Дешевая и довольная рабочая сила - Синклер Льюис

На фабрике Болдуина полы не отличаются чистотой, а туалеты имеют весьма неприглядный вид. Молодым девушкам и женщинам, не привыкшим жевать табак, наверное, противно смотреть, как любители табака без конца сплевывают его прямо в фонтаны для питьевой воды или за ткацкий станок.

Марионская компания обеспечивает рабочих жилищем. Я внимательно ознакомился с этими домами. Они сдаются рабочим за удивительно низкую плату — всего 20 центов за комнату в неделю. Это означает, что четырехкомнатный дом обходится в 3 доллара 20 центов ежемесячно. Воду качают из устаревших колонок вручную; впрочем, даже этих колонок недостаточно, обычно одна приходится на два дома, в каждом из которых живет от двух до двенадцати человек.

Приехав в Марион, вы сразу же видите, что в домах нет водопровода, а также и туалетов.[2] Все эти дома установлены на сваях, и у них нет фундамента; если бы в них были проведены трубы, они были бы заметны.

Во дворах стоят кое-как сколоченные уборные по одной на две семьи.

Дома эти — самой дешевой и непрочной постройки. Когда я потянул доску стены, оказалось, что ее можно отодрать мизинцем.

Четырехкомнатный дом, в котором обычно живет человек двенадцать, выглядит следующим образом: это коробка с незастекленной террасой. В ней три жилых комнаты и кухня. В каждой из жилых комнат обычно две двухспальные кровати. На этих кроватях спят от двух до пяти человек, в зависимости от возраста.

Я навестил в одном таком доме стачечника, раненного людьми Адкинса: он только что выписался из больницы, нога у него была забинтована, и он не мог двигаться; стараясь казаться веселым, он сидел перед камином, в котором полыхали две пригоршни (буквально!) углей. В двух других комнатках, куда я заглянул, работали, разговаривали и играли человек пять-шесть, взрослых и детей. Кухня была оклеена газетами. Четвертой комнаты я не видел. В ней стоял гроб с телом старой тетки забастовщика. Она умерла в то утро, и ее родственники были так издерганы и замучены, так привыкли к смерти, что забыли сообщить об этом до той самой минуты, пока мы не начали прощаться.

На кухне готовится пища этой семьи: меню состоит из лепешек, мамалыги, самых дешевых сортов солонины и кофе, который пьют без сливок и без сахара.

Шериф Оскар Адкинс, державший до избрания на свой пост бакалейную лавку, сказал мне, что фабричные рабочие требуют изысканной пищи.

— Представьте себе, — возмущался шериф, — они покупают муку того же сорта, что и я!

В интересах объективности я привожу мнение властей, которые утверждают, что эти стопроцентные американцы пекут пироги из такой же муки, что и шериф Адкинс. Однако я должен заметить, что, глядя на играющих в глине истощенных и грязных детей стачечников, начинаешь сомневаться, действительно ли они питаются так же, как шериф Адкинс.

Губернатор Северной Каролины Макс Гарднер, сам фабрикант, в своем последнем докладе о состоянии текстильной промышленности в штате заявил, что вопрос о заработной плате рабочих получил, к сожалению, ложное освещение, поскольку не учитывается экономия на жилье — этих уже описанных мной изумительных домах, — которые компания предоставляет текстильщикам за столь низкую плату.

Действительно, квартирная плата низка. В Марионе она составляет всего двадцать центов в неделю за комнату. Не так уж много, не правда ли?

Но здесь мы, к нашему глубокому сожалению, выясняем, что точно такие же милые домики, принадлежащие частным лицам, сдаются за десять долларов в месяц. Таким образом, компания прибавляет к среднему заработку рабочего, колеблющемуся в пределах от 5 до 13 долларов — в неделю, всего 6 долларов 80 центов в месяц. Если мы разделим эти 6 долларов 80 центов на число живущих в доме — от двух до двенадцати человек, — получается не так-то много.

Фабрика губернатора Гарднера в Шелби — одна из образцовых на Юге. Дома, которыми он обеспечивает своих рабочих, совсем не похожи на только что мной описанные. И все же, хотя он совмещает в своем лице фабриканта и губернатора, мне сдается, что в своем докладе он допустил некоторые передержки.

Я предложил бы ему — между прочим, он до сих пор не послал комиссию для расследования положения в Марионе, — чтобы он сам отправился туда и попробовал пожить в одной из этих картонных коробок, под которыми зимой разгуливает ветер.

