Продается случайная смерть - Марина Серова

– Зато стильно и удобно. Все, решено! Идем к Ирине.

Честно говоря, я и сама не знала, что это на меня нашло. Но вот почему-то захотелось иметь мужскую шляпу – и все тут! Ленка начала подтрунивать надо мной и строить всякие предположения, кому же на самом деле предназначается эта шляпа. У нее даже зародилось подозрение, что я обзавелась новым бойфрендом, которого тщательно скрываю от подруг.

– Давай, Иванова, колись, кто у тебя на этот раз. Я его знаю?

– Я его и сама еще не знаю.

– Да ладно! Гонишь ты все!

– Истомина, что за выражения? Твои ученики на тебя плохо влияют.

– Ой, Тань, приходится иногда говорить с ними на их языке – иначе вообще никак. Они за лето просто совсем от рук отбились и обнаглели. Представляешь, вчера Свистушкин уселся за первую парту, прямо перед моим столом, и начал кривляться. Напустил на себя томный вид: «Ах, Елена Михайловна, солнце светит прямо в глаза. Можно я пересяду»? Я говорю: «Хорошо, пересядь». Он отсел на несколько рядов назад и снова: «Ах, теперь мне вас плохо видно». Я ему: «А я вам не картина в музее, чтобы меня рассматривать! Меня надо слушать».

– «Я не картина в музее» – хорошо сказано, конечно. Но от подобных реплик, мне кажется, он только еще больше начнет выпендриваться. Возраст у них сейчас такой – от избытка гормонов они на стенку лезут. Да, Лен, сочувствую тебе. Работа у тебя напряженная, нервная. И не могу сказать, что достойно оплачиваемая.

Ленка только вздохнула. Мы с ней уже много раз обсуждали эту тему, и я давно поняла, что моя подруга ни на что не променяет свою работу и своих учеников, как бы они себя ни вели.

Мы вышли на улицу. Солнце светило ярко, но не яростно, как летом, а тепло и ласково. Ветер неторопливо гнал по тротуару первые шелестящие желтые листья. Настоящее бабье лето. Вот если бы всегда стояла такая погода, насколько приятнее было бы жить на свете!

Я проводила Ленку до автобусной остановки, и она уехала в свой Трубный район. А я отправилась к себе домой.

Прошла уже целая неделя, а я продолжала бездельничать. Несколько раз мы с моей парикмахершей Светкой позагорали на пляже – благо погода пока еще позволяла. Один раз я побывала у нее в салоне, где она поколдовала над моими волосами и сотворила очередной шедевр. Потом я устроила шопинг и прикупила себе несколько стильных и дорогих вещей.

Но постепенно безделье стало мне надоедать. Я уже почувствовала первые признаки раздражения, которые появлялись, когда я оставалась без работы. Клиент все не шел. Впрочем, по опыту я знала, что он рано или поздно появится.

И, похоже, Вселенная меня услышала, потому что в одно прекрасное утро раздался телефонный звонок

– Алло, Татьяна? – громко и взволнованно произнес женский голос, который показался мне знакомым.

– Да, слушаю вас!

– Татьяна, умоляю, помогите! Если вы мне не поможете, то не поможет никто! – почти выкрикнула женщина.

– Успокойтесь, пожалуйста, – попросила я, невольно отодвинув телефон подальше от уха, потому что последняя фраза меня просто оглушила.

– Ах, как я могу успокоиться, когда случилось такое! – снова выкрикнула моя собеседница. – А вы что же, не узнали меня?

– А разве мы с вами знакомы? – удивилась я.

Память подсказывала, что с обладательницей этого знакомого голоса я пересекалась не так давно, однако где именно и при каких обстоятельствах – вспомнить никак не удавалось.

– Татьяна, – с некоторой обидой в голосе произнесла женщина, – мы же с вами возвращались из Астрахани в одном купе.

Теперь я вспомнила: конечно же, это Аделаида Леонидовна Хмельницкая, которая ехала вместе с супругом Бориславом Константиновичем и внуком Петей! В самом деле, как я могла позабыть такое колоритное семейство!

– Аделаида Леонидовна!

– Да, это я! – обрадовалась Хмельницкая.

– Что у вас случилось?

– Ах, Таня, случилось ужасное несчастье!

Я услышала в трубке сдавленное рыдание.

– Аделаида Леонидовна, вы можете ко мне сейчас подъехать?

– Ах! Конечно же могу!

– Тогда приезжайте. По телефону такие дела не решаются.

– Так скажите же, куда приехать, – всполошилась Аделаида Леонидовна. – Я ведь не знаю, где вы живете! В вашей визитке указан только телефон.

Я продиктовала адрес.

Вскоре Хмельницкая была у меня. На этот раз она надела черное платье, а роскошные рыжие локоны убрала в скромный пучок и затянула черной сеточкой.

