Шум железа. Документ-0.2 - Илья Игоревич Изергин

подошла к нему и попыталась отвести пистолет в сторону, но его рука оказалась сильнее. У Тома так же не двигались ноги. С той стороны копы пытались открыть дверь, но её, видимо, тоже взломали. До меня дошло, что с рукой я не могу справиться. Я начала разжимать пальцы, но они сжали пистолет насмерть. «Мёрдок, мне нужно отрезать твою руку», – мы кивнули друг другу. Я заменила руку на терморезак, но, когда я занесла лезвие над Томом, он ударил прикладом мне по ключице, оттолкнув меня. Том выстрелил по три раза в голову и сердце девушки. Сразу после этого открылась дверь, и Мёрдок получил контроль над своим телом. Видимо террористы Прометея играют в эту игру серьёзнее, чем мы.

***

Покинув участок, я пошла сразу к машине. Разговор с шефом был на стандартные темы: улучшение моего тела и ослабление моей наглости. По первому пункту никогда не была с ним согласна. По второму – может так и есть, если бы не моя наглость, то мы бы так не пострадали. Но, как бы то ни было, дело нужно продолжать, пока оно стремительно несется, как космобус с Марса.

После допроса меня не покидает чувство того, что Прометей хочет, чтобы его поймали, и чертит для нас дорогу. А мы в свою очередь не сильно то и торопимся идти по ней. Они готовятся к войне и совершают убийства популярных бессмертных и намеренно оставляют зацепки. Да и во время задержания они всегда дают бой полиции: ради запугивания или сокращения нашего числа – но точно не для того чтобы скрыться или защититься. И потом мы имеем дело не с бандой – всего было несколько сотен задержаний подобных нашему. И если Фрида не врет, то у них есть база и роботизированная армия. Как показывает опыт, последние слова перед смертью почти всегда правдивы.

– Ваш любимый омерзительный черный кофе, – лейтенант передал мне бумаги и кофе, обошел машину и сел за руль, – Иванна Львовна, вы не активировали Кристину. Почему?

– Пусть отдохнет, мне пока нужно подумать, – я откинула сиденье почти в горизонтальное положение и закинула ноги на панель, – Да и она будет ругаться на меня за это.

– Она чистюля, Иванна Львовна. Вскрытие бессмертного которому вы расплавили блок памяти, и вскрытие робота ничего интересного не показали.

– Фенрир.

– Что Фенрир?

– Фрида сказала, что пса, точнее псов, зовут Фенрир.

– Хорошо, Фенрир, так вот, они определили только происхождение металла: он собран из утилизированных бессмертных.

– А ты Тюр.

– Простите? – Чангминг скривился, как будто я назвала его грязным ругательством.

– Ну Тюр, из скандинавской мифологии. Чтобы сковать огромного волка Фенрира волшебной цепью Глейпнир, он положил ему руку в пасть в знак отсутствия дурных намерений. А тот ему руку и отцапал, когда понял что к чему.

– Какой-то Тюр дурак в этой истории.

– Нет, Тюр и Фенрир были близкими друзьями, – я задумалась, – прости, просто всё это заставляет думать о мифах.

– Понимаю, – Фа обхватил руль, – что мы будем делать дальше?

– Искать лачугу Зевса и Прометея и кончать это дело.

– У меня вообще нет идей. Может это из-за того, что тот робот долбанул меня по блоку памяти?

– Да и у меня, – я привела сиденье в нормальное положение и закурила, – Мне кажется, что Прометей ведет нас.

– В смысле?

– Да в прямом, смотри, это дело чересчур простое. Фрида на допросе всё выложила, – я протянула ему результаты допроса, – их лидер хочет быть найденным.

– Ну тогда почему мы не знаем, где он хочет быть найденным?

– …

– Иванна Львовна, можно вопрос?

– Валяй.

– Почему шеф так упрашивает вас поменять тело? – Машина наполнялась дымом от нашего непрерывного курения.

– Потому что оно маленькое и неэффективное.

– А почему вы его не поменяете?

– Потому что это индивидуальность.

– Я даже не думал, что такие как мы могут быть ростом в полтора метра.

– Я тоже, мой отец заплатил приличную сумму, чтобы мне сделали тело не по стандарту.

Мы продолжили молча сидеть, в голове не было ни единой логичной зацепки, всё происходит слишком сумбурно. Мне, как и Фа, просто хотелось ничего не делать. То задержание, когда мы могли погибнуть. Нам просто повезло. Будь их чуть больше, и даже если бы это были люди, они могли убить нас обоих. Больше всего я хотела увидеть отца, и Холи, и еще… Стук по окну прервал мои мечты, за окном стояла девушка в пуховике с пышным рыжим хвостом. Рата Тоск – противная бессмертная, которая всегда сует нос не в свое дело, но она очень полезна полиции из-за её связей с преступным миром. Она давно могла сесть за решетку и сгнить на Меркурии, но к сожалению список ее преступлений ничтожно мал по сравнению с тем скольких людей она сдала.

– Я на минутку, Фа, поговорю с этой белкой, – лейтенант только кивнул и решил включить музыку.

– Иванна, дорогая, как ты? – Рата улыбалась так сильно, насколько позволяло ей лицо. – Слышала ты недавно чуть не померла? Мы же бессмертные, нам нельзя помирать.

– Тоск, что тебе нужно?

– Я соскучилась по подаркам от тебя, и хочу рассказ каково это убить того, кого нельзя убить. – Я вновь закурила, мы перешли дорогу и встали под навес около автомата общих товаров. – Просто если наши тела не такие крепкие как в рекламе, мне придется думать о самозащите, а это такая морока.

– Откуда ты узнала?

– А волшебное слово? Ну и когда я за бесплатно рассказывала что-либо? Вот подаришь мне… – Я не хотела знать, что хочет эта крыса, я ударила её в живот, спиной она погнула стенку автомата, из него выпало несколько бутылок, и сама Рата сползла на пол.

– Следующий удар будет сильнее, и по лицу, – улыбка пропала с её лица, – скажи откуда у тебя эта информация.

– Успокойся, а то каркас накалится. Прометей лично мне все рассказал.

– Что? – это было очень странно. – И какие у тебя дела с ним?

– Ничего такого, считай конвой денег из точки А в точку Б.

– С этим потом разберемся, зачем он тебе это рассказал?

– Наверное, что бы я опасалась тебя, убийца бессмертных. – она поднялась на ноги опираясь на стенку, видимо я что-то ей повредила, это и хорошо.

– И всё?

– Всё.

– А ты хорошо подумай, у меня в руках терморезаки, ими я и убила военную модель бессмертного.

– Не всё, – она посмотрела на Кристину, – еще есть пару слов для Фа.

– Скажи и я передам.

– Прометей сказал, что только ему, можно сказать, – после