Обрести любовь (ЛП) - Харт Кэмерон

— Э-э...

— Чтобы отвлечься от боли. Я начну первой. В прошлом году я посетила старую психиатрическую лечебницу в Пенсильвании, где обитают привидения. Легенда гласит, что там при подозрительных обстоятельствах погибло до шестисот человек. Один пациент...

Я спотыкаюсь о большой валун, спрятанный в кустах, и толкаю Ари. Она старается не издавать ни звука, но я знаю, что задел её больную лодыжку, и мне хочется ударить себя по лицу.

После нескольких мгновений молчания я понимаю, что Ари не собирается продолжать свой рассказ. У меня есть вопросы о том, почему она намеренно посещает эти опасные места, но сейчас не время устраивать допрос.

Я ломаю голову в поисках какой-нибудь истории, будь то с гоблинами, привидениями или принцессами. Но у меня ничего нет. Поэтому я рассказываю ей единственную историю, которую знаю. Мою.

— Моё подразделение находилось в пустыне уже четыре дня, когда мы получили приказ, — начинаю я, глядя прямо перед собой. Ощущение зрительного контакта… чрезвычайно уязвимый, и я уже весь взвинчен этой женщиной. Не нужно ещё больше всё запутывать.

Ари замирает в моих объятиях, словно каким-то образом понимает, что я никогда никому не говорил этих слов. Она задерживает дыхание, ожидая продолжения.

— Как командир своего подразделения, я должен был убедиться, что миссия прошла без сучка и задоринки. Я думал, что всё спланировал. Я действительно всё спланировал. Всё, кроме жестокости войны.

Ари утыкается носом мне в шею, затем проводит кончиками пальцев вверх и вниз по затылку, где она прижимается ко мне. Эта женщина утешает меня?

— Что было дальше? — спрашивает она мягким голосом, словно разговаривает с пугливым животным.

— Мы приблизились к цели – зданию, где, как мы полагали, враг хранил оружие. Всё шло гладко. Одна из тех редких миссий, когда все действовали абсолютно синхронно, это был настоящий механизм, в котором все части работали вместе в тандеме. Вся наша разведка и наблюдение показали, что город был эвакуирован несколько недель назад, и, судя по тому, что мы видели до тех пор, это было правдой. Мы не знали. Я не знал.

Я делаю паузу, с трудом сглатываю, стараясь не погружаться в подробности. Ари продолжает нежно поглаживать меня по затылку, в то время как её нос касается моего уха.

— Я верю тебе, — бормочет она.

Я не знал, что это именно то, что мне нужно было услышать, но будь я проклят, если не кивну, поблагодарив её за признание самой важной части.

Я не знал.

— Я не знал, — на этот раз повторяю я вслух. — Мы почти очистили всё здание, когда один из моих людей обнаружил подвал. Там были десятки гражданских, которые прятались, пережидая налёт, опасаясь за свою жизнь. Моей новой задачей сразу же стало как можно быстрее доставить всех в безопасное место. — Я останавливаюсь, чтобы перевести дух, чувствуя головокружение и опустошённость, но мне нужно закончить свой рассказ. — Около сорока человек выбрались живыми до того, как враг начал воздушную атаку на здание. Это была подстава. Они использовали своих собственных граждан, а я этого не предвидел. Я не заметил этого вовремя.

— Ты спас сорок человек, — шепчет Ария.

— И потерял пятерых. Я чуть не убил своего лучшего друга. Его нога всё ещё болит, и я не разговаривал с ним несколько месяцев.

— Но...

— Мы на месте, — объявляю я, неся Ари по ступенькам крыльца в свой домик. Я никогда не был так счастлив, когда у меня был повод сменить тему. Меньше всего мне нужно, чтобы Ари жалела меня или, что ещё хуже, считала чудовищем из-за тех жизней, которые я потерял.

Я направляюсь в ванную, но быстро понимаю, что мне не хватит места для работы. Меняя курс, я подхожу к огромной кровати в углу моей однокомнатной хижины и опускаю её перед ней. И тут происходит самое удивительное.

Ари обнимает меня.

Я напряжён и чувствую себя неловко, не зная, что делать со своими руками. Ари просто сжимает меня крепче, пряча лицо у меня на груди. Она такая маленькая, что её голова даже не достаёт мне до подбородка. Что-то в этом разрушает чары, и я обнимаю эту неожиданную женщину за её всепоглощающую нежность. Я прижимаю её голову к своему подбородку, и да, мы идеально подходим друг другу. Как я и думал.

