Третье чудо - Меллори Кейн

Даже если бы захотел, он не мог сообщить им о себе. Бодро сказал, что он провалялся без сознания около двух недель, а когда пришел в себя, был слишком слаб, не мог ни стоять, ни ходить.

С тех пор он каждый день, преодолевая сильную боль, заставлял себя ходить. И каждое утро благодарил Бога за то, что Он не дал ему умереть. За последние два месяца Тристан пережил не одно чудо, и это было самым невероятным.

Хотя еще одно чудо не помешало бы. Ему нужно как-то добраться до своего дома. Он представлял себе, как добредет до дома, и там его встретит Сэнди, прелестная и безмерно счастливая оттого, что он жив, а не погиб в этой проклятой пучине.

Он подбежит к ней, не хромая и не спотыкаясь, и обнимет ее. А она возьмет его руку и прижмет к животу, чтобы он ощутил, как брыкается их малыш.

Но Сэнди там не было. К счастью, она сейчас у его матери, в Батон-Руж.

К счастью – по нескольким причинам. Во-первых, хотя ему страшно хотелось ее увидеть, не это было для него главным стимулом поскорее выздороветь. Он должен найти и привлечь к ответственности человека, приказавшего его убить.

А для этого нужно иметь важное доказательство – во всяком случае, он надеялся, что это будет очень важное доказательство. Но его еще предстоит забрать, а оно находилось у него дома.

Как бы тоскливо ему ни было без Сэнди, он молился, чтобы она не вздумала возвращаться в Бон-Шанс. Хотя бы до тех пор, пока он не выследит человека, который пытался его убить и хотел его смерти.

Пока он мечтал о Сэнди и ребенке, солнце уже поднялось, теперь его не было видно из окна. Он поднял с пола сучковатую кипарисовую палку, которую вырезал ему Бодро.

Сделав глубокий вдох, Тристан медленно сел и спустил ноги на пол, затем оперся на палку и выпрямился, перенеся свой вес на здоровую правую ногу и заранее скривившись в предчувствии острой боли.

И она не замедлила возникнуть. Он стиснул зубы и изо всех сил сжал палку. Снаружи сквозь листву просвечивало солнце, отчего на земле плясали причудливые тени.

Тристан подставил лицо горячим лучам, заставляя себя радоваться жизни. Но как он ни старался оставаться в ярком и теплом настоящем, ужас схватки со смертью был еще жив. Он слишком хорошо помнил, как внезапно тяжело рухнул с буровой платформы в темную бурлящую воду.

Он заново переживал каждое жуткое мгновение своего падения: как холодная соленая вода хлынула ему в рот и в нос, как сковало мускулы от страшного холода.

Он чувствовал толчки и укусы жадно набросившихся на него акул, но не мог помешать им вырывать куски его плоти. И когда, наконец, он открыл глаза, вода вокруг была красной – от его крови.

Тристана стало подташнивать, он откашлялся и стал жадно вдыхать свежий воздух, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Он научился ценить такую простую вещь, как возможность дышать. Криво усмехнувшись, он кое-как доковылял до орехового дерева, под которым его друг поставил грубо сколоченную скамью.

Он не сел на нее, ведь потом снова пришлось бы вставать, а прислонил палку к скамье и стал любоваться пробуждающимся утром. Вокруг суетливо порхали птицы, поклевывая семена, орехи и насекомых. Привязанная длинной веревкой к дереву, по полянке бродила коза Бодро, щипала травку и обгладывала листву с кустов.

Рассеянно наблюдая, как утренняя безмятежность сменяется дневным шумом и суетой, Тристан обдумал ситуацию и принял решение. Да, достаточно он отдыхал и восстанавливал силы. Необходимо поскорее выяснить, кто и почему пытался его убить. Сегодня он преодолеет целую милю, до пристани и обратно. Он уже может пройти такое расстояние, должен пройти!

Дождавшись, когда вернется Бодро с ведром воды из артезианского источника, Тристан рассказал ему о своих планах.

– Что это тебе вздумалось туда идти? – Бодро погрозил ему толстым шершавым пальцем. – Ты еще не окреп. Хочешь подвигаться? Сними вон с топчана простыни, иди к ручью и постирай их. И возьми пальмовое мыло, оно не так вредно для воды.

Он прошел в дом и вскоре вернулся уже с пустым ведром.

– А закончишь стирку, принеси воды. Посмотрим, как ты с этим справишься, тогда и поговорим, куда тебе можно идти.

– Бодро, ты спас мне жизнь, – сказал Тристан. – Если бы в то утро ты не пошел туда ловить рыбу, не вытащил меня из воды и не остановил кровотечение, меня бы уже не было в живых. Я в огромном долгу перед тобой и слишком тебя уважаю, чтобы спорить с тобой, но я больше не могу отлеживать бока. Мне необходимо укрепить и разработать ногу, хотя она уже никогда не будет прежней. – Он тяжело вздохнул. – Но не хочу ждать, пока она высохнет и станет полностью бесполезной.

– Высохнет? Сынок, какой толк думать о том, что еще не случилось? Будущее, конечно, придет, но его история еще не написана. Если будешь слишком сильно нагружать себя, только все испортишь. Не успеешь опомниться, как окажешься в том самом будущем, которое сам себе назначишь.

– А о чем же мне думать, как не о том, что теперь я до конца жизни останусь хромым калекой? – с горечью спросил он.

Бодро смерил его задумчивым взглядом.

– А может, тебе лучше думать о твоей славной женушке, что вернулась домой и скорбит о тебе?

– Что?! Сэнди вернулась? Она уже здесь? – Он бросил взгляд в сторону дома. Затем вдруг вспомнил о том, что рассказал ему Бодро.

Его друг видел, как Мюррей Чо вошел в его дом, не отключая сигнализацию, и потом вышел с предметом, похожим на планшет Сэнди.

Тристан тогда очень удивился, он никогда бы не подумал, что Мюррей Чо вор.

– Но ей нельзя возвращаться! – вскричал он. – Мюррей может снова прийти. Он думает, что ее нет, и, если вдруг увидит…

– Ну вот, ты опять делаешь из мухи слона. Не торопись, сынок. Пусть все идет своим чередом. А ты будь наготове. И почему ты думаешь, что с ней может что-то случиться? Ты же оставлял ее одну, когда работал на буровой.

Тристан думал о Сэнди, до нее всего какая-то миля! Господи, как ему хотелось поскорее оказаться дома и целовать ее, целовать, пока оба не загорятся желанием. Посмотреть, как вырос ее живот, погладить его, почувствовать толчки их ребенка, их сына. Но он боялся. Он не хотел показываться ей, она могла проговориться о нем кому-нибудь из своих или его друзей.

– А что было делать, Бодро? Нужно же зарабатывать на жизнь… И потом, я же не знал, что они меня задумали убить. И что им помешает снова попытаться убить меня?

– Кто это они? Тот директор убит. А с буровой все давно уехали.

– Ладно тебе, Бодро. Директор буровой не был у них главным. А настоящий босс жив. Он какая-то большая шишка в нефтяной корпорации «Ли Дриллинг», которой принадлежит буровая. И этот босс знает, что я могу установить, кто он такой.

– В самом деле? – спросил Бодро. – И кто он такой?