Цифровое книгоиздание - О. Миклашевская

Понятно, что есть группы, которые остаются носителями интеллигентских ценностей, вне зависимости от их возраста. В частности, эта ценность остается весьма высокой в среде молодых российских интеллектуалов21. При этом на примере любимых этой группой авторов, с помощью которых производится самопрезентация интеллектуальной молодежи, видно, что это ценность, которую можно определить как остаточную. Практически все книги, которые должны характеризовать принадлежность к данной группе, написаны и напечатаны достаточно давно, их высоко ценили представители еще советской интеллигенции, отцы и деды молодых интеллектуалов. А вот современная литература, которая несет в себе новые идеи, характеризующие новые ценности, для молодых интеллектуалов, носителей старой культуры, существенного интереса не представляет.

Последние годы характеризуются еще одним процессом, который кажется чисто техническим, но во многом связан с социокультурными сдвигами – изменилось само понятие книги. В течение многих столетий люди читали книги, напечатанные на бумаге, теперь все большее распространение получают разнообразные электронные носители. Литературные тексты читают с экранов ридеров, смартфонов и айфонов, компьютеров и пр. В прошлое постепенно уходит и, скорее всего, будет уходить привычная бумажная книга. Еще в 2010 году, по данным опроса жителей 12 крупнейших городов России, проведенного Федеральным агентством по печати и массовым коммуникациям и Левада-центром, 84% россиян знали, что такое электронные книги, и 28% их читали, каждый четвертый скачивал книги из интернета22. При этом фиксировалось, что переход от бумажной книги к электронной происходит плавно, параллельно с сокращением читательской активности вообще. Понятно, что за прошедшие годы чтение электронных книг стало значительно более популярным, хотя бы потому, что постоянно растет число интернет-пользователей и владельцев телефонов с большим экраном.

Сам по себе переход от одного носителя текста, в том числе художественного, к другому не предполагает обязательных изменений в читательской активности, литературных предпочтений или жанровой структуре. Хотя на примере изобретения книгопечатания мы видим, что новые технологические возможности привели к настоящему перевороту как в доступности книги новым группам населения, так и в структуре текстов, в частности, к росту текстов светского, а не религиозного характера. Но вообще, смена носителей информации происходила в истории многократно, иногда вызывая значительные сущностные изменения, иногда нет. Примером того, что смена носителя может не привести к заметным социокультурным сдвигам, можно считать изобретение компанией Sony 35 лет назад компакт-дисков, которые быстро начали теснить на рынке традиционные виниловые пластинки. Новый носитель, позволяющий значительно качественнее воспроизводить музыкальные произведения, не воспринимался как явление социокультурное, как переход от старой культуры к новой. Хотя бы потому, что первоначально на диски записывалась преимущественно классическая музыка, то есть музыка ценностно позитивно окрашенная. Связано это было с тем, что в первые годы производство компакт-дисков было очень дорогим: более 90% уходило в брак. Поэтому стремились на этот дорогой носитель записывать такую музыку, спрос на которую невысок, но имеет международный характер. Фактически эти дорогие диски первоначально были ориентированы на настоящих ценителей, для которых качество воспроизведения чрезвычайно высоко. Кроме того, и пластинки, и кассеты, и диски – это форма сохранения, записи и передачи живой музыки. И в этом смысле принципиального различия между носителями нет. Чем выше качество передачи, тем лучше. Правда, со временем у узкого круга ценителей музыки появилась «ностальгия» по старому винилу, с его плохим звуком, шипением и теми звуками времени, которые придают пластинке индивидуальность, включенность в контекст того времени и культуры, когда она была записана. Иначе говоря, низкое качество записи на старом носителе стало его преимуществом в том смысле, что старая пластинка стала восприниматься как явление не столько музыкальное, столько социокультурное (но все-таки как дополнение к «нормальной», качественной записи).

