Волки ночью воют - Алекс Данте

не лез. И всегда улыбающийся Генри Чекмэн — официальное лицо корпорации, вернее сказать, публичное лицо. Генри появлялся на всех конференциях в качестве спонсора, подбадривая людей и сообщая, что очередная модель стеклянного глаза с функцией фотографирования вышла в продажу. Или директора можно было увидеть на телеканале, где он сначала общается с детишками в больнице, вручая им разных пластиковых супергероев (о них чуть позже), а потом рекламирует торговый центр, на первом этаже которого уже началась предрождественская распродажа. Чекмэн определенно любил деньги. Компания стоило миллиарды долларов, чего стоили только их супер-технологии. Кому же понадобилось взрывать их ангар?

И тут вмиг все стало ясно. На экране высветились две замазанные фотографии, выхваченные камерами наблюдения. Резкие черно-белые снимки. Со стороны, обычным людям, просматривающим ночные срочные новости, было бы тяжело сравнить их с подозрительными соседями по лестничной клетке или тем-странным-парнем, что обслуживал их в магазине. Темные, злобные типы. Да, так бы про них сказали. Преступники, тьфу. И это тоже.

Но все на маленькой кухне неприметного пятиэтажного дома в неблагополучном районе сразу узнали лица на снимках. И замерли, оглушенные их именами.

Дерек и Закари. Или, эпичнее, Рагнар и Принц Персии — члены опасной группировки. Тени. Друзья.

— Боже, — вырвалось у Эби. Ее руки прикоснулись к губам, прерывая дверь слов, а глаза стрельнули вправо и вверх, на часы.

Ровно два ночи.

— Вот черт! — Табаки схватился за голову. Кай скрестил руки, нахмурившись, а Ви выронила трубку и поспешно, носком ботинка, зашвырнула ее под стол, чтобы никто не успел заметить ее слабости. Она пробормотала:

— Так и знала, что ничем хорошим это не кончится.

***

— Считается, что взрыв произошел из-за двух преступников, разыскиваемых вот уже четыре года. Как нам сообщают, злодеи скрылись с места преступления. Машины уже патрулируют район, видео с камер просматривается. О дальнейшем положении дел сообщит мой коллега, Томми…

Афродита выключила телевизор, и кухня потонула в тишине, прерываемой тиканьем часов и общим дыханием.

— Что нам делать? — спросила Эби, обняв себя за плечи.

— А что нам остается? — вздохнул Кай. — Только ждать.

— Если они выживут, я их убью, — Табаки взвыл и стал ругаться так, как обычно Дерек ему запрещал.

— Рот свой поганый прополощи! — воскликнула Афродита.

И они стали ругаться по новой.

Кай покачал головой и взяв Эби за руку, вышел из кухни. Обычно в таких нервных ситуациях он единственный знал, что делать. Рядом с Каем ощущалось спокойствие и безмятежность. Его рука была холодной, словно снег и Эби вспомнила волков из кошмара.

Кай завел Эби в ее комнату, и девушка плюхнулась на матрас, поджав под себя ноги и бесконечно думая про Дерека и Закари. Они были где-то там, на холоде и в темноте, а она здесь, в тепле, дома.

Кай поднялся, но Эби схватила его за руку, прося остаться. Ей было страшно, а одиночество усиливало страхи стократно.

— Не могу, — ответил парень. От него пахло лекарствами, как когда бывает, заходишь в больницу и ощущаешь болезнь, стиранные чистые простыни и антисептики. — Мне надо как-то успокоить этих двоих. Они кричат, потому что им тоже страшно. А ты не бойся. Смелые дети получают конфеты.

— Я получаю только фантики, — хмыкнула девушка.

— Их можно коллекционировать, — Кай пожал плечами и двинулся в сторону коридора, а перед тем, как закрыть дверь, обернулся. — Спи спокойно, принцесса.

Эби вздохнула и обняла плюшевого медвежонка.

Она жила в одном из самых опасных районов, дружила с киллерами, видела смерть в глаза, но при этом, иногда ей хотелось быть просто ребенком. Пусть и в семнадцать лет.

***

Первое, что я помню, была буква «К». Я рисовал ее повсюду, словно показывая миру, что я здесь, я существую. Буквы превращались в узоры, что проникали мне под кожу и водили там хороводы, напевая мне перед сном. Я рисовал на ладонях вселенную и показывал их траве и небу, деревьям и воде. Они всегда откликались. Они повторяли мое имя. Я был счастлив, выдыхая одновременно с ветрами, вырисовывая пальцем по венам одновременно с молниями, считая родинки одновременно со звездами. А потом у меня все отобрали и куда-то долго везли. Мой мир померк. И противостоя ему, я осмелился поднять взгляд, встретившись с людьми. Они были злые. Они были беспощадные. Мне было страшно. Я боялся заразиться их темнотой прежде, чем сумел бы сбежать оттуда. Они усердно стирали с моих ладоней слова, до крови, до черной дыры, уходя все в глубь, своими мерзкими голосами разрезая мою кожу.

Я терпел и ждал.

Smells like teen spirit — Nirvana

Я хуже других в том, что мне дается лучше всего.

За этот дар я чувствую себя благословленным.

Наша маленькая группа была и будет до конца

Smells like teen spirit — Nirvana

— А то придет серенький волчок и укусит за бочок, — пропела старуха.

— Я не переживу это пророчество, — угрюмо подумал Один

Американские боги — Нил Гейман

Открыв глаза, Эби прищурилась и часто заморгала. Без десяти девять утра. Часы были прибиты к потолку. Прямо так, гвоздем, в основание цифры двенадцать, так, что стекло пошло трещинами и в итоге выпало. Часам такое положение никак не мешало работать. Правда, стрелки пришлось укоротить, чтобы они не задевали гвоздь.

Вчерашние события возникали как вспышки воспоминаний. Увольнение, бег, кошмар, Рагнар с Закари в новостях. Эби открыла шкаф и вытащив первое, что попалось — это оказалась черная толстовка с надписью «все вокруг идиоты» — надела на свое худое тело. Прямо так, на футболку, все еще пахнущую томным, тяжелым сном.

Утром в квартире всегда стояла тишина. Тени (как они называли себя, но об этом чуть позже) бодрствовали вечером и по ночам, и в основном все поголовно были совами, кроме…

Эби открыла дверь в комнату Дерека и та отозвалась грустным скрипом — хозяина не было. Аккуратно заправленная кровать. Книги на полках, сложенные корешок к корешку, словно верные солдаты, охраняющие истории. Эби порой заставала Рагнара за чтением. «Граф Монте-Кристо», «Аэропорт» и «Изгои». И ни одна из них никогда не выглядела потрепанной.

Из-за распахнутой двери приоткрылось окно и потянуло холодом. Сквозняк поднял края желтоватых листов на столе и поигрался с ними. Дерек читал старые газеты. Вернее, он любил вырезать из них новости и прикреплять к стене рядом с кроватью. Можно было лежать и часами рассматривать картинки, смеясь с особо причудливых заголовков.

Эби вздохнула, ощущая глубокую тоску