Дерзкая. «Силуэты снов», «Клятва Примара», «Ближний круг» - Наталия Шитова

Юра сидел на углу своего стола и курил. В пепельнице уже не было места для окурков, а в комнате витали сизые клубы такой концентрации, что у меня сразу запершило в горле.

– Сейчас сработает противопожарная сигнализация, – произнёс Олег, разгоняя дым рукой. – И придётся платить штраф за ложную тревогу.

– И заплачу, – отрезал Юра, – Чего бы не заплатить, денег теперь у нас много. И вообще, пора взять это в практику…

– Что именно?

– Брать с клиента аванс, а затем наезжать на него машиной.

Юрий упорно не хотел смотреть на меня и, разговаривая, рассматривал кончик своей сигареты.

– Юра, не заводись, пожалуйста, – сказала я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

Юрка посмотрел на меня так, словно впервые увидел. Олег сделал мне большие глаза и сжал кулак. Это означало: «Молчи».

– Я не завожусь, просто мне кое-чего жаль. Жаль своих сил, потраченных на твоё обучение, – произнёс Юрий, не сводя с меня глаз, – И ещё жаль этого парня…

– Не можешь же ты думать, что мне все равно?! – не выдержала я, сорвавшись на крик.

Олег упал в кресло, с шумом выдохнул и, вскинув руки, сцепил пальцы на затылке. Это означало: «Черт с тобой, выкручивайся сама.»

– Я и не думаю. Я думаю, что впредь мне самому не стоит слишком далеко отпускать поводок, – по-прежнему спокойно произнёс брат.

– Я же не хотела ничего подобного!

– Послушай, Катерина, из твоего нехотения ничего путного не слепишь. Я тоже сейчас понимаю, что не хотел появляться на этот свет, но разве что-нибудь теперь можно сделать? – ледяным голосом произнёс Юрка и, опустив голову, продолжил изучать сигарету. Олег недоуменно взглянул на меня, губы его шевельнулись, но он снова заставил себя сдержаться. Молчание продолжалось с минуту.

– Дайте мне, наконец, эту чёртову клюшку кто-нибудь! – вдруг резко проговорил Юра, не поднимая головы. – Вот она, тут под стол завалилась.

Я обошла стол и подняла с пола короткий алюминиевый костыль. Юра выхватил его у меня, тяжело оперся на него и слез со стола. Быстрее, чем обычно, он прошёл на своё место за столом и с видимым облегчением опустился в кресло.

То, что Юрка не попросил раньше кого-нибудь помочь ему, говорило о том, что он был крайне расстроен и зол на весь свет.

– Ну что, Олег, ты уже подумал, что мы расскажем на допросе? – спросил Юра, закуривая очередную сигарету.

– Думаю, что допроса не будет, – отозвался Олег.

– Да? Такой аккуратист, как Зубарский, наверняка сохранил в бумагах счёт агентства.

– Разумеется, сохранил, – Олег полез в нагрудный карман и вытащил сложенный вчетверо листок. – Но в милицию он не попадёт.

Юра взял поданный ему листок и развернул. Это был частично оплаченный счёт агентства, выписанный им самим две недели назад на имя Зубарского.

– Та-ак… – Юра свернул листок обратно и задумчиво прихлопнул его ладонью. – Очень хорошо. Просто прекрасно. Как вы оба меня сегодня радуете. Дальше?

– Что «дальше»? – невинно осведомился Олег.

– Выворачивай карманы, аферист.

Олег встал со своего места, подошёл к столу и стал послушно выполнять распоряжение. Меня всегда поражали две вещи. Первая: как он размещал в своих многочисленных карманах уйму всякой всячины, и при этом ни один предмет невозможно было распознать, потому что ничего не выпирало наружу. Вторая, как он успевал за короткое время при обыске смести себе в карманы столько всевозможных вещей и бумаг, причём никогда ещё не бывало такого, чтобы стянутая им вещь оказалась взятой понапрасну. Он никогда не набирал бесполезный балласт.

На этот раз, пока я разглядывала в окно незнакомцев под домом Зубарского, Олег успел прихватить, кроме субботнего письма и счета, книжечку небольшого формата в блестящей мягкой обложке, несколько фотографий, маленькую квадратную коробочку и кольцо.

Юра сокрушённо покачал головой и хотел что-то сказать.

– Не ворчи, Юрка. Мы, правда, чуть не влипли под конец, но… – начал Олег, но Юра поднял руку и, не отрываясь, уставился на предметы за столом. Через минуту он задумчиво произнёс:

– Подожди с объяснениями. Катя, – он поднял на меня глаза и приказал: – Иди к Алексею. Он выдаст тебе кое-что. И не заходи, пока я не переговорю с Олегом. Да, и дверь закрой поплотнее. Никаких там щёлочек, скважин… Ну ты поняла.

