Алена Савченко. Долгий путь к олимпийскому золоту - Александра В. Ильина

два часа по разным проселочным дорогам, причем казалось, что автобус останавливается у каждого фонаря. Часто он был переполнен, свободных мест не было, поэтому приходилось стоять и ждать, пока кто-нибудь выйдет. В Киеве Алена пересаживалась на метро и только потом бежала на каток.

На ранние тренировки она ездила в Киев с папой или мамой, им приходилось вставать в 4 утра, поэтому утром и речи не было о том, чтобы Алена туда отправлялась одна по темноте. Иногда родители спрашивали ее, не хочет ли она в порядке исключения пропустить тренировку, чтобы все они могли немного дольше поспать, но Алена была непреклонна. Она вскакивала с постели, быстро умывалась и одевалась. И тогда кто-то из взрослых не мог не встать и не начать собираться.

Иногда старший брат Руслан отправлялся с Аленой в Киев, он был на восемь лет старше ее и мог сопровождать младшую сестру на каток, если ее родители по тем или иным причинам не могли с ней поехать. К сожалению, с недавних пор он не мог делать это так часто, потому что серьезно заболел. Иногда Алене даже приходилось оставаться с ночевкой у маминых коллег, когда мама находилась в реанимации с братом, а отец работал и в то же время ухаживал за младшеньким. Сначала Алена не могла понять, что происходит с ее сильным старшим братом, и слово «эпилепсия» для нее тоже ничего не значило. Только потом она поняла, что это очень серьезно. Родители даже объяснили и показали ей, что она должна сделать, чтобы помочь брату в случае, если ему вдруг станет плохо, а Алена останется с ним наедине. Она видела, как болезнь Руслана подкосила ее мать и как она страдала оттого, что ничего не могла сделать для своего сына. Но даже в это трудное для всей семьи время родители не оставляли ее. Они продолжали верить в Алену и ни разу не поднимали вопрос о том, что Алена больше не должна или не может ездить на каток в Киев, как и не говорили того, что у них не было на это денег. Сама Алена не могла им помочь, и единственное, что было в ее силах – это не подвести родителей и выкладываться на тренировках на все 100 процентов. Была б ее воля, она выложилась бы и на 200 или даже на 1000 процентов, тем самым показав родителям, как важна ей их поддержка и вера в нее. Алена была настолько очарована льдом, движениями, звуком скользящих лезвий, что вряд ли могла придумать что-то еще, кроме того, чтобы тренироваться еще больше. Ей хотелось все делать идеально, отточить каждое движение. Алена хотела радовать родителей своими успехами, ведь они были бы так счастливы, если бы она преуспела во всем и если бы она у них на глазах показала красивое вращение или приземлила сложный прыжок. Она так хотела их порадовать!

Погрузившись в свои мысли, Алена попыталась немного переместить сумку с колен, которую она еще держала в руках. Может, все же вылезти из шкафа и сказать маме, что она не ушла и находится в квартире? Она слышала, как мама мыла кружку на кухне. Алена понимала, что эта игра в прятки, наверное, не понравится родителям, как и тот факт, что ей не хочется идти в школу. В конце концов ее родители сами были учителями. Мать преподавала украинский и русский языки, а отец – физкультуру. Три года назад отец поставил ее перед выбором, и сейчас она почему-то вспомнила об этом.

– Алена, ты должна определиться, чем ты хочешь заниматься: фигурным катанием или играть на фортепиано.

Фортепиано стало ее вторым увлечением. Каждый день Алена слышала, как соседка играет на пианино, и тоже хотела научиться играть. Звуки были настолько прекрасны, что Алена не могла удержаться и начинала танцевать под музыку. Она хотела научиться так играть.

– Тогда я выбираю… фигурное катание, – сказала Алена в ответ, не задумываясь.

Для себя она решила этот вопрос быстро. Во-первых, музыка также была частью фигурного катания… Ведь фигурное катание можно сочетать с фортепианной музыкой… Хм… Это было бы интересно… А во-вторых, у них дома был магнитофон с кассетами, поэтому она могла слушать фортепианную музыку, когда ей захочется. Именно так! Поэтому особо раздумывать было не о чем. Свой выбор она сделала!

– Да, я хочу кататься на коньках, – повторила Алена.

В конце концов когда-нибудь она сможет наверстать упущенное и научится играть на пианино. Быть может, когда вырастет.

– Хорошо, я понял тебя, но тогда ты должна выкладываться на тренировках на все сто. Это будет для тебя как работа! Понимаешь меня? – спросил ее папа, глядя прямо в глаза.

– Конечно, я все понимаю! – Алена дала обещание отцу и улыбнулась.

Уже тогда она точно знала, что сдержит свое обещание. Ведь даже будучи маленьким ребенком, она понимала, что ее семья не сможет финансировать занятия по фортепиано и фигурному катанию, поэтому надо было что-то выбрать. Даже если бы ее родители хотели этого, они не могли себе это позволить. Профессия учителя пользовалась большим уважением в стране, но платили учителем немного, поэтому ее родителям приходилось постоянно думать о том, сколько денег и на что они могли потратить. Если бы Алена только могла, она бы выложилась и на все миллион процентов, тренировалась бы все свое свободное время, но каток был так далеко…

Алена сидела в шкафу и размышляла: «Я буду выкладываться на тренировках на сто процентов. Поэтому сегодня хочу начать разминку раньше». Алена снова и снова повторяла свое обещание, данное папе несколько лет назад. От этих мыслей ее отвлекла хлопнувшая дверь – мама снова ушла в школу.

Алена еще пару минут посидела в шкафу на случай, если мама что-нибудь забыла и вдруг вернется, а потом вышла из своего укрытия, быстро запаковала коньки в сумку, взяла куртку и побежала на автобусную остановку. Успела как раз вовремя, автобус подъезжал, так что последние пару метров пришлось даже поднажать, чтобы он не ушел из-под носа.

Все полтора часа в автобусе Алена размышляла о том, почему у нее не получается этот прыжок. У всех девочек он получался, а она постоянно падала. Это ее раздражало. Вот почему? Почему? Ведь она все делала так же, как они: разгонялась, поворачивалась, отталкивалась лезвием об лед, делала крутку… Но в то время как другие приземлялись на коньки и выезжали с прыжка, она падала на лед. Она даже физической боли уже не чувствовала, больнее было от мысли, что