– Таня, вы себе не представляете! Это просто трагедия! – начала Хмельницкая с места в карьер, только-только переступив порог.

– Проходите, пожалуйста, в гостиную, – пригласила ее я, – там и поговорим.

– Вот я и говорю, – начала Аделаида Леонидовна, садясь в кресло, – милиция называется!

– Полиция, – поправила я ее.

– Поменяли название, а толку как не было, так и нет, – в сердцах произнесла она. – Все только отговорки. А один из них, из полицейских этих, сказал, что это дело… Как же он сказал? Птица еще так называется.

– Глухарь, может быть? – подсказала я.

– Да, так он и сказал.

– Так говорят, когда преступление практически невозможно раскрыть, – пояснила я.

– Но, Таня, что же это получается? Просто так, ни за что ни про что убили человека, и это преступление так и останется нераскрытым? А преступник так и будет гулять на свободе? И это правильно? Справедливо?

– Так, Аделаида Леонидовна, давайте все по порядку. Расскажите, кто убит, когда и где, – попросила я.

– Разве я вам еще не сказала? Убили моего племянника, Максика. Я вам о нем еще в поезде рассказывала, помните?

Так этот Максик, оказывается, ее племянник! А я-то, пропустив тогда половину повествования, считала, что так зовут ее кота…

– Да, конечно, помню, – покривила я душой. – Но все равно расскажите снова – могут всплыть новые важные факты.

– Максик – его полное имя Максимилиан – это единственный сын моей единственной родной сестры Елизаветы, царство ей небесное. Вот уж кому не повезло в жизни так не повезло! По полной, можно сказать, программе. Представляете, вышла замуж за какого-то деревенского хмыря, а тот хмырь еще и мамашу с собой в город притащил. А моя сестра – красавица и умница, каких поискать. Ладно бы еще муж был бы как муж, так нет – жуткий алкоголик, просто чума. Не работал, по хозяйству не помогал, да еще и руку на нее поднимал. Уж Лиза чего только не делала! И по экстрасенсам его таскала, и к бабкам заговаривать ездила, и к докторам зашиваться водила. Ничего не помогало, просто не просыхал. А свекровь только масла в огонь подливала, за сыночка горой вставала. Да еще имела наглость как-то заявить, чтобы Лиза убиралась куда глаза глядят. Вы представляете себе! Выползла вместе со своим выродком из деревенской дыры и порядочную женщину из ее же собственного дома на улицу гонит! Лиза с ним развелась – сколько же можно терпеть? – и осталась одна с Максиком. А те снова убрались в свою деревенскую конуру. Но сколько здоровья и нервов потратила моя сестренка! А ведь говорила ей в свое время наша мама: «Лизонька, доченька, умоляю, не выходи за него, погубишь ты себя». И ведь как в воду глядела.

Хмельницкая на секунду умолкла – наверное, чтобы дух перевести. Обычно я слушаю своих клиентов, не перебивая: мало ли что может всплыть во время их рассказов, пусть даже порой и сумбурных! Но Аделаида Леонидовна что-то уж очень отклонилась от темы. Я практически еще ничего и не узнала о Максимилиане, который, насколько я поняла, и является главным героем криминальной истории. Если Хмельницкая и дальше будет столь же подробно рассказывать о своих родственниках, мы не доберемся до сути дела и через год. Придется мне вмешаться и как-то все упорядочить.

– Аделаида Леонидовна, а что же все-таки произошло с вашим племянником?

– Как что? Его же убили! Застрелили почти в упор! И никто ничего не хочет делать! – воскликнула она возмущенно.

– Так. Когда это произошло? – спросила я.

– Да уже неделя прошла! А расследования все нет и нет! Таня, ведь эта милиция-полиция… – она махнула рукой. – Пожалуйста, возьмитесь за расследование, найдите убийц – я вам заплачу сколько скажете!

– Я беру двести долларов за сутки расследования плюс расходы по ходу дела.

– Я согласна! – сказала Хмельницкая.

Обычно перед тем, как взяться за расследование, я советуюсь с магическими костями. Но сейчас я готова была поступиться своими правилами. В конце концов, не отказываться же от столь долгожданного клиента! Кто знает, сколько еще придется ждать нового заказа. Тем более что я все равно уже бесповоротно решила, что буду расследовать убийство племянника Хмельницкой.

– Хорошо, Аделаида Леонидовна, я возьмусь за ваше дело. Только мне нужно задать вам еще несколько вопросов.

– Пожалуйста!

– Скажите фамилию, имя и отчество вашего племянника.

– Крашенинников Максимилиан Александрович. Ему было всего тридцать пять лет. Еще только жить да жить… – она всхлипнула и поднесла к глазам кружевной платочек.