Я вышла в приёмную и хлопнула дверью. Поплотнее, как приказано. Скорого прощения мне явно ждать не приходится. Алексей, увидев меня, кивнул на дверь:

– Послал ко мне?

– Да.

Алексей помрачнел.

– Я думал, что до этого дело не дойдёт.

Он достал из ящика узкий конверт с логотипом агентства в уголке и передал его мне. Я взяла его с нехорошим предчувствием, и мне совсем не хотелось его открывать.

– Это расчёт, – нехотя пояснил Алексей. – Час назад босс велел мне рассчитать тебя с сегодняшнего числа.

Я села на стул в приёмной, убрала честно заработанные деньги, щедро пожалованные строгим боссом нерадивому работнику. Что ж, оставалось только ждать, когда все случившееся сгладится, и меня простят. Может, это все и поделом, может и справедливо. Но черт возьми, обидно.

Через полчаса дверь кабинета распахнулась, Олег на пороге повернулся и громко закончил фразу:

– … так что, Орешин, учти, что об этом деле я знаю не больше, но и не меньше твоего. Подумай хорошенько над моими словами! – и хлопнул дверью изо всех сил. Пролетев широкими шагами метры, отделяющие его от двери в коридор, он обернулся на меня:

– Пойдём-ка со мной, дело есть!

– Может быть, мне зайти к Юре?

– Если ты зайдёшь к нему, это ничего не изменит. Оставь его, пусть успокоится, – Олег взял меня за локоть и потащил к выходу.

Спустившись вниз, мы устроились в его машине, и Олег снова вынул из карманов трофеи из дома Зубарского.

– Юрка велел мне самому разбираться с этим, раз уж я их взял, – пояснил он.

– Он так и сказал?

– Ну, если точнее, то он посоветовал мне катиться со всем этим… очень далеко… Ладно, его лучше не трогать. Займусь в свободное от работы время, – улыбнулся Олег. Потом хитренько посмотрел на меня, – Денег-то много отвалил?

Мне захотелось хорошенько двинуть ему.

– А пошёл ты!..

– Надо же, какой удачный день, все меня куда-то посылают, – вздохнул Олег и подал мне письмо Зубарского. – Читай.

«Дорогой Роман! Как жаль, что ты все ещё не придаёшь значение моим словам. Поверь, послушайся меня, это самое лучшее, что ты можешь для себя сделать. Ты не представляешь, что это за место. Ты никогда не видел ничего, кроме проблем. Здесь, в Раю, ты будешь совершенно другим. Я умоляю тебя, прекрати свои бесплодные поиски и сделай то, о чём я столько раз просила. Мне не хотелось бы, чтобы мы решили все это за тебя. Марина.»

– У него была оживлённая переписка с исчезнувшей бесследно женой, – заключила я. – Письмо написано так, как будто накануне вечером у них был спор на постоянную болезненную тему, но что-то помешало им доспорить.

– Очевидно, что ему не нужно было, чтобы мы её нашли. У него была масса фактов, которые он тщательно скрывал. Он все это время имел от неё известия. Возможно, он даже знал точное место её пребывания. Но он не мог поехать туда сам и привезти её назад, – изложил Олег свои мысли.

– Он смертельно боялся, и жену и того места, где она находится, – высказала я свои ощущения от письма.

Олег кивнул:

– Именно. В этом все и дело.

– Что же это за Рай такой? – я смутно вспоминала, что где-то уже слышала это название.

– Не важно… не знаю, – нахмурился Олег, – потом разберёмся.

То, каким тоном это было сказано, убедило меня, что он лжёт.

– Олег, я же от вас с Юркой слышала про Рай. Давно ещё, поначалу…

Он внимательно посмотрел на меня. Зелёные глаза его выражали досаду.

– Не дави на меня, а то я начну врать, – произнёс он.

– Да ты уже врёшь! – буркнула я со злостью.

– Я сказал, не торопи меня! Придёт время и… тебе все станет ясно. А пока нам нужно в морг.

– Зачем?

– Если не тело, то хоть одежду Зубарского осмотрим. Вдруг мы что-нибудь с этого поимеем. А пока посмотри все это.

Он выложил мне на колени содержимое кармана, те самые книжечку, коробочку, фотографии и кольцо, а сам завёл машину.

Кольцо было самым обыкновенным мужским обручальным кольцом. Помнится, что оно было на пальце Зубарского в тот день, когда он впервые появился в агентстве.

Интересно, зачем он его снял? Фотографии Марины Зубарской, а на них была изображена именно она, были сняты в разное время, но на всех она была почти обнажённая, закутанная странной кисеёй, с раскрашенным, как у дикаря лицом. Снята она была то в кресле, то на каких-то камнях, то в автомобиле, и везде рядом с ней был страшного вида пёс, вроде бы ротвейлер, но огромный как сенбернар, и почему-то стального серого цвета. В глазах собаки, хотя масштаб фотографии и был слишком мал, угадывалось что-то необъяснимо странное.