Что клоун знает о любви - Эмма Вермут

что вышел в лес в старом пожелтевшем костюме, который носил уже несколько лет. Почему-то ему показалось неуместным приходить к дому девушки в таком виде. Но другой одежды у него не было. Он продолжал молчать.

Спустя еще несколько долгих мгновений, она заговорила первой. Говорила быстро, отрывисто и, будто свысока. Словно еще находилась на том самом облаке и просто проплывала над ним, посмеиваясь над маленьким человечком, который стоял и отвечал на ее вопросы, совершенно позабыв все слова.

Когда он произнес свое имя, она потеплела. Стало темно, будто внезапно пропало солнце, но Энни, так она представилась, улыбалась и резко превратилась из странной незнакомки в юную девушку, которая стыдилась своей улыбки и прятала ее в плече. Она спустилась по ступенькам и кивком позвала его с собой, увлекая в небольшой сад, разбитый за домом. Там кустились розы, ромашки, вербена, лаванда и еще десятки неизвестных Неду видов. Прямо к стене дома примыкала сколоченная из осины скамейка, на которую Энни села и откинула голову вверх. Она была одета в зеленое платье, которое закрывало босые ступни. Легкий полупрозрачный шарф стек с ее плеч и упал рядом, она собрала его, скомкав, и положила на колени.

— Почему ты ходишь босиком? — спросил Нед, устраиваясь на крае скамьи. Ему показалось ужасно невежливым садиться слишком близко к женщине.

— Хочу чувствовать землю. Так проще узнавать, где находится самое удачное место для сбора растений, — она покачала головой и кивнула в сторону клумб, — вот здесь, например, земля испорчена и что бы я не делала, отвары из этих цветов отдают лишь половину своей силы.

Нед замолчал и задумался. Они так и сидели, подогреваемые сентябрьским солнцем, которое через пару недель не подарит этому месту ничего, кроме холодного ослепляющего света.

Потом она, словно из воздуха, достала небольшой мешочек и трубку. Вокруг быстро распространилось густое облако разнообразных запахов. Не такое горькое, как пускал Сэм. Энни продолжала сидеть, запрокинув голову и лишь рука ее двигалась, поднося красивую белую трубку к губам. Она выдыхала стройную ниточку дыма, которая поднималась вверх и, расширяясь, таяла в воздухе. Энни будто совершенно забыла, о том, что он сидит рядом с ней.

— Что это?

— Табак, ваниль, немного корицы и гвоздика, — Энни протянула ему трубку, — помогает очистить мысли.

Нед вдохнул и почувствовал, как дым спустился вниз по его телу и вырвался обратно с кашлем. Энни засмеялась и забрала обратно. Так она пахла: иногда сладко из-за ванили и корицы, иногда пряностями, но чаще всего полынью и полевыми цветами. Нед чувствовал, что этот запах медленно перетекает и на него, впитывается и становится его собственным.

— Тебе не холодно?

— Совершенно, — она покачала головой, — ты тоже попробуй. Сначала будет странно и непривычно, но вскоре ты почувствуешь землю и ту энергию, которую она дарит. А потом и холод пройдет. Он только в твоей голове. Люди такие глупцы, что ходят в обуви.

Обратно к шатру Нед возвращался босым, держа поношенные ботинки в руках. Ему было не больно, не страшно и не холодно.

6

Энни стояла, прислонившись плечом к большой рейке, на которой держалась конструкция полосатого бело-красного шатра. Внутрь она войти не решилась и пообещала себе, что только одним глазом посмотрит на представление и скроется в лесу прежде, чем ее кто-нибудь заметит.

На самодельной сцене, сколоченной наскоро из досок, выступало три карлика, которые вышли под крики толпы. Они сидели друг у друга на плечах и были одеты в одно большое пальто в пол. Со спины могло показаться, что на сцену вышел довольно высокий и худой мужчина, но, когда они сбросили свое облачение, толпа взорвалась смехом и аплодисментами. Артисты развлекали публику разными трюками: делали сальто, жонглировали горящими шарами и глотали огонь.

Потом выступала девушка, которая под сводом шатра танцевала невообразимой красоты танец. Ее поднимали на верх и удерживали несколько тросов, пока она, улыбалась и махала зрителям. Шатер не был слишком высоким, чтобы гимнастка могла разбиться насмерть, но люди, неспособные летать, завороженно смотрели наверх. Толпа затихла и по ней пронеслись восторженные возгласы.

Так красота вызывала восхищение и поклонение, а уродство — смех и крик.

На сцену вышел складный мужчина, на пару голов выше любого местного здоровяка и гнул толстые железные пруты, словно соломинки. В конце у него в руках оказался большой железный цветок, который он смастерил на потеху толпе. Он встал на одно колено и на сцену вышла та танцовщица. Силач протянул ей цветок, но она не смогла его поднять и с грохотом уронила на пол. Толпа взвыла и засмеялась. В конце этот железный цветок со сцены утащили три карлика, волоча его по земле и ругаясь друг на друга.

Так сила вызывала страх.

«Такими цветами не лечат», с грустью подумала Энни и поняла, что, несмотря на то, что увидела все представление, не помнит, как на сцену выходил клоун Ди, известный ей как недавний гость Нед. Именно его лицо было на каждой афише в городе.

Энни обошла шатер по кругу и встретила Неда позади, сидящего на земле в своем белом клоунском обличии. Он сложил голову на колени и о чем-то думал.

— Почему ты не выступаешь? — Энни добавила своему голосу напускной храбрости.

— Чувствую себя плохо.

Нед не изменил своего положения, но Энни поняла, что он узнал ее голос.

— Пойдем со мной, я дам тебе что-нибудь, от чего тебе станет легче.

Нед встал на ноги и отряхнулся от прилипшей сухой травы и пыли. До ее хижины они шли в полной тишине и Энни не хотела ее прерывать своими разговорами. Сегодня, после того, как Нед ушел, пригласив ее на вечернее заключительное выступление, она долго сидела и перебирала перья на вороньих крыльях и рассказывала любопытному ворону о своем новом знакомом.

— Я уверена, Эдгар, — сказала она тогда, — что ты все запомнишь и расскажешь мою историю своим потомкам. А они своим. И я буду жить вечно в вашей вороньей памяти.

— Еще, Эдгар, — добавила она чуть позже, — я знаю, что скоро что-то произойдет, что изменит нашу с тобой жизнь. Я это чувствую.

Когда они пришли к дому, луна уже поднялась над деревьями, но периодически скрывалась за быстро плывущими облаками, оставляя поляну в полной темноте.

— Ты знаешь лекарство от любой болезни? — внезапно спросил Нед.

— От каждой, которой болеет любая земная тварь. Корень солодки помогает при сильном кашле, настойка из розы может обезболить, лавандовое масло хорошо успокаивает и помогает уснуть, вербена справляется с