Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 1 - Александр Тимофеевич Филичкин

Кроме важного в быту агрегата, на свободном пространстве стояло ведро с круглой крышкой. Этот нужный для жизни предмет все презирали, но постоянно им пользовались.

А куда было деваться? Поезд летел, словно птица, и продвигался вперёд по многу часов. Он редко тормозил на вокзалах, да и то лишь на пару минут. Так что, бойцам было некогда, искать придорожный сортир. Дежурные едва успевали выйти наружу и вылить на рельсы содержимое простого устройства.

Сначала, было весьма неприятно справлять нужду на виду у десятков людей, но все быстро привыкли к таким неудобствам. Кто-то вдруг вспомнил, как зовут эту штуку «на зоне», и стали кликать её ласковым словом «параша».

Для освещенья вагона имелся обычный фонарь — керосиновая «летучая мышь». Она висела на потолке в центре прохода. Свежий воздух поступал через четыре узких, невысоких окошка, закрытых частой решёткой снаружи. Они находились в углах помещения и размещались под крышей.

Когда-то давно, в рамах имелись парные стёкла. Потом они благополучно разбились, и от них не осталось даже мелких осколков. Хорошо, что стояла жара. Внутрь влетал ветерок, насыщенный запахом позднего лета.

После принятия военной присяги, граждане стали считаться служивым сословием, и отношение к ним слегка изменилось. За ними теперь не следили, словно в обычной тюрьме. Энкавэдэшники куда-то исчезли, а роль внешней охраны принялись выполнять офицеры полка.

По словам пожилых мужиков, порядки в РККА были значительно мягче, чем те, которые бытовали «на зоне». Поэтому, широкие двери не запирались снаружи, и их открывали в любое удобное время, даже на полном ходу. На всякий пожарный случай, путейцы предусмотрели здесь ограждение съёмного типа. Прочный брусок крепился в метре от пола, пересекал широкий проём и не давал выпасть людям во время езды. Особенно на крутых поворотах.

Благодаря подобной заботе, можно было, опереться локтями на эти перила, высунуть голову из душной «теплушки» и подышать свежим воздухом. Чем новобранцы и занимались от нечего делать.

Прошло трое суток после отправки на фронт. Поезд резко замедлил свой ход и замер возле небольшого лесочка. Стояло тихое раннее утро, но поспать в этот день всё же не вышло.

Послышался крик: «Покинуть вагоны!»

Бойцы вскочили с полатей и спешно оделись за сорок секунд, положенные строгим уставом. Они схватили оружие, личные вещи с мешками и выпрыгнули из надоевших «теплушек». Поправляя армейскую форму, сильно помятую за время поездки, они встали в линейку вдоль железной дороги.

Младшие командиры проверили, все ли на месте, и занял место во главе отделений. Лейтенанты приняли доклады сержантов и приказали своим подчинённым, стоявшим на вытяжку: «Начать разгрузку состава!»

Через час, всё имущество, принадлежащее воинской части, было успешно извлечено из эшелона и распределено между бойцами.

Прозвучала другая команда: «Построиться в походный порядок!

Минуту спустя, взводы и роты стрелков встали в большие колонны, и раздался приказ: «Шагом марш!»

Все тронулись с места, и пошли за начальством. Полк удалился от насыпи на два или три километра и остановился перед невысоким пригорком. На нём росла старая сосновая роща. Офицеры построили полк литерой «П» так, что обе ножки буквы упёрлись в подошву холма.

На песчаный пригорок зашёл полковой командир. Он стал между могучих стволов, покрытых коричнево-красной корой, набрал полную грудь свежего воздуха и произнёс короткую эмоциональную речь.

Кроме всех заклинаний о верности Родине и товарищу Сталину, Павел Смолин услышал, что их часть находится севернее Могилёва. Она должна остановить продвижение немцев и не дать им замкнуть кольцо вокруг города. Иначе фашисты вырвутся на оперативный простор, и пойдут на Смоленск.

Пока офицер говорил, стало так тихо, что не было слышно даже лёгкого шелеста хвои и листьев кустов. Откуда-то вдруг налетел порывистый ветер. Деревья, под которыми стояли начальники, разом все вздрогнули и зашумели высоким кронами.

Раздался оглушительный треск. Сверху сорвался сухой длинный сук и устремился к земле. Он промелькнул серой молнией, упал на полковника и, словно копьё, пронзил его широкую грудь.

Из ужасающей раны брызнули струи дымящейся крови. Командир громко вскрикнул и захрипел. Он схватился руками за ветку, торчащую из поджарого тела, рухнул на плотный песок и мгновенно затих.

Полк пехотинцев застыл в немом изумлении. По неподвижным рядам пронёсся взволнованный вздох. Он одновременно вылетел из трёх с лишним тысяч бойцов. Следом послышался тихий ропот толпы. В нём отчётливо слышался страх, охвативший солдат.

Стоявший рядом старик быстро, но набожно перекрестился и чуть слышно сказал:

— Смерть командира перед началом сраженья — очень плохая примета. Чует моё дряхлое сердце, все мы поляжем костьми …

Начштаба не растерялся и немедленно взял на себя управление полком:

— Санитары! — крикнул он в сторону стоящих солдат. — Оказать помощь раненому! Командиры батальонов, ко мне. Остальным — разойтись всем повзводно и встать ротами в небольшом отдалении на свободном пространстве!

Услышав команду, все сразу забегали. Бойцы с санитарными сумками помчались на холм. Майоры, капитаны, старлеи рванулись за новым начальником. Офицеры ушли за полковником и скрылись из виду за невысоким пригорком.

Лейтенанты закричали на своих подчинённых и отвели их подальше от места трагедии. Там всех построили в прежнем порядке, дали команду: «Всем вольно!» и стали ждать других указаний

Спустя полчаса, роты и отделения оправились от большого испуга, вызванного нелепой случайностью. Офицеры вернулись назад, и приказанья посыпались одно за другим. Все тронулись с места, и пошли на позиции, отведённые планом обороны дивизии.

Красноармейцы прошли пять или шесть километров. Полк наткнулся на луговину, лежавшую между двумя перелесками. Он растянулся в короткую линию и перекрыл ровное место. Согласно данным разведки, именно здесь должны были пройти немецкие танки.

Бойцы сбросили с плеч «жаркие» скатки и тяжёлые вещевые мешки. Все сняли с пояса небольшие лопатки, что называют «сапёрными» и стали спешно копать индивидуальные земляные ячейки. Закончив с нелёгким трудом, они принялись за ходы сообщения, и связывать ими, тесные щели, вырытые в твёрдом суглинке.

К полудню, солдаты закончили большую часть тяжёлой работы. Так появилась линия обороны, что состояла из трёх ниток окопов. Траншеи оказались не очень глубокими, но они целиком перекрыли долину и узкими переходами соединялись друг с другом. Теперь, бойцы могли двигаться с места на место, не выходя на поверхность земли.

В кожухи станковых пулемётов залили холодную воду, которую привезли на телегах из ближайшей речушки. «Максимы» установили на стыках всех отделений, открыли коробки с холщовыми лентами, набитыми боевыми патронами, и приготовили к началу стрельбы

Миномётные и артиллерийские части полка отнесли немного назад и сдвинули вглубь обороны на