О селекции людей. Откровения расиста - Лотроп Стоддард

оздоровившуюся расу, где, как и все мы фактически видели, была раса, выражающая себя в улучшении условий.

Опасным заблуждением это было! Особенно для нас, чья цивилизация является самой сложной в мире, никогда не виданной, и бремя, которое, поэтому, самое тяжелое из когда либо имевшегося. Если древние цивилизации раздавили людей нагрузкой, что может случиться с нашей цивилизацией и с нами самими?

Наш анализ до сих пор показывают, что цивилизации имеют тенденцию к структурной перегрузке как от их собственной увеличивающейся сложности, так и от влияния других цивилизаций, добавляющих неожиданные деформаций и напряжения, до сих пор неизвестные. Даже если это было бы единственной опасностью, которой подвергались цивилизации, независимо от того, будет ли она достаточно серьезной. Но проблема является более сложной. Мы уже указывали, что существуют другие деструктивные тенденции. Ко второй из этих тенденций — биологической регрессии — мы обратимся.

До этого момента мы рассматривали цивилизацию главным образом в её структурном аспекте. Мы оценили её давление на человеческое основание и в предварительном порядке рассматривали эти основы в качестве основных величин. Но это только одна фаза проблемы, потому что цивилизация оказывает на ее живых носителей не только механическое, но и жизненно важное влияние глубочайшей значимости. И, к сожалению, она существенно влияет в основном деструктивно. Истина заключается в том, что цивилизация стремится к ухудшению врождённых качеств своих человеческих носителей, к использованию прочных запасов, к разрушению этих очень важных расовых ценностей, которые сначала позволили народу выполнить свою цивилизаторскую задачу.

Давайте посмотрим, как это происходит.

Рассмотрим, во-первых, состояние человека перед появлением цивилизации. Далеко-далеко в своей истории жизни человеческий вид претерпел глубокие дифференциации. Ископаемые кости десятков тысяч лет показывают человечество уже разделённым на отдельные расы, отличающиеся значительно не только в телесной структуре, но и в способностях мозга и, следовательно, в интеллекте. Эта дифференциация, вероятно, началась рано и быстро развивалась, поскольку биология учит нас, что виды пластичны, когда новые постепенно теряют эту пластичность, «набранную» ими с течением времени и развитием.

Тем не менее, дифференциация продолжалась в течение бессчётных веков, работающих не только среди отдельных рас, но и в рамках различных групп людей, в итоге каждая группа пришла к состоянию из многих «штаммов», тех или иных, значительно отличающихся друг от друга в физической и умственной работоспособности.

Теперь судьба этих штаммов зависит не от случая, а от очень практического вопроса: могут ли они выжить. А так как человек жил тогда в «естественном состоянии», такие качества как сила, интеллект и энергия были абсолютно необходимы для жизни, а слабость, тупость и вырождение означали скорейшую смерть. Соответственно, люди, наделённые первыми качествами, выжили и выросли свободно, когда те, обладавшие последними качествами, погибали чаще и оставляли меньше потомства. Таким образом, поколение за поколением природа налагала на человека свою индивидуальную суровость, но расово благотворную волю, устраняя слабых и сохраняя и преумножая сильных. Наиболее ярким доказательством человеческой дифференциации является то, что расы должны проявить такое неравенство после прохождения долгого избирательного процесса.

Тем не менее, дифференцированное человечество оставалось, и, наконец, более одарённые расы начали создавать цивилизации. Теперь цивилизация вызвала глубокие изменения, наиболее важной из которых была модификация процесса отбора за выживание. Пока человек был дикарём или даже варваром, природа продолжала отбирать практически беспрепятственно по её незапамятному плану, устраняя слабых и сохраняя сильных. Но цивилизация означала переход от «естественной» к более или менее искусственной, техногенной, среде, в которой естественный отбор был более модифицированным «социальным» отбором. И социальный отбор изменил значения выживаемости по всей линии. В первую очередь, он позволил многим слабым, глупым и вырожденным лицам выживать и зачинать детей, которые погибли бы в естественном состоянии или даже при состоянии дикаря и варварства. Посильный эффект социального отбора был более тонким, но не менее важным. Сильное индивидуальное выживание даже лучше, чем раньше — в хижине он имеет меньше детей.

Причиной этого уменьшения плодовитости высших было то, что цивилизация открыла для них целый ряд новых возможностей и обязанностей. В примитивных условиях возможностей для самовыражения было мало, и просто они являлись наиболее ценными товарищами и обладали крепким потомством. Среди дикарей и варваров отборные женщины и множество детей являются признанными доходами от должности, дополнительно к жалованью успешного человека, а успешными являются люди, наделенные такими качествами как здоровье, энергичность и находчивый интеллект, не только необходимыми для дальнейшего выживания в примитивных условиях, но одинаково важными для созидания и поддержания цивилизации. Короче говоря, люди входят в стадию цивилизации в либеральничающем состоянии, потому что естественный отбор в течение веков был умножен превосходными штаммами и ликвидацией подчинённых.

Таков был высокий биологический уровень выбранных запасов, которые достигли плоскости цивилизации. Но по прошествии времени ситуация меняется. Успешные начальники, стоявшие в авангарде прогресса, были очарованы и сдерживались целым рядом новых влияний. Власть, богатство, роскошь, досуг, искусство, наука, обучение, правительство — эти и многие другие вещи, более сложная жизнь.

И, хорошие или плохие, искушения или обязанности, все они имели общее, они отвлекали человеческую энергию от расовых целей для индивидуальных и социальных целей.

Теперь отводилась энергия, текущая в основном из высших штаммов в популяции. Для успешного начальника цивилизация положила ему оба высоких подарка и его тяжелое бремя. Эффект человека был бросающимся в глаза. Мощно стимулируя, он показывал свои унаследованные энергии. Светящимся огнём достижения он выдвинул и себя, и свою цивилизацию. Но в этом самом огне он был склонен быть расово расходоваться. Поглощённый личными и социальными вопросами, расовые вопросы забросил. Поздний брак, меньшее число детей и безбрачие в сочетании с тонкими рядами успешных уменьшили число высших штаммов и постепенно обеднили расу.

Между тем, численность превосходных уменьшилась, а количество отстающих увеличивалось. Нет больше безжалостного уничтожения сорняков путём естественного отбора, когда уступающие в развитии не выживают и размножаются.

Здесь, таким образом, было то, что свершилось: вместо отмирания основания и роста на вершине цивилизованное общество умирает вверху и расширяется внизу. Результат этого двойного процесса был катастрофический, потому что это было неизбежным. При сухом его начальстве и наполненности тупицами и выродками основание больше не могло поддерживать его цивилизацию. И когда верхние слои человеческого основания засохли, цивилизация либо погружалась на более низкий уровень, либо рушилась в полном разорении. Регресс основания был «возвращением», и цивилизация вернулась тоже.

Таковы выработки той роковой тенденции биологической регрессии, уже унесшей прошлые цивилизации. Её воздействие на нашу собственную цивилизацию и своеобразные опасности, которые они влекут за собой, будут обсуждаться в последующих главах. Ещё одна точка должна быть здесь отмечена.