Друг человека - Артем Мичурин

С того момента, как Макс пришёл в сознание, прошло уже 40 минут. По телевизору комментатор сообщал последние новости о произошедшем в мире. В Ираке снова погибло 40 человек во время терракта, в Германии полиция разогнала водомётами митинг антглоболистов, а в пекинском зоопарке родилась очаровательная панда. Но никто из шести с половиной миллиардов жителей планеты Земля так и не узнал о том, что Максим Стрельцов лежит у себя в квартире со сломанным позвоночником и раздавленным горлом.

Взяв себя в руки, Макс постарался максимально трезво проанализировать текущую ситуацию. Единственной частью тела, которая ему по-прежнему подчинялась, была голова. Как головой можно подать сигнал, как позвать на помощь? Стуком. Макс решил проверить эту теорию. Он слегка поднял голову и резко опустил её обратно. Несмотря на то, что лежал он на ковре с довольно длинным ворсом, удар получился чувствительным, в голове ощутимо зазвенело. Самое обидное, что при этом звук удара получился крайне слабым, наверное, всё из-за того же ковра. Но, возможно, ему так только показалось, или он не расслышал удара из-за звона в собственной голове. В любом случае, Макс решил, что повторять попытку сейчас неразумно, так как на часах было только 17–15, а это означало, что соседи еще не вернулись с работы. Макс очень сильно надеялся на то, что соседи этажом ниже не уехали в полном составе в отпуск. Руководствуясь этими соображениями, он решил подождать до 19–00.

Пытаясь отогнать от себя гнетущие мысли, Макс слушал то, что передавали по телевизору. Сейчас шла передача про погибшие цивилизации, комментатор страшным голосом вещал о традициях человеческих жертвоприношений инков. И тут Макс услышал цокот когтей по линолеуму прихожей. Разрабатывая планы спасения, он совсем забыл о первопричине всех своих несчастий. Макс замер и даже постарался дышать потише. Ему совершенно не хотелось нервировать Кайзера, особенно сейчас, в нынешнем положении. Пёс вошёл в комнату, остановился недалеко от двери, сел и повернул морду к Максу. Удивительно, как ему раньше могла нравиться эта собака? Громадная злобная тварь с двухсантиметровыми клыками. Как вообще могла прийти в его голову мысль привести это чудовище в свой дом?! Сейчас пёс представлялся Максу настоящим исчадием ада. Кайзер спокойно стоял в двух метрах от него и смотрел на Макса, забавно наклоняя голову вправо-влево, как будто ждал от него что-то.

— Вот ведь наглая тварь, — подумал Макс, — чуть не убил меня, а теперь ждет, когда я поведу его на прогулку. Скоро он еще жрать захочет. С того времени, как я положил корм ему в миску и сменил воду, прошло уже больше пяти часов. Не исключено, что в мисках уже пусто. Скотина! Гадить-то он может где угодно, а вот с едой дело обстоит совсем не радужно. Эта сволочь, того и гляди, добавит в свой рацион человечену.

Пёс посидел секунд тридцать, встал и отправился обратно в прихожую. Макс вздохнул с облегчением, на этот раз обошлось. Он посмотрел на часы — 19–05. Пора. Раньше ему никогда не пришла бы в голову мысль, что ради достижения цели придётся в буквальном смысле биться головой об пол. Но то было раньше. Макс набрался решимости, поднял голову и с силой ударил затылком об пол. В голове снова зазвенело, даже сильнее, чем в прошлый раз, но останавливаться было нельзя. Он ударил снова, еще раз, еще. Перед глазами поплыли черные круги, голова гудела как колокол. Он уже перестал считать удары, он молотил головой об пол уже в полубессознательном состоянии пока сознание не покинуло его окончательно.

23 июля

Макс очнулся от жуткой головной боли и застонал. Стон отозвался болезненной резью в горле. Страшно хотелось пить. Было такое чувство, как будто в рот насыпали песка. Свет из окна практически не падал, в комнате было темно и тихо. Видимо уже закончилось телевещание, а это означало, что сейчас примерно 3 или 4 часа ночи. Он попытался повернуть голову набок, чтобы не давить на ушибленный затылок. Вспышка острой боли последовала немедленно. Наверное, он так отчаянно молотил головой, что разбил себе затылок, кровь запеклась, и волосы прилипли к ковру. Список увечий пополнился еще одним пунктом. Услышал ли кто-нибудь его сигнал бедствия? Даже если кто-то и услышал, даже если этот кто-то пришёл и позвонил в дверь чтобы поинтересоваться, что за шум, толку от этого было не много, так как Макс в это время лежал без сознания и не как не мог заявить о себе, чтобы развить успех. Нельзя, нельзя было колотить головой до потери сознания. Какой в этом толк? Ему стало ужасно досадно за собственную глупость. В следующий раз нужно быть более предусмотрительным. С этой мыслью Мак закрыл глаза и постарался заснуть.

Когда он открыл глаза, было уже 11–10 утра. Макс не понял, что его разбудило. Что-то толкало его сзади в макушку. Спросонья он не сразу сообразил, в чём дело, но как только понимание происходящего пришло, его охватил такой ужас, что зубы застучали друг о друга безудержной дробью. Ошибиться было уже невозможно, сзади раздавалось тяжелое сопение, которое дополнялось шуршанием шершавого языка по ковру. Пёс слизывал КРОВЬ!

Макс прекрасно помнил рассказы всевозможных путешественников-натуралистов о львах и медведях-людоедах. Все эти рассказы утверждали, что зверь, попробовавший человеческой крови, навсегда меняет свои приоритеты в выборе добычи. Такие животные теряют рассудок от вкуса человечены. Они больше не охотятся на свою естественную добычу. Они перестают бояться человека. Они начинают рассматривать его исключительно как доступную и вкусную еду. Макс не знал, относится ли это и к собакам, но подозревал, что собака, как хищник, так же вполне может стать людоедом. Проверять данную теорию на себе совершенно не хотелось, но делать резкие движения головой, с целью отпугнуть животное, было слишком опасно. Затаив дыхание, Макс ждал, что же будет дальше. Пес, похоже, слизал с ковра все остатки запёкшейся крови и, не долго думая, перешел на её источник. Он положил передние лапы по обе стороны от головы Макса, наклонился влево и, припав мордой к земле, начал облизывать кровяную корку вокруг раны на затылке. И тут нервы у Максима сдали. Его охватила паника, голова сама собой заметалась из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя тварь.

Пёс среагировал мгновенно. Дёрнувшись всем телом вперёд и вправо, он в доли секунды переместился так, что его оскаленная пасть оказалась прямо над лицом несчастной жертвы. В тот же миг мощные челюсти ротвейлера сомкнулись на лице Макса. Двухсантиметровые клыки с обеих сторон впились ему в щеки и Макс почувствовал, как зубы собаки, прокусив кожу, заскрежетали по его собственным зубам. Пёс бешено затряс головой вправо-влево, разрывая лицо Максима и калеча дёсны. Голова Макса так же моталась из стороны в сторону, движимая страшными собачьими челюстями. Его прокушенный рот быстро заполнялся кровью, некоторые зубы вылетели из десны и теперь перекатывались в ротовой полости, словно игральные кости. Это продолжалось секунд пять, не больше. Пять самых страшных секунд в жизни Максима Стрельцова, на тот момент. Пёс перестал трясти головой и замер, не разжимая челюстей. Перед чуть ли не вылезшими из орбит глазами Макса находилась левая сторона головы ротвейлера. Он видел, как подрагивают желваки монстра, и чувствовал, как верхний левый клык скребёт по костям его скулы.