Плавать по морю необходимо - Сергей Крившенко

В другой, пожалуй, самой знаменитой, «Оде на день восшествия на престол Елисаветы Петровны» (1747) Ломоносов, приветствуя «возлюбленную тишину», призывает оглядеть «родных земель пространство», «где Волга, Днепр, где Обь течет», поставить на службу России «потаенные богатства». Величественна пейзажная картина Сибири, которую видит поэт:

Хотя всегдашними снегамиПокрыта северна страна…Но Бог меж льдистыми горамиВелик своими чудесами:Там Лена чистой быстриной,Как Нил, народы напояетИ бреги наконец теряет,Сравнившись морю шириной[29].

Поэта тревожит судьба земель, открытых еще в середине XVII столетия Поярковым и Хабаровым.

Где солнца всход и где АмурВ зеленых берегах крутится,Желая паки возвратитьсяВ твою державу от Манжур[30].

Вопрос об Амуре как об одном из самых важных выходов в Тихий океан глубоко интересовал Ломоносова. Он считал Амур незаменимой торговой артерией, которая оживит дело России на Дальнем Востоке, даст выход в океан, оживит жизнь народностей, на этих берегах живущих. Бассейн Амура, где еще в середине XVII века были основаны русские поселения, по Нерчинскому трактату 1689 года перестал быть владением России. Ломоносов с горечью отмечал эту историческую несправедливость. В марте 1747 года он мог встречаться с участниками так называемого «пятого каравана», вернувшегося из Китая в Петербург. Живые рассказы путешественников впечатляли, помогали представить картины прошлого, побуждая думать о завтрашнем дне.

Поэтическая форма олицетворения позволила Ломоносову живо передать мысль о возвращении русских людей на давно открытые ими земли, туда, «где солнца всход и где Амур в зеленых берегах крутится». Пожалуй, в русской литературе это первый образ своенравного Амура, изображенный так живописно и картинно. И вместе с картинностью — широта обобщения. Амур для Ломоносова — в ряду исконно дорогих русскому сердцу названий: Волга, Днепр, Нева, Дон… Насколько это возможно в стихотворной форме, Ломоносов призывает к изучению и промышленному освоению богатств Дальнего Востока.

В те времена многих влекли богатства восточных окраин, мечты о плавании в дальние страны, но очень редко кто рассматривал Амур как важную торговую артерию России на ее восточных рубежах. Завет же великого русского ученого и поэта: Амур — не только для дальневосточников, и заботиться об «амурском деле» надо на общероссийском уровне.

Образ русского Колумба, открывателя новых земель, проходит через многие стихи Ломоносова. И разве мог он не откликнуться на открытия Второй Камчатской экспедиции! Русские моряки достигли западного берега Северной Америки.

Се мрачной вечности запонуНадежда отверзает нам!Где нет ни правил, ни закону,Премудрость тамо зиждет храм;Невежество пред ней бледнеет.Там влажный флота путь белеет,И море тщится уступить:Колумб российский через водыСпешит в неведомы народыТвои щедроты возвестить.

«Колумб российский»! Так Ломоносов мог назвать и Беринга, и Чирикова. Он не прощал несправедливости и, прочитав труд Вольтера «История Российской империи при Петре Первом» и не обнаружив там имени Алексея Чирикова, писал: «В американской экспедиции через Камчатку не упоминается Чириков, который был главным и пошел далее, чем надобно для чести нашей, и для того послать к сочинителю карту оных мореплаваний»[31]. Какая завидная памятливость в отношении всего, что касается «чести нашей»!

Поэтическое воображение переносит читателя на Тихий океан, где действовали Беринг и Чириков, их сподвижники. И вот уже перед нами Курилы:

Там, тьмою островов посеян,Реке подобен Океан;Небесной синевой одеян,Павлина посрамляет вран.Там тучи разных птиц летают,Что пестротою превышаютОдежду нежныя весны;Питаясь в рощах ароматныхИ плавая в струях приятных,Не знают строгия зимы.

