Выбор сердца - Лидия Лукьяненко

шикарно одета, с гонором несла себя, да и постарше была. Жанна загрустила — жизнь поворачивалась к ней уже совсем другой стороной. На работе ей было скучно, незамужних подруг почти не осталось. Как послушать маму, так все вокруг должны были носить ее на руках и просить ее выйти замуж. А на деле оказывалось, что никто не воспринимал ее всерьез. Кроме Димы…

Воспоминания о влюбленном в нее однокласснике остались со временем самыми приятными в ее, как оказалось, не слишком удачной жизни. Он был так ей предан, так послушен. Он не послал бы ее на аборт, как другие, которые только использовали ее как девицу на ночь. Никого из них она не интересовала как будущая жена. Теперь она понимала это. Столько времени бездарно упущено, безвозвратно потеряно. И это — лучшие годы! Да, она навеселилась и натанцевалась по клубам. Но, если честно, ей это никогда особо не нравилось. Она по натуре была девушка спокойная, домашняя, ей бы телевизор да чаек с чем-нибудь вкусненьким, вот и ладно. Теперь она даже жалела, что не оставила ребеночка. Снова маму послушалась — «Кто тебя с довеском возьмет?!» А был бы маленький, не надо было бы ходить на скучную работу, сидела бы дома. Папа бы поначалу покричал, а потом простил бы. Он всегда ее баловал. И внука бы любил. Так она могла бы не работать. А там, глядишь, и встретила бы кого…

Так иногда мечтала Жанночка, сидя на своей невеселой работе и от скуки глядя в окно. Хорошенькое грустное личико в обрамлении светлых волос увидел в окне некий юрист Паша, работающий на соседней фирме. Они познакомились в кафе. Поскольку это был теперь единственный поклонник дочери, Елена Владимировна не стала отговаривать Жанну. Хотя новый знакомый был из провинции, родом из самых, как говорится, низов. Семья — проще некуда. Доходов — одна зарплата. Даже жил в общежитии. Но Жанночка всеми струнами своей истосковавшейся души потянулась к нему. Паша относился к ней не так, как представители золотой молодежи: он проявлял больше уважения, больше серьезности.

Да и папа не имел ничего против — молодой специалист, с образованием. А то, что из села, так и он был такой же, однако же обосновался в городе, семью достойно содержит. Елена Владимировна, напротив, тихо возненавидела потенциального зятя. Ведь без очков видно, куда он мылится! Переселится к ним, потом прописать его придется. А как проживет положенное количество лет, так при разводе будет претендовать на их законное жилье. Но она не такая дура! В жизни его не пропишет! Пусть идут на квартиру. Дочку было жалко. Влюбилась в ничтожество. А что ничтожество — сразу видно. Но хитрый! Глазками туда-сюда водит по квартире, все примечает. Мужа ее, старого дурака, байками адвокатскими кормит. А тот и уши развесил, восхищается, какой он умный.

В оценке Паши Елена Владимировна не ошибалась. Он был человеком ее склада. Как раз против этого она ничего не имела бы, будь он богат. Но кормить-поить нахлебника, пусть даже собственного зятя и сто раз перспективного, ей совершенно не хотелось. Жанночка родит, работать не станет. Этот же — гроши принесет. А сама она должна будет их обстирывать и кормить? И на всех них должен работать ее Валера? Да, его заработка хватает с лихвой на нее и на дочь, но этого совсем недостаточно на большую семью.

Но все уже двигалось к свадьбе. Так хотела Жанна. Отец был согласен. А Елена Владимировна никак не могла смириться, проститься с мечтой о состоятельном зяте, который не только с них тянуть не будет, но еще и в старости помогать станет. И тут судьба сжалилась и столкнула ее с Димой.

Елена Владимировна в этот день собралась по совету знакомой подыскать ресторан для свадьбы. Молодежь с собой не взяла. Еще их спрашивать! Мало того что все расходы по свадьбе ложатся на них, родителей, так еще и предоставить молодым право выбора? Жанна, понятное дело, выбрала бы лучший ресторан в центре. Сама ее так воспитала. И это было бы уместно, оплачивай свадьбу жених или его родня. Родителей будущего зятя Елена не видела и в гости не звала. Достаточно и того, что придется лицезреть их на свадьбе. Паша говорил, что его родня продуктами поможет, кабанчика зарежет. Господи! Подумать только — кабанчика! Это после того как Елена чуть было не стала свахой первого заместителя посла. Какая все же несправедливость! Ее Жанночка, ее красавица станет женой какого-то деревенского выскочки, который в детстве хвосты быкам крутил. Какой был Виталик! Дипломат! Отец ему наверняка теплое местечко подготовил. Жанна — дура! Не смогла удержать такого парня. Надо было приложить все усилия, не спать, не есть в той Греции, только и думать, как бы ему угодить. Заинтересовать, увлечь, да так, чтобы он уже не мыслил своей жизни без нее. А ее беспечная дочка веселилась, плавала, загорала и не собиралась никому угождать. И вот результат — Виталик сказал, что ему с ней неинтересно. Что она — глупа и невежественна. А сколько раз она внушала дочери, что надо читать книжки и смотреть не одни сериалы, чтобы выглядеть в глазах перспективных мужчин достойно. Но Жанна ждала от жизни сказки. Вот и получилась сказочка — чем дальше, тем страшнее…

Такие мысли занимали Елену Владимировну, когда она вышла из ресторана. Ей удалось договориться об аренде зала с возможностью донести свои закуски и спиртное. Вот пусть родня Паши и старается — режет своего кабанчика, покупает водку — с их стороны наверняка больше народа будет, знает она эти сельские кланы!

На улице моросило. Ее норковая шуба была влажной, а мех этого не любит. И от всего этого — мерзкой погоды, мокрой шубы, неприятных предсвадебных хлопот — у Елены Владимировны совершенно испортилось настроение. Она подняла руку, останавливая машину. Рядом с ней притормозила черная, блестящая от дождя «мазда».

— Елена Владимировна? — Дверца распахнулась шире. — Это вы? Садитесь!

Это был Дима. Она сразу узнала его, хотя он изменился. Изменился — мало сказать. Он стал таким ухоженным, лощеным. Мощные плечи облегала кожаная куртка, темные волосы были аккуратно уложены в короткой стрижке. А машина какая! Просторная, новая. Сиденье с подогревом — сквозь одежду чувствуется. Неужели собственная? Или водителем работает?

Дима уверенно вел машину, время от времени поглядывая на притихшую Елену Владимировну, и вежливо интересовался:

— Как ваши дела? Как Жанна?

В голове Елены зазвенел колокольчик, и ей сразу стало так легко, словно гора с плеч