Если человек принял на себя обязанности, налагаемые высоким постом губернатора штата, то, по-моему, положение обязывает его разделить участь самого скромного избирателя.

Ведь было же время, до того как мы успели стать модернизированными и энергичными, когда короли сражались бок о бок с самым скромным из своих подданных и не гнушались разделить с ним трапезу.

Я не думаю, что губернатор штата способен на подобное донкихотство. Но если Макс Гарднер приедет вместе со своей семьей в Марион, и проживет зиму в одном из домов мистера Болдуина, и поработает на фабрике на обычных условиях (это значит, что все члены его семьи также станут трудиться на этой фабрике), тогда, думается, он к весне убедится, что исправить положение в Каролине — и спасти Каролину — можно только с помощью профсоюзов.

Надо сказать, что, помимо сказочно низкой квартплаты, текстильщики Мариона и других рабочих поселков на Юге бесплатно пользуются еще электричеством. Насколько я смог выяснить, это бесплатное электричество обходится компании самое большее в три доллара в месяц на каждый дом.

Я полагаю, что оно обходится еще дешевле, потому что, проработав от 10 до 12 часов в день и зная, что на следующее утро в 6 часов 45 минут надо снова быть на фабрике, вы вряд ли станете каждый — вечер сидеть допоздна, читая детективные романы и поглощая электроэнергию.

Необходимо отметить еще одну сторону вопроса о жилье рабочих в Марионе. Любой обеспеченный и здравомыслящий человек, все равно — северянин он или южанин, выслушав ваш рассказ, обычно говорит:

— Очень может быть, что с точки зрения нас с вами дома эти не очень-то хороши. Нам, наверно, не понравилось бы в них жить. Но не забывайте, что эти люди совсем недавно жили в горах и что для них эти жилища — верх роскоши.

Прежде всего эта успокоительная теория совершенно несостоятельна. Фабричные дома совсем не лучше, чем бревенчатые хижины в горах Теннесси, Кентукки или Каролины.

Я спрашивал у нескольких служащих Марионской компании, в чем преимущества этих домов. Мне ответили, что они лучше хижин в трех отношениях: в них есть электрическое освещение, они покрашены снаружи, и у них дощатый, а не просто земляной, как в хижинах, пол.

На самом деле можно говорить лишь об одном преимуществе — о дощатых полах. Электрический свет не представляет особой ценности для тех, кто работает по 10–12 часов в день и по вечерам не сидит за книгой. Рабочие с таким же успехом могли бы обходиться керосиновыми лампами или свечами. Ну, а что касается тонких досок, пусть даже отлично выкрашенных, то они как материал, предохраняющий от жары летом и от холода зимой, безусловно, уступают самым обычным бревнам.

V

Фабричные дома в Марионе обшиты тонкими досками. Изнутри и снаружи они выкрашены в невероятно тусклые цвета. Вид у этих домов малопривлекательный.

Но, покинув дом в часы своего длительного и безмятежного досуга, рабочий имеет счастливую возможность полюбоваться на прочие достопримечательности поселка Ист-Марион, которые компания предоставляет в его распоряжение почти что даром.

Пробравшись по затопленным грязью дорогам, рабочий наконец добирается до того места, где расположены бесплатные общественные учреждения его городка. Они представлены действительно красивым зданием школы, в которой все учителя состоят на службе компании и потому ни один из них не осмеливается критиковать ее действия; далее имеется несколько церквей, в которых священнослужители получают половину своей зарплаты от Марионской компании и потому, по чистой случайности, конечно, ни словом не обмолвились об одном забавном пустячном инциденте, когда шесть человек были убиты, а двадцать — ранены.

Если бы я был священником, если бы я являлся доверенным лицом самого господа бога, не думаю, чтобы мне хотелось получать половину моего жалованья от Марионской текстильной компании.

Существуют еще два общественных заведения, куда марионский рабочий может направить свои стопы. Одним из них является принадлежащий компании магазин. Этот магазин, который по идее должен обслуживать шестьсот рабочих и тех членов их семей, которые не заняты на фабрике, — видимо, имеются в виду дети до пяти и старики старше девяноста лет — примерно в четыре раза меньше лавки, обслуживающей деревню с населением в сто человек в двух милях от моего дома в Вермонте. Но, видимо, все это было глубоко продумано Марионской компанией, ибо, когда средняя заработная плата рабочих, включая и мастеров (или «надсмотрщиков», как их называют на Юге), ниже 13 долларов в неделю, их покупательная способность не столь велика, чтобы понадобился большой магазин.