не замечал. А может, просто Платон насурьмил сквайру глаза, или цвет накидки из муслина так шёл ему – ну, вылитая дамочка. Да ещё какая пикантная!

Капитан уже хотел отпустить сквайру не вполне пристойный комплимент, но вовремя сдержался, закрыв рот.

Вместо этого он подошёл к доктору Леггу и сказал:

– Доктор, я хочу вручить вам залповый пистолет. Вы же знаете, что это такое?

– Конечно, сэр, я же не мальчик! – ответил доктор, он взял пистолет из рук капитана и стал его осматривать. – Это «утиная лапа», многозарядный пистолет наших английских мастеров. Может производить выстрел из всех стволов сразу одновременно… А благодаря тому, что стволы в конструкции расходятся под небольшими углами, при выстреле из «утиной лапы» вылетает целый веер пуль. Такие пистолеты спасли жизнь не одному капитану во время бунта команды.

– Отлично, доктор, – сказал капитан и добавил. – Только помните, что стрелять из него надо в противника, сбившегося в кучу. И берегите выстрел – заряжать этот пистолет одно мучение. И ещё…

Капитан оценивающе посмотрел на доктора и выпалил:

– Нам с вами придётся покрасить волосы и брови.

Увидев потрясённое лицо доктора, капитан поспешил многозначительно добавить:

– Это не обсуждается. Это – приказ.

– Да я что? – ответил доктор, поёжившись. – Приказ – значит приказ.

А на следующий день Платон покрасил волосы матросам, доктору и капитану в чёрный цвет. Потом все очень смеялись: рыжий доктор потерял своеобразие и стал выглядеть старше, а лицо капитана сделалось строже и суше, на нём почему-то ещё сильнее обозначились его резкие носогубные складки. Но самое удивительное, что его голубые глаза почему-то потеряли свою насыщенность, словно выгорели. Мистер Трелони, один не подвергнутый процедуре покраски, сказал, ухмыляясь, что начинает находить в бытие женщины некоторые положительные стороны.

– И где Платон только этому научился? – говорил он потом доктору. – Знает женскую одежду и притирания всякие с красками.