Здесь отражены те представления о Курилах, которые Ломоносов мог почерпнуть из свидетельств современников. Видно, с какой жадностью он читал все, что появлялось в печати о далекой океанской стороне. Кстати, первые сведения о Курилах еще в конце XVII века сообщил русский землепроходец Владимир Атласов. В ломоносовские времена Курилы продолжали изучать казаки Данила Анциферов и Иван Козыревский, геодезисты Иван Евреинов и Федор Лужин, другие российские мореходы. Уже в 1745 году большая часть Курил была нанесена на «Генеральную карту Российской империи» в академическом атласе. А сколько открытий предстояло еще совершить! И в оду врывается мотив наказа молодому поколению:

О вы, которых ожидаетОтечество от недр своихИ видеть таковых желает,Каких зовет от стран чужих,О, ваши дни благословенны!Дерзайте ныне ободренныРаченьем вашим показать,Что может собственных ПлатоновИ быстрых разумом НевтоновРоссийская земля рождать.

И тут же — знаменитая здравица науке: «Науки юношей питают, Отраду старым подают». Они, науки, «и в дальних странствах не помеха». Нет, нельзя эти слова только пересказать. Они и сегодня звучат своевременнее, чем стихи многих и многих поэтов:

Науки юношей питают,Отраду старым подают,В счастливой жизни украшают,В несчастной случай берегут,В домашних трудностях утехаИ в дальних странствах не помеха.Науки пользуют везде,Среди народов и в пустыне,В градском шуму и наедине,В покое сладки и в труде.

Со времени Ломоносова на российской почве взросли новые великие ученые — Менделеевы, Лобачевские, Сеченовы, Павловы, Курчатовы, Королевы… Но с какой горечью читаются эти ломоносовские слова сегодня, когда талантливая молодежь ищет применения своим силам за рубежом. Ничего хорошего эта утечка мозгов не сулит российской земле. Выходит, ломоносовские оды обращены не только к вчерашним императрицам, но и к сегодняшним «рулевым, кормчим». И, разумеется, не только к ним, а и ко всему молодому племени. Ко всем россиянам: о вы, которых ожидает…

В своих одах Ломоносов возвышает деяния во славу России. Пример подлинного служения России он находил в деятельности Петра I. Именно царь-реформатор «пробил окно в Европу», укрепил южные границы, и он же обратил свой взор на Дальний Восток, направив Беринга на Тихий океан. Ломоносов пишет фрагменты героической поэмы «Петр Великий». Свои излюбленные идеи о необходимости «укрепить и усилить российское могущество на востоке», о беспредельности мужества русских мореходов поэт влагает в уста героя поэмы:

Тогда пловущим Петр на полночь указалВ спокойном плаваньи сии слова сказал:«Какая похвала Российскому народуСудьбой дана — пройти покрыту льдами воду.Хотя там кажется поставлен плыть предел,Но бодрость подают примеры славных дел»[32].

Герой поэмы, как и сам поэт, считает, что плавание Северным морским путем вполне возможно и русским морякам сам Бог судил освоить его. Этот путь даже имеет свои преимущества перед южным:

Лишает долгий зной здоровья и ума,А стужа в севере ничтожит вред сама.Колумбы Росские, презрев угрюмый рок,Меж льдами новый путь отворят на восток,И наша досягнет в Америку держава.

В поэзии Ломоносова, «в риторически составленных одах» (Гоголь), «Россия вдруг облеклась в государственное величие», хотя «клеветникам России» это чувство всегда казалось пагубным, недостойным. Любовь к Родине, забота о ее будущем, о развитии наук, мореплавания, торговли, всех сфер хозяйства и художества определили пафос литературного творчества и научных публикаций Ломоносова. Прекрасно почувствовал это Гоголь: «Всякое прикосновение к любезной сердцу его России, на которую глядит он под углом ее сияющей будущности, исполняет его силы чудотворной». И далее, говоря о поэзии, в которой «сама Россия является в общих географических очертаниях», Гоголь писал: «Всю русскую землю озирает он от края до края с какой-то светлой вышины, любуясь и не налюбуясь ее беспредельностью и девственной природой»[33]. Эта сила любви сказалась у Ломоносова не только в одах, но и в остро критических статьях его, подобных статье «О размножении и сохранении российского народа». Хотя писана она во времена крепостничества, но и поныне читается с живым интересом. Да и не только читается, в наши дни статья звучит еще более актуально, чем в ломоносовские времена.