С книгами произошло иначе: ностальгия начала появляться чуть ли не раньше, чем электронные носители стали постепенно вытеснять привычный бумажный формат. Буквально с самого начала, как только узкий круг «продвинутой» молодежи и не только молодежи, стал читать книги с электронных носителей, это стало восприниматься как ценностная потеря, как признак окончательного ухода традиционной культуры. Ведь бумажная книга – это не воспроизведение музыкальных произведений, сыгранных на концерте, это и есть сам концерт, то есть форма живого бытования литературы, а потому для носителей старой культуры уход от нее – это переход к новой культурной ситуации.

За многие столетия существования книгопечатания бумажная книга приобрела огромное количество социокультурных коннотаций, во многом основанных на ее вещественности, предметности. А для нашей литературоцентричной культуры ценностная и культурная нагруженность книги превосходила ценность любого другого вида искусства и культуры. Не случайно, что в финале телевизионного проекта «Имя Россия», где миллионы людей голосовали за наиболее выдающихся деятелей русской истории, русская культура оказалась представленной только двумя именами – А. С. Пушкин и Ф.М.Достоевский23. И вот носитель старой, интеллигентской культуры начинает вытесняться новыми формами, причем не в период своего расцвета, а упадка, упадка как старой культуры, так и русской интеллигенции. Понятно, что процесс этот многими воспринимается болезненно.

***

Ежегодно студенты третьего курса НИУ ВШЭ под моим руководством учатся проводить опросы общественного мнения, причем тему они выбирают сами. В 2014 году самыми популярными оказались темы, связанные с книгой и чтением. Студенты уверены, что интерес к чтению снижается и что это очень плохо, так как для них самих чтение представляет несомненную ценность. При этом сразу несколько студентов решили остановиться не просто на изучении читательской активности и читательских предпочтений, а на изучении отношения молодежи к книгам бумажным и книгам электронным. В результате по схожим анкетам было параллельно проведено два исследования, авторами которых были Инна Бялик, а также Ия Дарсалия и Виктория Куйдина, которые работали совместно.

Оба исследования проводились через интернет, в них участвовали молодые москвичи, студенты и школьники, большинство из которых регулярно читает художественную литературу. При этом все они считают чтение очевидной ценностью. В частности, на вопрос о том, читают ли они книги регулярно, положительный ответ был получен в 88%, а на вопрос «Любят ли они читать?» дали положительный ответ практически все. То есть практики и ценности несколько различаются, что вообще характерно для нашей культуры. Другое дело, что здесь различия не столь заметны, поскольку в опросах участвовала интеллектуальная молодежь, для которой ценность чтения очевидна и не проблематизируется. С другой стороны, для широких групп населения, кто уже не относится к чтению как ценности или сверхценности, смена носителя малоактуальна и проблематична.

Всего было опрошено более 300 человек, средний возраст 21—22 года, более 2/3 респондентов – девушки, что вполне понятно, так как их читательская активность существенно выше, чем у молодых мужчин. Менее четверти участников опросов читают только бумажные книги, остальные либо сочетают бумажное или электронное чтение (3/4), либо читают только электронные книги, но таких оказалось очень мало. Опросы проходили в декабре 2013 года.

В обоих опросах респондентам задавался открытый вопрос о преимуществах и недостатках бумажных и электронных книг. Этот вопрос звучит как чисто прагматический: респондентам предлагается высказать свое мнение о конкретных достоинствах и недостатках того или иного носителя. Однако все что касается ценностей, не может находиться в поле прагматики, и это четко продемонстрировали результаты исследований. Как и предполагалось, опросы показали, что для молодых любителей чтения серьезные различия в отношении к бумажной и электронной книге очень велики, причем сосредоточены преимущественно в социокультурной плоскости. Главное отличие заключается в том, что за электронной книгой признают существенные прагматические достоинства, а ее недостатки видят как в сфере прагматики, так, в гораздо большей степени, в социокультурной и ценностной областях. И наоборот, плюсы бумажной книги сосредоточены в основном в культурной плоскости, а недостатки относятся к сфере прагматики. В результате большинство респондентов указали, что читают и бумажные, и электронные книги.