Ари ничего не говорит. Ей это и не нужно. Этого достаточно.

Я не уверен, как долго этот ангел искупления удерживал меня, но, когда она переступила с ноги на ногу и издала сдержанный стон, я вспомнил, почему она вообще здесь. Она повредила лодыжку.

Господи, я теряю самообладание.

— Я возьму свою аптечку, — говорю я Ари хриплым голосом. Я усаживаю её на край кровати и бегу в ванную за своей аптечкой.

К тому времени, как я возвращаюсь, Ари уже снимает обувь и носки, и, конечно же, её левая лодыжка в синяках и опухла. Опустившись перед ней на колени, я беру её за икру и осторожно приподнимаю, чтобы она могла положить ногу мне на колено, а я мог зафиксировать травму тканевой повязкой.

Я всё ещё не могу смотреть ей в глаза. Она знает обо мне больше, чем я кому-либо рассказывал. Единственное, что я знаю о ней, это то, что она солгала о том, что у неё большая любящая семья. Чаша весов пошатнулась. Жаль, что я никогда не был хорошим собеседником, даже до того случая, из-за которого мне пришлось сбежать в горы.

— У меня есть аспирин от боли и отека, — говорю я Ари, откашливаюсь, осторожно опускаю её ногу и встаю. Прежде чем она успевает что-либо сказать, я бегу на кухню за водой и обезболивающими.

— Спасибо, — с улыбкой отвечает Ари, вытягивая шею, чтобы попытаться заглянуть мне в глаза. — Ты в порядке? Я знаю, ты, наверное, не в восторге от того, что я делю с тобой личное пространство, и я обещаю, что не буду тебе мешать, как только...

— Оставайся, — выдыхаю я. Ари слегка вздрагивает, и я качаю головой от своего дурацкого громогласного голоса. — Прости. Я имел в виду, что ты мне не мешаешь. Пожалуйста, останься на ночь. Ты ложись на кровать. Я постелю на полу.

— Что? Нет, ты не можешь спать на полу, — протестует она, хотя уже откидывает одеяла с моего пухово-перинного матраса. Ари прижимается ко мне, заботясь о своей больной лодыжке. Я сдерживаю улыбку от того, какая она очаровательная.

Опять это слово. Очаровательная.

— Я спал и на худших поверхностях, — говорю я ей, беря дополнительную подушку, чтобы немного подпереть ногу Ари, прежде чем укутать её одеялом. — Кроме того, это хороший пол, — заверяю я свою гостью. — Я сам его сделал.

— Правда?

Благоговейный трепет в её голосе заставляет меня взглянуть на неё, несмотря на моё прежнее намерение избегать зрительного контакта. Её зелёные радужки искрятся удивлением, когда она осматривает мою хижину, как будто видит всё в совершенно новом свете.

— Да, — подтверждаю я. — Сначала была дорога, потом мой домик и сады. Скоро мои приятели переедут сюда, чтобы построить свои собственные дома. Затем мы собираемся заняться старым шахтерским городком.

Что-то из того, что я сказал, зажгло любопытство в глубине её зелёных глаз. Она просто завораживает.

— Расскажи мне всё, — приказывает она, натягивая одеяло до подбородка.

Я вытягиваюсь на полу рядом с кроватью, и меня охватывает чувство покоя. Обычно я засыпаю далеко за полночь, но в Ари есть что-то успокаивающее и волнующее одновременно.

— Когда мои друзья приедут сюда, мы обсудим планировку местности и некоторые основные дорожные сооружения, — начинаю я, закидывая руки за голову, закрываю глаза и представляю город, который мы собираемся построить.

Не прошло и двух-трёх минут после того, как я начал рассказывать Ари о наших планах, и с кровати донеслось тихое, сладкое похрапывание. Впервые за целую вечность я улыбаюсь и погружаюсь в сон.

4

Ари

Приглушённый звук вырывает меня из сна, за ним следует ещё один, более громкий и настойчивый вскрик. Я резко просыпаюсь, сбитая с толку и дезориентированная окружением. Я лежу в уютнейшей постели под мягкими, тёплыми одеялами, которые пахнут сосной и корицей.